– Здесь есть табор моего дедушки и еще несколько. Может быть, есть здесь и люди Лалло, – сказала она. – Почему моему деду надо было соглашаться на взятку Артура Масгрейва? Я предупреждала его, и он обещал, что его табор уйдет подальше от границы на то время, пока все не утихнет.

– Но это место как раз находится далеко от границы, моя красавица, – пробормотал Уильям.

Она закусила нижнюю губу, продолжая внимательно изучать взглядом двор.

– Я не вижу его здесь.

– Стражник сказал, некоторые цыгане находятся внутри дворца. Там, в восточном крыле. Джон и Нона могут быть вместе с ними.

– Вероятно, так оно и есть, – согласилась Тамсин.

Она колебалась. Две грани ее существа, старая и новая, встретились здесь. Мир цыган, в котором она родилась, и мир королевской знати, к которому принадлежал Уильям. Мир ее отца, мир Приграничья с ночными набегами и угоном скота, лежал где-то посередине.

Тамсин надеялась, что сможет войти в мир Уильяма, чтобы порадовать его, но когда посмотрела на цыган, таких знакомых, а потом перевела взгляд на благородных леди, бродящих среди египтян, она ощутила некоторую неуверенность. Стоя здесь в простом одеянии, с распущенными волосами, она была скорее цыганкой, чем благородной леди.

Она взглянула на Уильяма. Он пристально всматривался в окно, расположенное в восточном крыле дворца.

– Ты иди вперед, – сказала Тамсин. – Я знаю, ты хочешь зайти внутрь. А я останусь здесь и поищу деда.

Уильям нахмурился:

– Если ты найдешь своего деда и выяснишь что-нибудь о заговоре Масгрейва, я должен узнать это как можно скорее.

– Я найду тебя и все расскажу.

– Если вдруг мы не найдем друг друга до темноты, встретимся в северо-западном крыле. Вон там, – он указал вперед. – Поднимешься по лестнице на первый этаж, увидишь коридор с высоким окном, выходящим на озеро. Жди меня возле этого окна.

Тамсин кивнула.

Он наклонился и поцеловал ее быстрым, но крепким поцелуем, полным любви и нежности. Потом Уильям быстрыми шагами пересек двор. Он почти бежал, прокладывая себе путь через толпу. Он поговорил со стражей, вошел в восточное крыло и исчез внутри арочного входа.

Тамсин начала свой путь по двору, кивая знакомым цыганам. Заметив Баптиста Лалло, который стоял возле лошадей и разговаривал с какими-то джентльменами, Тамсин направилась к нему.

– Тамсин, – сказал Лалло и подошел к ней. – Что ты здесь делаешь? Твой дед сказал, что ты вышла замуж за богатого гаджо. Неужели он один из тех риа, что живут в этом дворце?

Тамсин посмотрела на него. Лицо Лалло было темным и худым, но приятным. Его глаза, крупные и черные, светились над чернильно-черными усами. Он улыбался, показывая ровные белые зубы.

– О, тот риа сейчас не со мной, – ответила она полуправду. – Я здесь, чтобы найти моих дедушку и бабушку. Ты их видел?

Он нахмурился, глядя на нее:

– Ты оставила своего мужчину?

– Я разбила кувшин между нами.

– А-а-а, – протянул Лалло, кивая. Его глаза засверкали.

– Так где же они? – Тамсин оглядывала двор.

– Твой дед пошел во дворец. Я провожу тебя к нему.

Баптист двигался легко, с животной грацией. Тамсин заметила, что некоторые цыганки смотрят на него с интересом. Баптист поговорил со стражником, объясняя ему, что они были с теми артистами, которые уже вошли в большой холл. Стражник отступил в сторону, позволяя им пройти к лестнице, которая вела внутрь.

– Баптист Лалло, – сказала Тамсин, когда они поднимались. Он обернулся. – Что здесь происходит? Я только что приехала.

– Нас сюда пригласили, – объяснил он. – Я сам лично получил приглашение от риа, который заплатил мне авансом за наши услуги. Королева этой земли хочет, чтобы мы пели, и танцевали, и показывали представление. И мы, конечно, согласились, потому что мы – самые лучшие, – похвастался он.

– Королева этой земли еще ребенок, – заметила Тамсин.

Лалло пожал плечами:

– Значит, ее мама просила, чтобы мы приехали. Мы жонглируем, танцуем, поем и играем на музыкальных инструментах с сегодняшнего полудня. Скоро мы будем упаковывать вещи, чтобы покинуть дворец, потому что гвардейцы сказали, что мы не можем оставаться здесь после наступления темноты. Я знаю, что твоя бабка заработала здесь много серебра, предсказывая будущее. Я и сам неплохо заработал, продав двух моих лошадей. Мои лошади самые лучшие.

