Ирина Лисовская - Ты — мое наказание (СИ)

   Люблю тебя. Катя".

   Я тупо пялился на строчки письма. Нет, девочка моя... и даже после этого, я не стал бы тебя презирать. Ты слишком много отдала мне, и не взяла ничего взамен. Я знал, по собственной воле, на Кузнеца никто не работал. А Катя отрабатывала какой-то долг. Но почему же она не попросила меня помочь! Сейчас бы все было по-другому. Я посмотрел на Кира. Стоп!

   - Что ты сказал за ее сестру? - спросил я.

   - Она была у Кузнеца. Мы пока не знаем всей правды. Девочку сейчас допрашивает следователь. Поскольку, где их родители, она не знает, мы оставили с ней одного из наших адвокатов. Как допрос окончится, он привезет ее сюда.

   Что же, по крайней мере, с сестрой моей девочки все хорошо. Время шло. Никто не выходил. Я то "пропадал" то "появлялся". Мысленно молил всех Богов не забирать ее у меня. Через полчаса привезли сестру Кати. Она была очень похожа на нее. Такие же рыжие кудряшки, пронзительные карие глаза, такая же маленькая и хрупкая. А еще слегка напуганная. Я присмотрелся повнимательней. Ей от силы лет пятнадцать-шестнадцать. И тут до меня дошел весь ужас ситуации. Я ведь собирал списки девушек, и их возраст. И среди них были девочки по шестнадцать лет. Черт! Надеюсь, с ней ничего не сделали.

   - Оля, иди сюда. Твою сестру еще оперируют. - позвала девочку Настя.

   Та послушно пошла, и села на скамейку около принцессы.

   Она молча сидела около пяти минут, а потом, глубоко вздохнув, спросила:

   - Кто из вас Артем?

   Я встал с лавочки и подошел к ней. Присев на корточки рядом, сказал:

   - Это я. Ты обо мне знаешь?

   - Да. Катя о тебе рассказывала. Я...,- она не решалась продолжить, и взглянула на Настю.

   - Она выживет? - спросила Оля.

   - Ох, солнышко, мы все на это надеемся. Если тебе есть что нам рассказать, тогда говори. В случае чего мы тебе обязательно поможем! - сказала Настя.

   - Не злись на нее, пожалуйста. Это все из-за меня. Наш отчим проиграл в карты крупную сумму Кузнецову. Но отдавать ему было не чем. По этому, он просто исчез в неизвестном направлении. Люди Кузнецова угрожали нашей матери, и требовали вернуть долг. Но у нас не было таких денег. Как-то раз, к нам приехал сам Кузнецов. Я была дома и открыла ему двери. Он сразу пошел к матери, и о чем-то с ней общался. А когда она ко мне зашла, сказала, что отдала меня ему в счет долга. Мне нужно было собрать несколько необходимых вещей, и уходить с ним. Я так и сделала. В тот день они мне ничего не сделали, просто поселили в комнату с такими же девушками, как и я. А на следующий день к нему пришла Катя. Тогда я не знала, о чем она с ним договорилась. Но меня переселили в отдельную комнату, и иногда разрешили звонить сестре. Позавчера, я случайно услышала разговор Кузнецова с другим мужчиной. Они говорили о Кате. Она должна была, как бы отвлекать парня, ну то есть Артема, а его люди должны были перехватить информацию. А потом...,- она тяжело вздохнула.- Они хотели избавиться от тебя Артем, и от Кати, так как она свидетель, ну а меня... ну сами понимаете. А вчера, когда я ей позвонила, она была вся на нервах. Вот тогда я и спросила за тебя. Она сказала, что не собирается тебя подставлять, а деньги где-то найдет. И попросила меня не переживать. Ну а сегодня пришли ваши люди, и забрали меня. - рассказывая, она смотрела на меня.

   Я сидел и тупо пялился в стену. Взять и отдать малолетнюю дочь в бордель. У меня на это были только нецензурные слова. Ну, хотя бы они ее не тронули. Это радует. Бедная моя девочка. Что же тебе пришлось пережить. Теперь понятно, почему она все это делала. Но учитывая сложившуюся ситуацию, я гордился ею. Она не хотела меня подставлять, и решила искать деньги сама. Даже не решаясь попросить их у меня! Да я бы ей звезду с неба достал, попроси она меня об этом.

   - Я не злюсь на нее. Даже не расскажи ты мне этого, я все ровно не злился на нее. Я злюсь только за то, что она не попросила помощи у меня. Но ситуацию уже не вернешь. Нам остается только надеяться.

