Наталья Баженова - Цыплёнок

Девушка только приподняла брови, задумчиво прикусила нижнюю губу, тягуче позвала:

— Себа-астиан…

— Ась? — с лёгким подозрение прищурился чёрный, продолжая поглаживать.

— Покажи мне чего-нибудь интересного, — просто попросила, впервые подавшись навстречу ласкающей её руке.

Слегка покраснев, отвела глаза, так и не заметив мягкую улыбку на губах колдуна. Себастиан осторожно притянул напрягшуюся Мишель ближе, нежно чмокнул в лоб и, отпустив, спрыгнул со столешницы. Потянулся, обернулся к смущённой и обескураженной (сирота, что уж) произошедшим подопечной.

— Помоги-ка составить всё это, — махнул рукой на заваленный стол, — на пол. Не беспокойся, агрессивных составов здесь нет, но проливать всё же не советую… впрочем, как и пробовать на вкус, — ухмыльнулся, окончательно разряжая обстановку.

Девушка раздражённо закатила глаза, поспешно слезла со стола. В четыре руки дело пошло быстро, настолько быстро, что минута и Себастиан, оглянувшись, нагнулся за подвернувшейся под руки тряпкой. С усмешкой перекинул её воровке и, развернувшись, побрёл к шкафу. Девушка, приподняв брови и снисходительно фыркнув, взялась за её уголок, потрясла, стряхивая пыль, опираясь о уже чистый край, быстро протёрла столешницу, косясь в сторону перебирающего книжки колдуна.

Что-то шлёпнулось. Воровка вздрогнула, нахмурившись, отложила тряпку, шагнула в сторону, с любопытством заглядывая чёрному за спину. Поднимать свалившиеся книги он не стал, а наклонившись, бережно достал что-то плотно завёрнутое в ткань. Развернулся, внимательно глядя под ноги, направился к столу. Девушка благоразумно отступила, освобождая ему дорогу.

Устроившись по другую сторону, опёрлась руками о столешницу, с нетерпеливым любопытством посмотрела на свёрток, опущенный на пыльную поверхность. Себастиан, покосившись на неё, усмехнулся, быстро развязал его, откинув края ткани в сторону. Эта оказалась шкатулка, достаточно большая, деревянная, по краям обитая железом, с каким-то непонятным замком, без отверстия, но с треугольным, даже на вид острым, плоским выступом.

Колдун, приподняв её, вытянул ткань, свернул вдвое, отложил неподалёку и, вздохнув, резко провёл большим пальцем по этому самому выступу. Девушка вздрогнула, обеспокоенно свела брови к переносице, подняла испуганный взгляд на спокойное лицо Себастиана, растерянно приоткрыв рот. Колдун усмехнулся, прижал кровоточащий палец чуть выше «иглы», что-то внутри шкатулки щёлкнуло, Мишель неодобрительно покачала головой.

— Это обязательно?

— Да, — просто отозвался чёрный и, поморщившись, отнял палец от замка да совершенно по-детски сунул его в рот.

Девушка тихо фыркнула, улыбнулась, успокаиваясь — помирать он явно не собирался, вытянулась, нетерпеливо приподняла бровки. Колдун мыкнул, поднял крышку. Внутри оказались… украшения, много, в основном серебряные и с камнями. Мишель удивлённо улыбнулась, потянулась рукой вперёд, которая сразу же оказалась перехвачена. Воровка разочарованно вскинула на него глаза, на что тот улыбнулся, покачал головой.

— Некоторые предметы тебе лучше не трогать, — вытащил из шкатулки массивного вида кольцо, с большим, чернильно-чёрным камням по середине, серебрённое, — это, к примеру. Артефакт тёмный, сейчас запечатанный, но столкновение с твоим даром может сорвать печать и будет больно. Очень.

Мишель привстала на носочки, животом упираясь в столешницу, аккуратно коснулась запястья колдуна, щурясь в попытке рассмотреть вырезанные по серебру символы. Ничего не поняла, но камня испугалась. Странный он был какой-то, всепоглощающе тёмный, будто утягивающий внутрь окружающий свет.

— Что это?

— Аккумулятор в спящем состоянии и усилитель в активном, — чёрный покрутил кольцо, с каким-то непонятным выражением наблюдая за игрой бликов на серебре, — имеет ряд очень неприятных свойств. Настолько неприятных, что уж лучше в шкатулке полежит.

— А каких свойств?

Себастиан молча наморщил нос, аккуратно отведя руку девушки от своего запястья, нехотя натянул кольцо… и сразу почернел, как вчера. Мишель поневоле качнулась назад, удивлённо приподняла брови:

— А-а-а-а…

Колдун криво усмехнулся, невесело покрутил ладонью, опустив на неё взгляд.

