Перед ней мерцал абсолютно пустой экран, окруженный лишь значками панели управления.
Почему же она не может писать?
«Ну напиши что-нибудь! Какую-нибудь чушь, набор фраз. В конце концов, это можно будет отредактировать позже».
Зоя напечатала первое предложение – о погоде. О Господи, если приходится описывать атмосферные явления, дело плохо, просто безнадежно. В следующий раз стоит попытаться описать нудный шлягер или историю о парочке, застрявшей в лифте.
Она стерла дурацкое предложение, и экран вновь засиял девственной чистотой.
Пусто.
Ослепительно чисто.
«О, да что же это со мной такое? Это все потому, что жизнь кончена. Ее просто нет. И не о чем больше писать. Ник, будь он проклят, похитил мою жизнь. Неудивительно, что он хочет развода; кто бы пожелал состоять в браке с пустой оболочкой вместо живой женщины?»
Курсор издевательски мигал, словно приговаривая: «Ха! Ха! Ха! Твоей карьере конец! Лучше подыскивай работу в бакалейной лавке – тебе же нужно на что-то жить».
Почти в три часа ночи наконец появился дежурный и избавил Зою от маленького чудовища. К тому моменту она измучила компьютер, бесконечно раскладывая пасьянс и оставив попытки найти сюжет для следующего романа.
«Что-нибудь обязательно явится мне во сне, – подумала Зоя, закрыв дверь за дежурным. – Теперь я в безопасности, и нужен только спокойный блаженный ночной сон. А когда я проснусь, в голове сами собой возникнут персонажи, основная сюжетная линия и даже некоторые детали и красноречивые подробности. В колледже, когда дело застопоривалось и появлялись проблемы с работой над диссертацией, это всегда срабатывало». Ее мозг всегда работал лучше, когда удавалось отключить его сознательную часть.
Зоя поудобнее устроилась в мягкой постели, обняла подушку и свернулась калачиком. Она чувствовала себя совершенно истерзанной и обрадовалась возможности расслабиться. Вот если бы так же легко можно было расслабить разум и погрузиться в безмятежный сон… ее последнее убежище.
12
Не открывая глаз, Джейд заворочалась. Она чувствовала, что замерзает и вдобавок покрыта чем-то липким. На часах мигало 4.23. Она, должно быть, задремала, что было совершенно не похоже на нее. Обычно после короткой эскапады в постели Джейд одевалась и быстренько сматывалась, не утруждая себя объятиями и слюнявыми прощальными поцелуями. Получила кайф – и хватит.
Джейд окинула себя взглядом. Ах да, это ощущение чего-то липкого появилось после оргии со взбитыми сливками, которыми Чак покрыл ее бедра, а потом долго слизывал, прокладывая себе путь к центру удовольствий. В этом был весь Чак – остроумный, изобретательный в постели, абсолютно свободный и ненавязчивый. К тому же он жил рядом, в том же доме, что и она.
Джейд села на кровати и попыталась нащупать в темноте свою одежду. Блузка оказалась на руле велосипеда Чака. Юбка валялась на полу, туфельки от Прады так и остались на пороге комнаты. Джейд никогда не ощущала вины или неловкости из-за своих периодических сексуальных приключений с Чаком или с кем-либо еще. Но почему-то сегодня, пока она одевалась, ее охватило пронзительное чувство опустошенности, которое граничило с физической болью. С чего бы это?
Ночь великолепна. Бизнес идет успешно, удалось сдать еще одну квартиру. Вечер она провела с самыми близкими добрыми друзьями. Секс принес ей два оргазма и сливки на десерт. Что же не так?
Тоска усиливалась по мере того, как Джейд спускалась на лифте к себе. Когда двери лифта открылись на шестом этаже, по ее щекам уже лились слезы. К тому моменту, когда ей удалось справиться с замком, она едва сдерживала рыдания. Захлопнув дверь, Джейд рухнула на пол в коридоре, обхватила колени, и боль захлестнула ее. Жесткое ковровое покрытие слегка царапало щеку, в полумраке проступала неровная линия плинтуса. Квартира была совершенно убогой. Как один из лучших в Нью-Йорке агентов по недвижимости, Джейд заслуживала лучшего и вполне могла подыскать себе жилье поприличнее. Почему она никогда не заботится о себе так же, как о других?
Джейд было холодно и одиноко, а еще… Еще она должна была признаться себе, что скучает по мистеру Такияме. Нет, не по нему самому, но по сексу, который у них был и, похоже, затронул нечто важное в самой глубине души Джейд. Она ведь никогда не думала о том, что ей необходимо нечто большее, и вдруг получила ответ на незаданный вопрос.
