Мила Фомина - Цвет Тиффани

Игорь похлопал себя по щекам. Нет, это все алкоголь, он позволяет удариться в пучину страха. А Игорь ничего не боится. Он найдет выход.

Домой он добрался уже глубоко за полночь, с удовольствием нырнул под одеяло к теплой и желанной женщине, и крепкий сон сморил его за секунды.

Он уже не почувствовал, как Наташа отодвинулась и положила между ними подушку.

***

После той ночи Наташа была сильно обижена на Игоря, но доводить дело до выяснения отношений она не стала. Тем более Вольский после того случая вел себя безупречно: почти всегда сам забирал Соню и Наташу, не тянул её на эти невозможные светские мероприятия и вообще казался идеальным мужчиной. Поэтому неприятный инцидент быстро стерся из памяти, да и Наташе пришлось с головой уйти в подготовку презентации и доклада для конференции, от которой ей в очередной раз не удалось отвертеться.

Единственно, что омрачало их отношения, так это его задержки на работе: похоже, у него там проблемы. Как Наташа ни пыталась с ним поговорить на эту тему, он всегда находил как выкрутиться, чаще начиная шутить. Но он уже не был для нее чужим человеком, и она видела, что происходит что-то неладное.

В тот солнечный февральский день они высадили Соню около школы, и как только подъехали к больнице, Игорь сказал:

– Я записал тебя на курсы вождения. – Наташа до этого улыбалась, радуясь хорошей погоде и подставляя лицо под теплые лучи солнца. Сейчас же улыбка медленно сползла.

– Зачем? – вкрадчиво спросила.

– Будешь сама ездить. Видишь, у меня бывает не получается вас забрать, и такси не лучший вариант. Купим тебе машинку, будешь сама вольной птицей. – Он улыбнулся и мельком взглянул на нее, отвлекаясь от дороги. Его улыбка тоже исчезла. – Что?

– А меня спросить ты не хочешь, да?

– А что тут плохого? Ты разве против? – Он искренне не понимал ее реакции.

– Я против! Научись уже разговаривать со мной, прежде чем принимать решения!

– Не рычи на меня, – осадил он ее. – И объясни свою реакцию! Это благо для всех нас, и ты не можешь этого не понимать!

– Понимаю. Но спросить у меня ты должен был. И я бы тебе ответила, что никогда не хотела и не хочу водить! До вечера!

Наташа пулей вылетела из машины. Внутри клокотала злость, но не на его желание научить ее водить, а на то, что он с ней не посоветовался! Сложно было у нее заранее спросить? Поговорить? Он постоянно принимал решения сам, что ее уже изрядно начинало раздражать. Он будто завел себе двух куколок и играл с ними в свое удовольствие. Чего только стоила его выходка на прошлой неделе, когда он принес Наташе три пакета с дизайнерскими вещами. Он просто захотел, чтобы она их носила! Он захотел, не она. Может, какие-то женщины радовались бы таким поступкам своих мужчин, а вот у Наташи не получалось. Для нее важно самой участвовать в тех моментах, что касаются лично ее. Она не Соня, которая уж очень сильно радуется каждому подарку. И по этому поводу она с ним хоть и говорила, вот только толка не увидела. Баловство ребенка до хорошего не доведет, а он этого категорически не понимает. Улыбается только, говоря: «Могу и дарю. Не будь букой».

Заходя в ординаторскую, она столкнулась с Горынычем, который и глаз выше пола не поднимал. Он конкретно сдал после их разговора и совсем не походил на себя. И уже который раз Наташа думала поговорить с ним, чтобы оставался тут. Да, они не общаются, но у нее он больше не вызывал отрицательных эмоций, она словно отпустила и забыла ту ситуацию. Даже не ожидала от себя, но ей его стало жаль…

– Федор Григорьевич, я хочу поговорить с тобой, – сказала ему, но тут заметила позади него Андрея, – после работы.

Мужчина поднял мутные глаза и как-то недобро ухмыльнулся.

– Смысла нет, Наташенька. – Он отодвинул ее неожиданно сильной рукой и вышел из кабинета, а Наташа проводила его недоуменным взглядом.

Предчувствие чего-то недоброго сводило горло спазмом. Нельзя ему в таком состоянии оперировать. Поэтому она решилась поговорить хотя бы с заведующим, чтобы не дошло до беды.

– Я тоже пытался с ним поговорить вчера. Неудачно, – будто между прочим сказал Андрей, отвлекая ее от мыслей о Горыныче.