— Он вытаскивает наружу всё самое плохое, озлобляет, со временем радикально меняет характер. Очень так себе штучка, цыплёнок, — поднял какие-то чужие, нехорошо поблёскивающие на неё глаза.

Девушка поёжилась, отвела взгляд, случайно зацепившись краем глаза за даже в полутьме поблёскивающий сапфир.

— А это? — вновь вытянувшись, кивнула в сторону шкатулки, мысленно облегчённо вздохнув, когда Себастиан отвёл взгляд.

— Что конкретно? — несколько отвлечённо спросил, склонив голову к плечу.

— Вот, — Мишель вновь нагнулась, указала пальцем, впрочем, не касаясь, — с сапфиром. Кулон?

— Медальон, — исправил её колдун, вынимая заинтересовавшую подопечную побрякушку, покрутил, подняв на уровень глаз, — просто щит, хоть и довольно сильный.

— А… мне можно? — явно волнуясь, с дрожью в голосе спросила воровка, ибо медальон ей понравился, очень. Мишель уже про себя решила, что раз уж не опасно, значит, не отдаст.

— Можно, — фыркнул чёрный, на секунду став уже привычным собой, за щепочку держа, опустил «цацку» на протянутую ладошку, — он открывается и…

Раздался громкий, визгливый вой мобильника. Колдун запнулся, девушка отчего-то напряжённо выпрямилась, до боли сжав медальон в кулаке. Чёрный молча разблокировал старую Nokia, поднёс к уху, мрачнее с каждым быстрым, прерывистым словом (как воровка не прислушивалась, ничего не разобрала).

— Себастиан… — робко позвала Мишель, только он отключился.

Себастиан отмер, как-то пусто усмехнулся, коротко покосился на неё, захлопнул крышку шкатулки, задумчиво, отстранённо скользнул пальцами по узкой полоске металла сбоку. Вздохнул и наконец ответил, ровно, почти равнодушно:

— Родичи за тобой явились. Пойдёшь встречать?

— Родичи за тобой явились. Пойдёшь встречать?

И сам же себе ответил:

— Конечно пойдёшь, — усмехнулся, перевёл на неё взгляд, — пошли, цыплёнок, только… — протянул руку в сторону машинально отступившей назад девушки, невесело усмехнулся, — медальон надень. На всякий случай.

Мишель была словно оглушена, внутри как-то особенно тонко звенела пустоте. Ещё в интернате, особенно в розовую пору детства, она часто фантазировала на эту тему, представляя то наконец опомнившуюся мать, то дальних (красивых, богатых, желательно бездетных) родственников. И всегда в этих фантазиях, несмотря на лёгкую грусть в случае первого варианта, была рада.

А тут пустота и лёгкий страх, колючими снежинками осевший в районе солнечного сплетения, заморозивший до онемения кончики пальцев. Противная дрожь, мелкие мурашки и ускоренно застучавшее сердце. Воровка вскинула глаза на терпеливо застывшего напротив колдуна, приоткрыла губы, но так ничего и не сказала, вновь сомкнула, беспомощно на него глядя. Чёрный на мгновение опустил веки, покачал головой и, без лишних слов шагнув вперёд, обнял её за плечи. Девушка вздрогнула, как-то разом обмякла, почти повиснув на нём, обняв за узкую талию.

— Ну что ты? — пробормотал, ласково поглаживая по склонённой головке. — Радоваться ж вроде должна.

— А, — Мишель потерянно запнулась, прижалась плотнее, щекой потершись о его грудь, — ты?

— Не стану лгать, мне будет плохо. Разорванная связь ударит именно по мне, родственнички твои добавят, плюс очередной депрессняк на почве неразделённой любви… — несколько монотонно затянул Себастиан и «жизнерадостно» закончил: — и это только если выживу.

Воровка, прикрыв глаза, мысленно вздохнула. В своём амплуа. Однако в себя она немного пришла, поэтому, отняв голову от груди чёрного, заглянула в бесстыжие, непривычно чёрные глаза.

— Скотина ты, Себастиан, — проникновенно шепнула, крепче сжимая руки.

Колдун усмехнулся. Нагло, вызывающе, несколько самовлюблённо.

— Я знаю, — лукаво муркнул и, внезапно склонившись, чмокнул её в лоб.

Девушка, смущённо усмехнувшись, наморщила нос, зажмурив левый глаз. Фыркнула, вновь ткнулась лбом в грудь колдуна, скрывая покрасневшие щёки.

Себастиан улыбнулся, но уже спустя полминуты нехотя отстранился от подопечной, напоследок ласково погладив по мягким чёрным прядям.