Я резко встала, мое дыхание стало поверхностным и резким. Я подошла к полке, делая вид, что интересуюсь книгами, пытаясь найти что-то, на чем можно было бы сосредоточиться, чтобы отвлечься от пагубного следа мыслей, которые могли бы заставить меня действовать в соответствии со своими потребностями, как вдруг заметила маленькую фигурку. Это был маленький дракон, вырезанный из дерева, но детали были настолько замысловатыми, что я почувствовала себя загипнотизированной, на мгновение забыв обо всем остальном; дракон казался реальным, как будто он был в середине рева, с распростертыми белыми крыльями, детализированными до такой степени, что казалось, будто кровь пульсирует в их венах. Его тело создавало иллюзию силы и ловкости, а чешуя была вырезана таким образом, что казалась почти перьями.
- Что это такое?- Тихо спросила я, загипнотизированная скульптурой.
- Ничего, - последовал ровный ответ Диего, и я поняла, что он стоит прямо рядом со мной.
Я медленно повернулась к нему, глядя на него с большим недоверием.
- Ничего?- Прошептала я, оглядываясь на статуэтку и поддаваясь чарам, которые она на меня наложила. - Это прекрасно. Я никогда раньше не видела такой скульптуры. - Я снова посмотрела на Диего, лицо которого было загадочным. - Кто это сделал?
Он как-то странно посмотрел на меня, как будто никогда раньше не видел. И когда он заговорил, его голос был хриплым. - Я ее сделал.
Мои глаза расширились от шока.
- Это ты сделал?- Прошептала я в благоговейном страхе, оборачиваясь, чтобы посмотреть на дракона. - Боже мой, Диего, это ... ты действительно талантлив.
Когда он ничего не сказал, я оторвала взгляд от статуэтки и посмотрела на Диего, который был более напряжен, чем я когда-либо. Его глаза были устремлены на меня, лицо исказилось в каком-то огненном отчаянии. Как будто он пытался удержать себя от чего-то.
Мое удивление медленно исчезло, сменившись интенсивностью, которой я никогда раньше не испытывала. Я вдруг ощутила, как вздымается и опускается моя грудь с каждым судорожным вздохом, как дрожат колени, словно я пытаюсь сделать шаг, но мне мешает моя воля, которая медленно ускользает, пока мы стоим, глядя друг на друга.
И моя потребность в нем, потребность броситься на него была так сильна, что мне потребовалась каждая унция моей силы, чтобы напомнить себе, кто он, кто я, что я потеряла в последний раз, когда поддалась своим эмоциям, поддалась своим глупым, глупым капризам.
Эта последняя мысль заставила меня физически вырваться из оцепенения и отступить назад, дрожа всем телом. - Я... я должна позвонить своему домовладельцу, - сказала я слабым голосом, когда заставила себя сделать еще один шаг назад, к своей сумке. - О-он, должно быть, уже в пути...
А потом, как в тумане, меня вдруг прижало к стене, сильная рука обхватила меня за талию, вторая рука схватила меня за затылок, пальцы вплелись в волосы, нога просунулась между моих ног, твердая мускулистая грудь плотно прижалась к моей, и губы Диего прижались к моим губам.
Шок от всего этого, внезапность, заставили меня открыть рот,и его язык воспользовался этим и скользнул внутрь, переплетаясь с моим. Электричество пронзило воздух, пробежало по моему телу, а затем, когда дрожь пробежала по позвоночнику, мой разум наконец сдался.
Мои руки обняли его за плечи, когда я поцеловала его в ответ со всем, что было во мне, с желанием, потребностью, которую я подавляла, казалось, целую вечность. Он обхватил меня обеими руками, притягивая мое тело к своему, и когда его колено потерлось о мою проме....жность, я застонала ему в рот.
Это, казалось, довело его до крайности, потому что он почти зарычал в ответ. Он прикусил мою губу, мой язык, заставляя меня дрожать от желания, каждая клеточка моего существа нуждалась в нем... он был внутри моего тела, моей крови, моей души.
Это был самый страшный, волнующий, страстный поцелуй в моей жизни, и я не хотела, чтобы он заканчивался. Я просто нуждалась в большем, гораздо большем, нуждалась во всем, нуждалась в нем.
С проклятием он оттолкнулся, отступая, оставляя меня прижатой к стене, тяжело дышащей, желающей пересечь внезапное расстояние и накинуть на него всю себя, чтобы я не чувствовала внезапного холода, теперь, когда его тепло ушло. Он, казалось, не чувствовал себя лучше; он боролся с дыханием, пот выступил на лбу, его волосы были в беспорядке от моих пальцев, его рубашка была смята, как и моя.
