Резник Юлия
Ты — мои крылья
Аннотация
Жизнь Артура – бесконечная кривая. То в небо на десять тысяч метров, то без страховки – вниз. А внизу – одиночество, бессонные ночи и пустота, в которую не хочется возвращаться. А еще она... Стелла Золото. Светская, мать ее, львица...
Глава 1
Стеллу Золото не брали ни годы, ни замуж. Сорок лет, а все так же одна. Умница, красавица, успешная во всех отношениях женщина, но если копнуть чуть глубже… А! К черту! Лучше не теребить… Лучше забыться и получать удовольствие. Благо, хоть с этим нет никаких проблем.
Женщина чуть сильнее прогнулась в спине. Ну же, мальчик… Давай! Покажи себя! Витя, огромный амбал, которого она время от времени пользовала в качестве личной сексуальной игрушки, громко засопел за спиной, тем самым окончательно сбивая с нужного для успешной разрядки настроя. Проклиная незадачливого любовника, Стелла облизала тонкие пальцы, скользнула рукой по телу, задевая острые вершинки сосков, прошлась по возбужденному узелку клитора, нажала на него чуть сильнее. Сладкие импульсы прострелили низ живота… Вот так… Вот так… Хорошо… Тем временем Витек окончательно выбился из сил. Он пыхтел, конвульсивно дергался и безбожно рвал ритм. Стелла сделал себе пометку — отправить парня в утиль, и, плюнув на все попытки горе-любовника доставить ей удовольствие, взяла процесс в свои умелые руки. Здесь погладить, тут ущипнуть… Надавить посильнее, раз, другой, третий… И по хрену на его поросячье похрюкивание… Ей хотелось лишь одного — кончить. Стелла отвела руку от пола. Выпрямила корпус, подалась назад, насаживаясь глубже на не слишком впечатляющее мужское достоинство, запрокинула голову вверх, одновременно с этим ритмично себя поглаживая. Свет мерк перед глазами. Искры острого, болезненного наслаждения разносились по венам. Живот подрагивал в преддверии мощного, сокрушительного оргазма, которого у нее не было так давно…
— Мне нужна Золото Стелла Вла…
Мужской голос замер на полуслове. Стелла дернулась, но взгляда не подняла. Удовольствие, которое было так близко, пронеслось по нервам и больно ударило в голову. Ноги подкосились. Чтобы не упасть, женщина оперлась на руки. Витя отпочковался сам по себе. Видимо, и ему не прибавило задора неожиданное появление зрителей. Сдув упавшие на лицо пряди, Стелла вскинула голову. Поймала черный, полный презрения взгляд, и что-то такое он в ней пробудил…
— Выйдите прочь. Немедленно.
Ее голос был чуть более хриплым, чем обычно. Хриплым и холодным, как Арктика. Застывший на пороге ее кабинета мужчина дернулся. Повернулся резко спиной, так что чуть лоб не расшиб о двери, и также быстро ретировался.
Опираясь на пол ладонями, женщина встала. Комната кружилась перед глазами, низ живота сводило судорогой неудовлетворенного желания. Между ног было мокро и холодно. Стелла открыла ящик стола и, достав влажные салфетки, распорядилась:
— Иди, Витя… У тебя время расписано…
— Так я…
— Иди. У Вадима Павловича индивидуальная тренировка… — с намеком добавила Стелла и принялась собирать свои вещи, разбросанные по кабинету. Ее щеки лихорадочно горели. Наконец, парню хватило ума убраться. Закрывшись в крохотной ванной, Стелла приняла быстрый душ и натянула изрядно помятое платье. К черту! Рабочий день давно закончился. Вряд ли кто обратит внимание на ее внешний вид. Интересно, что нужно было тому типу… Волна отчаянного стыда прокатилась по телу. Хоть бы не налоговая… Она не слишком хорошо его разглядела, но, похоже, мужчина был в форме.
Собрав волю в кулак, Стелла выглянула из кабинета. Сложив руки за спину, мужчина нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Его волосы были довольно коротко подстрижены и серебрились на висках — не мальчик. Глаза… Ну, глаза она как-то сразу отметала. Темные. И какие-то… спокойные, что ли… Ну и презрительные, конечно. Не без того.
— Так мы теперь можем поговорить? — тихо спросил мужчина.
Стелла кивнула, театрально распахивая дверь. Мужчина, обдав ее новой порцией презрения и довольно приятным ароматом духов, прошел в кабинет, но на полпути замер. На темном паркете пола, как раз у самой его ноги, лежали красные трусики Стеллы. Боже, какая пошлость!
