Поли Стирмен - Ты придешь ко мне

Том открыл дверь до того, как она постучала.

– О! – воскликнула Джени немного нервно, но решительно. – Здравствуйте.

– Добрый день. Я увидел вас из окна кухни, заходите. Сегодня чертовски холодно.

– Да, это все из-за ветра. – Джени сняла шерстяной платок. Волосы ее казались такими же мягкими, как сам платок. Они были у нее темно-каштанового цвета, глаза карие, с какими-то золотистыми огоньками, словно листья дуба после первых заморозков.

– Да, это все ветер. – Том удивился своим поэтическим мыслям, возникшим при появлении Джени. – Давайте свое пальто.

Джени взглянула на Тома, слегка нахмурившись, стараясь понять, не слишком ли рано она заявилась и как он к этому относится.

– Да, в Нью-Йорке не такие ветры, – поддержала она разговор.

– Это из-за Миссисипи, река не так далеко отсюда.

– Возможно, – она протянула ему пальто.

– Хотите чай с перечной мятой? – спросил он, давая ей возможность прийти в себя.

– Спасибо. А как вы догадались, что я люблю чай с мятой?

– Мама сказала.

– Да, это трудно держать в секрете, особенно когда о тебе заботятся так, как ваша мама.

– У меня замечательная мама. Вам сахар положить? Да, садитесь же. – Он показал ей на стул за стойкой, которая отделяла гостиную от кухни.

– Спасибо, совсем немного.

Она взяла ложечку, и лоб ее прорезала морщинка. Том налил себе кофе.

– Как хорошо пахнет.

– Конечно, чай душистый, но ему далеко до старого доброго кофе. Ой, извините. Наверное, мне не следовало бы пить его в вашем присутствии.

– Почему нет? Ведь с вашим сердцем все в порядке?

– Да, абсолютно.

Том нахмурился. Интересно, о чем он думает? Что такое она сказала, что могло бы задеть его? Может, она совершает ужасную ошибку, и ее план – новый капкан? Джени хотела, чтобы у ее сына был настоящий друг и отец. Ее сын… Подумав о нем, Джени бессознательно выпрямилась на стуле. Для него она способна сделать все. Даже попросить незнакомого мужчину жениться на ней.

– У вас такой порядок, – сказала она, потому что надо было что-то сказать, и обвела кухню взглядом.

Это была маленькая комната с низким потолком, светлыми обоями и темным деревянным полом. В углу стояла старомодная плита. Было тихо. Только из радиоприемника доносилась тихая старинная музыка. И если бы Джени не знала, что находится за дубовой дверью, она никогда не догадалась бы, что находится в мастерской.

– Я уже десять лет живу один, после того как развелся.

– Я знаю.

Джени взглянула на Тома. Он пристально смотрел на нее, облокотившись на стойку. И ждал. Она поняла, что должна рассказать, зачем пришла сюда. Одна, когда сын был в школе.

– Почему же вы не женились снова? – спросила Джен, не поднимая глаз от своей чашки.

Она не могла представить, как будет произносить эти слова. Но она должна их сказать, чтобы как можно больше узнать об этом человеке. Ради Роби и ради своего спокойствия.

– Вы становитесь назойливой, вам не кажется?

– Да. – Она подняла голову, и их взгляды встретились. – Но у меня для этого есть веская причина. Пожалуйста, ответьте мне.

Том кивнул.

– Мы абсолютно не подходили друг другу. Я познакомился с ней в Техасе, когда служил там в армии. Мы полюбили друг друга, и я привез ее с собой. Все было не по ней. Ей не нравилась жара летом, а зимой – снег и лед. Она хотела вернуться домой. Сначала она хотела, чтобы я поехал с ней. Но я был так же упрям в своем желании остаться здесь. Позже ей стало все равно, с кем быть. Со мной или без меня. Мы прожили так еще около года, а потом она собрала вещи и уехала.