Мы стояли, глядя друг на друга, и я знала, на этот раз точно, что мы оба чувствовали то же самое. Другого объяснения быть не могло. Больше никаких оправданий быть не могло. Дело было не только во мне, не только в моей голове; Диего Риверо был так же сильно влюблен в меня, как и я в него.
- Не останавливайся, - выдохнула я, мой разум был полон тумана похоти, желания, страсти, которая еще не была удовлетворена. - Пожалуйста, не останавливайся.
Он выглядел измученным, его глаза горели от боли. Он хотел этого. Ему снова захотелось наброситься на меня. Он хотел прижаться ко мне, хотел быть внутри меня так же сильно, как я хотела...
Но он отказывал себе в этом. Он отказывал нам. Потому что он не вернется ко мне, в мои объятия, и не закончит то, что начал.
Ярость, которую я никогда не чувствовала раньше, пронеслась в моей голове, подавляя все остальное, и я решила взять все в свои руки. Собравшись с духом, я шагнула к нему и, прежде чем он успел ускользнуть, обхватила его лицо руками и прижалась губами к его губам.
Он попытался сопротивляться. Я почувствовала, что он пытается сопротивляться. Но я была слишком зла, чтобы обращать на это внимание. Он не собирался возводить стену между нами теперь, когда все рухнуло. Я больше не заботилась о своей собственной защите, разнесенной вдребезги. Мне было все равно, что я отдаю ему всю себя. Я просто не могла заставить себя думать о том, что он только что открыл что-то внутри меня, что-то , что я обещала себе никогда, никогда, никому больше не давать.
Я почувствовала это в тот момент, когда выиграла. Его руки снова обхватили меня, его рот пожирал мой, а затем он повел нас, заставляя натыкаться на всю мебель в комнате, прежде чем мы внезапно оказались в его спальне, и я оказалась на его кровати, он на мне, его аппетитный запах вокруг меня. Мне нужно было почувствовать, что он мой.
Он отстранился.
- Мы должны остановиться, - сказал он с трудом.
Я даже не потрудилась ответить, просто схватила его за воротник рубашки и притянула его губы к своим.
Но он отстранился. Снова.
- Харпер...
- Не надо, - прорычала я, вожделение, смешанное с гневом, закружилось в моей голове. - Не надо, Диего.
- Mierda, - прорычал он на каком-то испанском языке, когда я впервые услышала в его голосе признаки акцента, когда он посмотрел на меня, его глаза были полны тех проклятых теней, которые я видела на Новый год. - Мы не можем этого сделать.
- Но почему?!- Воскликнула, слезы разочарования наполнили мои глаза. - Кто сказал, что нельзя? Ты больше не с Бьянкой....
- Дело не в ней!- Закричал он, взбешенный больше, чем я когда-либо видела, когда он встал с кровати. - Мы просто не можем, Харпер!
- Но почему?!- Вновь повторила я, отказываясь принять его отказ. Только не после этого. Только не после того, что только что произошло. - Почему мы не можем?!
-Потому что я тебе не гожусь!- Крикнул он, глядя на меня дико разъяренными глазами. - Этого не должно было случиться, - сказал он язвительно, - это была ошибка. Ошибка, которой я старался избежать. Это все я, - он понизил голос, больше не крича, - Я знаю, что это все я... Это моя вина. Мне не следовало этого делать. Я должен был позволить тебе уйти.
- ДА ПОШЕЛ ТЫ!- Я спрыгнула с кровати, сердито глядя на него со слезами на глазах. - Это были мы оба! Дело было не только в тебе! Это не было ошибкой!- Я выплюнул это слово. - И что это за чушь насчет того, что ты мне не подходишь? Кто ты такой, чтобы говорить мне, что хорошо для меня, а что нет?
- Ты невиновата!- Он прервал меня с оттенком отчаяния в голосе. - Ты так чиста! Я прикасаюсь к тебе... это гребаная ошибка!
- Как ты смеешь!- Я хлопнула его ладонью по груди, умоляя глазами прекратить это. Чтобы остановить эту боль, растущую в моей груди. - Как ты смеешь говорить, что это была ошибка! А!- Я ударил его кулаком в грудь. - Ты ничего не знаешь обо мне, о том, через что я прошла! Невиновата? Чиста? Да что, черт возьми, не так?