– Я в этом уверена. А ты видел малышку-королеву?

– Да, я видел ее, – ответил Баптист. – Она не слишком хорошенькая, потому что у нее бледная, как молоко, кожа и тонкие волосы цвета меди. – Он приостановился и подождал Тамсин на маленькой круглой площадке. – Мои собственные ребятишки упитанные, темные, как орешки, и умненькие. Они тебе понравятся, Чалаи. Ты должна пойти в мою кибитку, чтобы посмотреть на них. Моя мать заботится о них сейчас, но она уже старая и не способна делать это хорошо. – Он улыбнулся, когда она встала рядом с ним. – Сейчас, когда ты оставила своего гаджо, ты свободна и можешь выйти замуж за цыганского мужчину, за настоящего мужчину. За меня.

Тамсин отвернулась, не желая сразу разочаровать его.

– Как пройти в холл? – спросила она. Девушка слышала музыку, которая отражалась от каменных стен, но не была уверена, в каком направлении идти.

Баптист подошел ближе, и Тамсин подпрыгнула от неожиданности, когда он коснулся ее плеча.

– Я прощу тебя за то, что ты вышла замуж за того человека, поскольку ты с ним уже развелась, – сказал он. – Я говорил Джону Фо, что возьму тебя, даже несмотря на то, что ты родилась с проклятием. Потому что я думаю, ты – замечательная женщина. И я сдержу свое слово. Твой дед будет рад узнать, что ты одумалась и оставила того человека, что вернулась домой, в нашу цыганскую семью.

Тамсин сняла его руку со своего плеча. Ее сердце тяжело билось, но она почему-то его не боялась. Она уже готова была оставить его здесь, но вдруг поняла, что, возможно, могла бы узнать от него детали заговора.

Он снова взял ее за руку. На этот раз она позволила ему это.

– Я скучала по цыганам, это правда, – сказала Тамсин. – Скажи, кто пригласил вас во дворец? Кто заплатил вам за это представление? Этот человек находится здесь? Он сам приветствовал вас, когда вы приехали? Я хотела бы познакомиться с этим замечательным риа.

Баптист засмеялся и наклонился к ней. От него пахло лошадьми. Он слишком крепко держал ее за руку.

– Ты предсказывала этому человеку будущее, – сказал он. – Он был в нашем лагере в ту ночь, когда выходила замуж твоя кузина. Мне удалось встретиться с ним позже той ночью. В вереске. Он и его друг предложили мне монеты и сказали, что они хотят видеть цыган здесь в этот день. Что это будет подарок шотландской королеве от английского короля, сказали они. – Он пожал плечами. – Почему меня должна волновать причина? Серебро есть серебро.

– Ага, – согласилась Тамсин. – Так он здесь?

– Нет, – ответил Лалло. – Здесь его друзья. Они купили одежды у меня и у моей матери сегодня днем. Платки и шали. И еще блестящие побрякушки. «Люди при дворе любят, как одеваются цыгане», – объяснили они. Мы на самом деле носим более удобную одежду, чем они. Это правда. Моя мать показала им, как повязывать платок на голову. Надо сказать, они глупо выглядели, когда надели все это на себя. Они стали похожи на старых цыганок. – Он засмеялся. – Но, кажется, себе они понравились.

Тамсин смотрела на него, и ее мысли лихорадочно кружились в ее голове, а она никак не могла ухватить их суть. Видимо, Баптист действительно не знал о заговоре, о том, что королеву собираются похитить.

– Ты можешь показать мне этих людей? – спросила она.

– Да, – сказал он. – Мы можем вместе посмеяться над ними. Ты и я будем смеяться вместе, цыганская девушка. Мне нравится твоя улыбка. – Он наклонился и поцеловал ее. Его усы щекотали и покалывали ей щеки, но его губы оказались удивительно мягкими.

Тамсин оттолкнула его.

– Скромничаешь? – спросил он удивленно. – Ты была замужней женщиной, и я сделаю тебя счастливой. Я, настоящий цыганский мужчина, лучше, чем твой гаджо. Ну, иди же сюда.

Тамсин нырнула в коридор, Лалло устремился за ней. В конце коридора у широких дверей стояла стража. Тамсин поспешила к стражнику, за ней следом бежал Баптист.

– Мы, цыгане, пришли для представления, – объяснила она стражнику, едва дыша.