И это была его первая спокойная фраза за долгое время. Последние дни они активно рычали друг на друга, цепляясь друг к другу по мелочам на ровном месте. Но вчера он как раз сообщил, что скоро переезжает и всех «отпускает с миром», что не могло не радовать.

Рабочий день проходил хорошо, Наташа уже собиралась переодеваться, а после поймать Горыныча и поговорить, но ее остановил испуганный вопль в коридоре. Она пулей вылетела из кабинета, поправляя на ходу вещи. Оглядевшись, увидела, как заведующий, а сразу следом за ним Димка бежали к служебному помещению, где санитарки хранили инвентарь. Не раздумывая больше ни секунды, Наташа бросилась туда же, а попав в кладовку – застыла столбом.

На полу в конвульсиях бился Горыныч.

Тело выгибалось дугой, руки сжались в кулаки до такой степени, что побелели костяшки пальцев. Изо рта шла густая белая пена, растекающаяся на полу лужицей. Глаза закатились, а на шее и лбу вздулись синие вены, отчего Наташе казалось, что еще мгновение – и он перестанет биться, сердце просто не выдержит и остановится.

Хлопая глазами, она наблюдала за тем, как Дима с заведующим пытаются оказать Горынычу помощь, перевернув его набок, чтобы тот не захлебнулся.

Только она не могла пошевелиться.

– Наташа! Наташа, твою мать! – Словно сквозь пелену она услышала голос шефа и перевела безумный взгляд на него. – Вызови бригаду! – гаркнул он.

Словно на автомате она достала телефон и набрала номер заведующего реаниматологии. Безжизненным голосом объяснила ситуацию, не сводя взгляда с мужчины на полу, который теперь уже был без сознания.

– Отче наш, сущий на небесах. Да святится имя твое…

Наташа будто только сейчас увидела Петровну, которая забилась в угол и завыла молитву. Димка тоже обернулся на слова и, резко подскочив с пола, вывел женщину из комнатки.

– Нат, ток ты давай без обмороков, белая как мел. – Вернувшийся Димка встряхнул Наташу.

– Вон таблетки… – Она увидела закатившийся за ведро пузырек и, отодвинув Диму, быстро его подняла, безумно боясь утвердиться в своей догадке.

Хоть и посмотрела на название, но не хотела верить своим глазам. Это не случайность. Горыныч действительно пытался покончить жизнь самоубийством. Здесь, на работе. В этой чертовой кладовке. Оставить жизнь, семью, все… Из-за нее?

Наташа, почувствовав укол в сердце, медленно осела, опираясь о стену. Из-за нее человек хотел умереть. Это она его подтолкнула.

В этот момент залетела бригада с носилками, действуя оперативно, и уже спустя несколько секунд Горыныча подняли и увезли. Заведующий побежал за ними, оставляя Диму с Наташей наедине.

– Это я виновата… – В горле стоял ком.

В тишине маленькой комнатушки слова казались безжизненными.

– Эй, ты чего глупости говоришь? – Дима опустился к ней и поднял подбородок пальцами.

– Это он из-за меня… – Слова давались с трудом.

Осознать это было сложно, но Наташа не сомневалась в своих словах.

– Ты какую-то ерунду городишь! Так, а ну пойдём к нам…

С трудом подняв ее, он уже думал, что придётся нести на руках. Но Наташа неожиданно сказала:

– Я сама, – и отмахнулась от его помощи.

Нетвердой походкой, но с поднятой головой дошла до ординаторской и села за свой стол. Через несколько секунд перед ней оказалась рюмка, наполненная коричневой жидкостью, и Наталья, не задумываясь, выпила ее залпом.

Воспламеняющий сосуды напиток немного привёл в чувство, и на Димку она посмотрела более осознанным взглядом.

– Позвони им, узнай… – Проговорить вслух «жив ли» не хватило духа.

Дима тут же поднял стационарную трубку, и в этот же момент зазвонил телефон у Наташи. Игорь.

– Наташ, ты где? Мы уже заждались. – Она перевела взгляд на часы. Двадцать минут уже ждут…

Посмотрела на коллегу, который ещё не договорил с реанимацией.

– Езжайте без меня. Я… потом сама приеду, – тихо произнесла, следя за реакцией Димы.

– Что случилось? Давай поднимусь, – обеспокоенно спросил Игорь.

– Не надо. Я дома расскажу… – Она сбросила вызов и с надеждой ждала ответа врача напротив.

– Живой. Пока без сознания, но должен очухаться.