Риа Марр - Ты моя Снегурочка

— Господи, Иван, откуда ты такой взялся? Я же просто не знаю, как себя с тобой вести.

— Как откуда, Снежка? Сама ко мне пришла, когда я голодный и холодный, весь такой несчастный, сидел под елочкой, без тебя замерзая. А ты меня спасла, милосердно с собой позвала. В теплоту, в свет, в сказку!

— Да, какая — то неправильная сказка у нас получается, перевернутая! Разве это не Морозко должен Аленушку от замерзания спасать? Но я все равно, согласна на такую сказку. С тобой и Костиком!

— Спасибо, хорошая моя, за доверие и согласие. Я тебя не обману. А сюжет новой сказки мы и сами неплохо придумаем, лишь бы он был для нас счастливым!

Последний день уходящего года. 31 декабря. Как-то невесело звучит. По крайней мере, для меня. Потому что Новый год принято отмечать в кругу семьи, среди родственников и близких друзей, а я не хотел никого видеть. День назад даже на кооперативную тусовку не пошел. Нарушая все привычные правила, только заехал в ресторан на полчаса, чтобы поздравить коллектив, сфотографироваться с разряженными коллегами, объявить о подписанном приказе на новогоднюю премию, чуть не оглохнув, от дружного ультразвука в ответ. И пока восторженные сотрудники доходили до нужной кондиции веселья, незаметно смылся, махнув охранникам, чтобы продолжали праздновать.

Мне и водителя хватит, пусть отдыхают. Они и так, за эту неделю за мной помотались по адресам. Наверняка думают, что шеф с ума сошел, если променял офис на костюм Деда Мороза и вместе со Снегурочкой целыми днями по чужим домам ходит. Но, вымуштрованы, как надо, ничего не спросили, хотя и нарушили мой приказ. Вместо того, чтобы тихо, спокойно, ждать у дома Снежки, в первый же день начали скрытно «топать» за мной, конспираторы. И сколько я им не выговаривал, упрямо твердили, что не могут нарушить приказ начальника службы безопасности, выразившегося предельно кратко и ясно: «Не мешать, наблюдать и придти на помощь при необходимости!». Хорошо, что Аленка не подозревает, что находимся под постоянным наблюдением.

И сейчас мы ехали по сумеречным улицам с яркими витринами магазинов, пестревшими новогодним оформлением, подарками, яркими, зазывными вывесками. Там, за красочными витринами, сейчас в ускоренном режиме закупаются последние подарки, недостающие и забытые продукты, для праздничного меню, постепенно освобождая прилавки всех магазинов страны практически от всего алкоголя и дорогих деликатесов.

— Аленка, устала? Глазки трешь, зеваешь. Так здорово вымоталась?

— Да нет, просто не выспалась. После твоего ухода еще долго холодец готовила, с утра сварила, а вечером разделывала от косточек. Мама его раньше на Новый год обязательно делала, вот и я стала по мере возможностей, хоть немного, по ее рецепту. Раньше папа очень любил, мог один целую тарелку съесть, а теперь и Костик… Хотелось его порадовать. Да и так, угощение на стол. Ты вон, как холодильник забил, чуть не лопается, спасибо. Из такого изобилия столько всего наготовить можно, я еще вечером рыбку запеку и салатики сделаю, такие рецептики в инете нашла, опробовать хочется. Не зря же говорят, что, как Новый год встретишь, так его и проведешь. Может, правда повезет, и мы с Костиком следующий год будем в изобилии, как колобки, кататься?

Я критически посмотрел на Снежку:

— Нет, как-то не так я представлял себе колобок. Тот вроде попышнее должен быть, таким мягоньким, сдобненьким, сладеньким, а здесь, — я критически посмотрел на Аленку. Она мгновенно вспыхнула румянцем под моим взглядом, который окрасил ее щеки.

— Да ну тебя, ты специально надо мной смеешься! Дразнишься! — Она сердито отвернулась к окошку.

Да, девочка, специально, чтобы ты не смела впадать в грусть, вспомнив про ушедших родителей. И моя задумка удалась, ты отвлеклась и теперь рассматриваешь улицы. Так лучше.

— Аленка, чуть не забыл, мы же упаковочную бумагу и ленту для подарков не купили, надо заехать в магазин.

— Иван, я давно все купила и запаковала. Правда, мои подарки не такие роскошные, как ты для Костика купил. А я и для тебя приготовила небольшой, надеюсь, понравится. Попозже подарю, после ужина. Ой, а как там со временем, мы успеваем домой до елки?