   Не смотря на огромную боль в сердце, слезы, которые так и хотят скатиться, я должен был быть сильным. Если я буду раскисать, сестра моей девочки тоже будет переживать. А ей и так досталось.

   Прошло двадцать минут, и к нам вышел врач оперирующий Катю.

   - Мы сделали все, что могли. Операция была тяжелой. Она потеряла много крови. Но пуля на удивление не задела жизненно важные органы. Сейчас все зависит только от нее самой.

   - У нее есть шанс? - спросил я взволновано.

   - Шанс есть у всех. Не вижу смысла вам здесь оставаться. Сейчас она в реанимации. Туда мы не пускаем. Идите домой, если будут новости, вам позвонят. - сказал врач.

   - Как долго она будет в реанимации? - спросил я.

   Мне нужно больше ответов.

   - Все зависит от нее самой. Сейчас у нее будет сложная ночь. Если все будет хорошо, и она придет в себя, тогда дня через два - три ее можно будет перевести в палату. Ну, а если что-то пойдет не так, или она может остаться в состоянии комы, то тут, к сожалению, прогнозы уже менее утешительные. Ждите до завтра. И молитесь. Сейчас это все, что вы можете сделать для нее. А врачи в свою очередь будут бороться за девушку до конца. - сказал врач, и удалился.

Артем.

   С того момента как мы вышли из больницы, прошло два дня. Катя так и не пришла в себя. В первый день я думал, сойду с ума от безвыходности ситуации. Все только и твердили вокруг - нужно ждать. Я не мог ждать. Я должен был ее увидеть, поговорить с ней. Сделать хоть что-то, что бы она видела смысл бороться за жизнь. Но меня к ней не пускали. Не помогали даже деньги. И если в первый день я еще себя хоть как-то сдерживал, то второй день казался для всех, кто был вокруг меня, адом. Отец, видя мое состояние, поговорил с нужными людьми, и меня нехотя, но все же пустили к моей девочке. Видеть ее вот такую - лежащую на больничной кровати, бледную, подключенную к всевозможным аппаратам, неподвижную, было тяжело. Но мне нужно было собраться с силами.

   Целый день я просидел с ней. Держа за руку, я просил ее вернуться, и не бросать меня. Говорил ей о сестре. Возможно, хотя бы ради нее она вернется. Но на все мои просьбы она не реагировала. Я понимал, если понадобиться, буду сидеть с ней до последнего. Но уйти отсюда я не смогу.

Глава 9.

Катя.

   Я шла по местности, напоминающую пустыню. Нет, песка и палящего солнца не было. Но вокруг не было ничего. И только я - идущая не понимая куда. Понимала только одно - нужно идти. Я шла, как мне казалось, уже не первый день. Вокруг ничего не менялось. Уже отчаявшись, мне хотелось остановиться, но что-то мешало это сделать. Будто кто-то толкал меня в спину, и заставлял идти дальше. Идти становилось все труднее. В какой-то момент, казалось, даже дышать тяжело, но я упорно шла. Меня звали. Я слышала чей-то смутно знакомый голос, мне отчаянно хотелось идти за ним. Теперь я уже слышала противный писк, но голос уже не звал. Позвать того, кто со мной говорил, у меня не вышло. Что-то мешало говорить. Писк становился все отчетливее. Это раздражало. Хотелось найти источник, и выключить этот звук. Вдруг, я поняла, что мои глаза закрыты, а вокруг темнота. Но я лежу на чем-то мягком. Глаза открыть было тяжело, у меня ничего не получалось. Тело меня тоже не слушалось. Собрав остатки сил, я попыталась пошевелить хотя бы рукой. Получилось.

   - Катенька, солнце, ты меня слышишь? - услышала я голос, который меня звал. Хотелось сказать - слышу, но опять не получилось.

   - Пошевели рукой, если слышишь,- снова этот голос.

   Сейчас я не могла понять, чей он. Но мне хотелось слышать его еще и еще. Пошевелив рукой, стала ждать.

   - Боже спасибо!

   Я почувствовала, как к руке прикоснулось что-то влажное, мягкое, и такое приятное. Хотелось, наконец, открыть глаза, увидеть, где я, и кто со мной говорит. По этому, снова собравшись с силами, я пыталась открыть глаза. Прошло какое-то время когда, наконец, мои глаза мне поддались, и стали медленно открываться. Тут же ударил яркий свет, и со стоном, я закрыла глаза.