«В этом-то все и дело», – подумала она, судорожно вздохнув. Истинного удовлетворения, которое обретаешь лишь в глубоком внутреннем единении, с Чаком, Джейд так и не получила.
Она поднялась на колени, утерла слезы. Кажется, мистер Такияма женат, но прежде это никогда не останавливало ее. Тем более что сейчас Джейд была охвачена глубоким, страстным желанием.
Желанием космического, вселенского секса.
Жужжащий звук ворвался в сон Зои, как бормашина в больной зуб. Она раскрыла глаза, так до конца и не осознав, в каком измерении находится.
Солнце едва озарило спальню – спальню Скай. На часах – 7.42.
Снова этот гадкий звук. Зоя обреченно села в постели. Опять рабочие?
Она отбросила одеяло и потащилась в холл. Карлос, взгромоздившись на стремянку, сверлил потолок.
– Доброе утро, – приветливо кивнул он.
– Не уверена. По крайней мере, не в такую рань, Карлос… – Она постучала пальцем по запястью, как бы указывая на часы. – Сейчас слишком рано. Вы ведь сказали, что начнете работу в девять, помните?
– Девять часов, – кивнул он и горячо начал что-то объяснять. По-португальски.
Зоя взъерошила волосы, внезапно осознав, что, наверное, выглядит чудовищно.
– Прошу прощения, но я не понимаю ни слова.
Он нахмурился и отчетливо проговорил:
– Нас наняла мисс Скай Блеквелл.
– Да, я знаю. Но не могли бы вы начинать работу немного позже?
– Мы работаем с потолком.
– Отлично.
Зоя повернулась, устало потерла глаза и вернулась в спальню. Она залезла под одеяло и сунула голову под подушку – свою глупую, пустую голову. Этой ночью блестящий сюжет так и не явился ей, но чего можно ожидать от четырехчасового сна?
Зоя печально уткнулась носом в подушку. Если ей повезет, к тому моменту, когда у работяг начнется перерыв, она уже задохнется.
13
«О Господи Иисусе, – молилась Мышка, стоя перед светофором на перекрестке Сорок девятой улицы и Бродвея. – Господи, я знаю, настал тот самый миг, к которому ты вел меня долгие годы. Святый Боже, осени меня своим светом на этом прослушивании. Яви свое величие, Господи!»
Эффектным жестом Мышка откинула черную бархатную пелерину, поправляя пряжку на ремне. Пряжка сложной извилистой формы, украшенная сверкающими бирюзовыми стразами, идеально подходила к ее бирюзовому джемперу и бирюзовым же бусинам в прическе. Если у вас есть всего несколько минут, чтобы произвести впечатление, вы должны на всю катушку использовать возможности ярких цветов. И короткая черная юбочка, обтягивавшая ее идеальной формы попку, тоже ничуть не портила эффект. К счастью, она была стройна, и Господь не обошел ее вниманием при раздаче пышных сисек. Мышка прекрасно знала, как подать получше свои достоинства.
Толпа провинциальных туристов окружила ее, народ сгрудился на тротуаре в ожиданий зеленого сигнала светофора. Кто-то прижался сзади, но Мышка не обращала внимания на такие мелочи. Она должна оставаться сосредоточенной, чтобы блеснуть на прослушивании.
«Господи, это может стать одной из самых важных ролей в моей жизни, и я благодарю тебя, Боже, за то, что до сих пор ты был так добр ко мне…»
Кто-то потерся сзади о ее ягодицы – она почувствовала нечто твердое и упругое.
– Какого хрена ты делаешь? – рявкнула Мышка, оборачиваясь, чтобы взглянуть прямо в лицо извращенцу.
Крупная дама в клетчатом пальто испуганно смотрела на нее.
– Простите, мисс, – пролепетала она, нервно теребя огромную застежку своего пальто, которая, должно быть, и взбесила Мышку. – Я не хотела задеть вас.
– О! – Мышка глубоко вздохнула, радуясь, что ее все-таки не пытаются лапать по дороге на важную встречу. – Ничего страшного, дорогуша.
Она ступила на мостовую, стараясь не выходить за пределы «зебры» – так, на всякий случай. Утром Мышка позавтракала овсянкой с яблоком и корицей – это всегда приносило ей удачу. И надела свои клеевые черные трусики, те, что были на ней в тот день, когда она получила роль в «Звуках музыки». Нет, Мышка не была суеверна, но следовать приметам все же неплохо.