Сделав вид, что не поняла причины заминки, женщина прошла к столу и, усевшись в кресло, вскинула бровь:
— Чай, кофе?
— Да, нет. Обойдемся…
А ведь она была права! Он, и правда, был в форме. И успела же разглядеть!
— Значит, перейдем сразу к делу.
— Да. Пожалуй… — мужчина одернул китель и покрутил на пальце тонкий золотой ободок. Женат! Стела всегда обращала внимание на руки мужчины. Не только потому, что находилась в поиске, а кольцо на пальце много о чем могло рассказать. Просто… Руки мужчины были ее фетишем. У незнакомца те были красивыми. С длинными подвижными пальцами…
— Так, что вас ко мне привело? Простите, не знаю, как к вам обратиться…
— Копестиренский Артур Михайлович.
— Чему обязана, Артур Михайлович? — кивнув головой, чопорно поинтересовалась Стелла. Будто это не ее застали в самом неприглядном виде. Будто бы это не ее трусы и сейчас немым укором возлежали посреди кабинета.
— Я по поводу Саши Трофимовой.
Стелла подобралась. Вся показная расслабленность вмиг испарилась из её тела. Улыбка приклеилась к лицу:
— Понятия не имею, о ком вы.
— Не врите! Я видел ваш контракт! Вот… Даже копии сделал… — Артур Михайлович потряс довольно статусным телефоном у Стеллы перед носом.
— А вам не приходило в голову, что это конфиденциальный документ? Вы вообще в курсе, какие санкции в нем предусмотрены за разглашение условий договора? — Стелла встала из-за стола. Подошла к бару, в котором на экстренный случай хранила пачку дорогих сигарет. Открыла упаковку, — подсудное дело, — добавила она, чиркая зажигалкой.
— Она же девчонка совсем! Что ж вы ей жизнь портите?!
— Я? Порчу жизнь?! Ну, знаете ли… Её ни к чему не принуждали. И решение она принимала самостоятельно. Не школьница…
— Двадцать лет всего!
— А по-вашему, это мало?!
— Она не понимает, на что соглашается! Не понимает! Да как вообще такое можно понять?! Это вам игрушки… А у нее жизнь под откос.
Стелла сузила глаза. От дыма… И, наверное, от презрения:
— Как бы то ни было, это решать только ей. Я вообще не понимаю, почему вы ко мне заявились! Вы ей кто? Муж, брат, сват?
— Крестный отец…
— Ах, крестный… И что? Вам это дает какие-то права?
— Права? — растерялся мужчина.
— Ну, да… Может быть, она недееспособная, что автоматически делает нашу сделку ничтожной, а вы ее попечитель?
— Нет, но…
— Ах, значит, с этим у нас все в порядке? Тогда я не понимаю… Вы почему еще здесь?
— Оставьте Сашку в покое. Девчонка она. Не ведает, что творит. Ну, какая из нее суррогатная мать?!
— Самая обычная, думаю… Извините, мне правда некогда…
Мужчина свел брови, но с места не сдвинулся:
— Я ей не позволю! Слышите? Я за нее в ответе! Вы сегодня захотели ребенка, завтра перехотели, а у Сашки судьба поломанная! Найдите кого-то другого для исполнения вашей прихоти!
Он ее разозлил. Очень. Так, что злоба ощущалась металлом во рту:
— Убирайтесь. Немедленно. Пока я не вызвала охрану.
— Вы не понимаете…
— Нет, это вы не понимаете. У нас с Александрой заключен договор. Довольно жесткий, смею вас заверить. И ваш досадный визит может очень ей навредить, поскольку влечет за собой автоматическое наложение штрафных санкций.
Он встал. Молча прошел к двери. Замер возле нее, больше не поворачиваясь:
— Вы ведь женщина… Родите сами, отвлекитесь от вашей… — он презрительно хмыкнул, — развеселой жизни… всего на каких-то девять месяцев отвлекитесь, и не впутывайте невинную девочку в вашу грязь…
— Пошел вон. — Стелла затушила сигарету в стакане и встала из-за стола. — Вали, говорю, че застыл?
Он ушел, тихо хлопнув дверью, и Стелла снова осталась одна… Даже злость ушла. Испарилась… Женщина поддела острым носком туфли красное кружево трусиков и метким броском отправила те в корзину для мусора. Вот бы и с мыслями так… Взять, и выкинуть из головы. И мерзкое чувство стыда перед этим незнакомым мужчиной… И одиночество… Дикое, черное одиночество, которое сводит с ума… Взять бы… и прочь отбросить. Но нет. Не выйдет. Оно прицепилось, как репей к собачей шерсти — попробуй, отдери.