— Вполне, куча времени в запасе, все успеем. И поставить, и нарядить.

Аленка нерешительно взглянула на меня:

— А тебе когда надо будет уходить? Ведь тебя же наверняка ждут? Если что, ты скажи, мы и без тебя с Костиком елку нарядим, и так с нами столько возишься.

— Ты так спешишь от меня избавиться? Я тебе за неделю надоел? А если напрошусь с вами встречать, за компанию? Дома никто не ждет, если только к родителям на часик, попозже отъеду поздравить, они отдельно живут. Так как, примешь за новогодний стол, у меня и горячительное с собой в багажнике. И я много не съем.

— Опять смеешься надо мной, конечно, можно, Костик обрадуется очень. Он и так, все время от тебя не отходит.

— А ты, будешь рада?

— Конечно! Я не умею говорить, но ты же, знаешь, — и она опять отвернулась к окну.

А я поймал себя на том, что губы расплываются в беспричинной улыбке. Вот же дурак довольный. Точно, тот самый, Иванушка-дурачок. Сказочный персонаж!

Мы выехали на мост, и я услышал восторженный вздох со стороны Аленки:

— Иван, а мы можем здесь где нибудь остановиться? Хотя бы на пару минут?

— Да, а что случилось, — спросил ее, сворачивая и паркуясь у тротуара. Не отвечая, она быстро выскочила из машины, подбежала к ограде моста и радостно посмотрела вниз. Я вышел вслед за ней, подходя ближе, чтобы понять, что же привлекло внимание моей Снежки, боковым зрением замечая, как мимо нас проезжает машина с моими охранниками. Мысленно усмехнулся: «Что, мальчики, не соориентировались вовремя, проскочили? Да, привыкайте, вот такие мы непредсказуемые!»

— Иван, ты только посмотри, какая красота!

Она смотрела на город, на его прекрасный вид в новогоднем убранстве, словно перекрасившийся в четыре основных цвета — красный, зеленый, желтый и синий. Здесь, с высоты моста, часть города была как на ладони. Сверху особенно заметно праздничное оформление ближайших зданий и улиц, их яркость и блеск, красавица елка на площади и гуляющие люди вокруг нее, освещенные строения и заснеженные крыши домов. И небо, по-зимнему низкое, уже почти темное, с облаками, подсвеченными кое-где последними лучами заходящего солнца. Все это создавало нереально завораживающую, фантастическую картину, ей хотелось любоваться бесконечно.

Как и на стоящую рядом девушку, которая в своем искреннем восторге, словно впитывала в себя всю окружающую красоту, насыщалась ею, пропускала через свою душу, чтобы потом, щедро поделиться с каждым, кто не умел видеть волшебство каждого дня в самых простых вещах. Вот я так точно не умел, поэтому с наслаждением, во все глаза следил за ней, открывая вместе неизведанное. Моя Аленка. Только она может так заливисто смеяться, во всем находя причину для безудержного веселья. Только ее волосы, так ласкает, случайно пробравшийся в машину ветерок. Который, расшалившись, бросает ей в лицо выбившиеся из кос пряди, в ответ на ее смех.

Только она может так рассказывать братишке сказки на ночь. О лягушке, встретившей своего принца в обычной луже, и прожившей с ним всю свою лягушечью жизнь, распевая счастливые песни по вечерам, вместе с многочисленным потомством. Или про маленькую красную божью коровку, бесстрашно полетевшей в дальнее путешествие, на небо, к самому боженьке, чтобы попросить счастья для своих деток. Благополучно вернувшуюся, исполнив все задуманное, получив в подарок от него к своей красной расцветке еще и маленькие черные точки, ровно семь, по числу деток, нетерпеливо ждавших ее на земле.

Я сам ее с увлечением слушал, тайком, за закрытой дверью, удивляясь богатой фантазии, и жалея, что в моем детстве не было таких сказок. Были другие, как у всех, а вот таких — нет. Я отчаянно хотел, чтобы мои дети слушали подобные сказки вечерами. И колыбельные песни, мама им будет петь над колыбелькой своим чарующим голосом. От которого у их папы, внутри дрожит от нежности, и той теплоты, которую он мог ощущать только рядом с ней.

Почувствовав мой взгляд, Снежка повернулась, улыбнувшись:

— Почему ты так на меня смотришь? У меня опять волосы выбились?

— Нет, просто очень хочу тебя поцеловать! Позволишь?