– Простите.

– Да ну что вы. Это было так давно. И я уже все забыл.

Но Джени показалось, что это далеко не так.

– Расскажите теперь о себе, – попросил он, наливая еще кофе.

Джени затаила дыхание. Она не думала, что разговор перекинется на нее.

– Я так и не была замужем, – сказала она.

– Я понимаю.

Том мог хорошо скрывать эмоции, когда хотел.

– Это вас интересует?

– Нет, почему это должно меня интересовать? Мы здесь не такие уж недалекие, как вам кажется.

– Извините.

– Расскажите мне об отце Роби.

– Теперь вы становитесь назойливым.

Том искренне улыбнулся – впервые за все время.

– Но вы первая начали.

– Хорошо. Я познакомилась с ним на последнем курсе колледжа. Он был музыкантом и полной моей противоположностью. Происходил из старой еврейской семьи. Это был эгоист, который интересовался только собой и был абсолютно не способен что-либо сделать для меня и нашего ребенка.

– Так он был просто сукин сын!

– Точно. Но это была и моя вина. Я думала он повзрослеет, когда узнает, что я жду ребенка. Но я ошиблась. Да и что толку сейчас об этом говорить.

– Зато он был очень состоятелен, – сказал Том, глядя в окно.

– Наоборот, у него не было ни цента, – возразила Джени. – Последняя новость, что он играет в какой-то рок-группе в Австралии. Вот его родители действительно богаты.

– И зачем вы мне это рассказываете?

По его интонации Джени поняла, что Том ждет от нее только правду.

– Потому что я хочу сделать вам предложение.

При этих словах руки у нее задрожали, и она осторожно поставила чашку на стол.

– Предложение?

– Да, деловое.

– Какое же?

– Я хочу, чтобы вы женились на мне.

– Что? – Том подумал, что не так ее понял. – Повторите, что вы сказали. Ладони у него стали влажными. Он поставил кофейник на стол и вытер руки о штаны.

– Не волнуйтесь так, Том, – сказала Джени, откидывая волосы со лба. – Деловое предложение и только.

Неожиданно она остановилась. Затем, набрав побольше воздуха, продолжила.

– Я прошу вас сделать мне одолжение. Ради Роберта… И ради моего спокойствия.

– Вашего спокойствия?

Томас чувствовал себя полным идиотом, повторяя ее слова. Он думал, что она попросит его и родных приглядеть за сыном, пока будет в клинике. Он вдруг вспомнил, как она смотрела на них с Роби, когда они были вместе. Том думал, что она попросит о временном опекунстве, но свадьба?… Такое не могло прийти ему в голову.

– Да, ради моего спокойствия. – Джен вздернула подбородок. Краска залила ее лицо. – Если вы помните, скоро мне предстоит операция на сердце.

Сейчас она нравилась ему больше. Захотелось подойти к ней, взять на руки, защищать ее и заботиться о ней.

– Что вы скажете?

– Я думаю, – ответил он, стараясь привести свои мысли в порядок.

– Ведь у вас нет религиозных предрассудков, не правда ли?

– Вы хотите, чтобы мы обвенчались в церкви?

– Нет, нет.

– Начнутся сплетни.

– Моим друзьям совсем необязательно об этом знать. А вы можете все объяснить вашей семье.

– Мне нужно подумать. – Ему следовало бы послать ее ко всем чертям, но в глубине души он не хотел этого. – Почему бы не сделать опекунами бабушку и дедушку Роби, пока вы будете в клинике?

– Нет. – Она сжала чашку в руках так, что, казалось, та сейчас лопнет. – Я не хочу, чтобы они забрали сына, даже на время. Они хотели отнять его у меня, когда он только родился. Они мечтают получить официальное опекунство, но я не хочу, чтобы моего сына воспитали таким, как его отец.

Джени вся дрожала. Он заметил в ее глазах какую-то детскую беззащитность. Наверное, такие глаза у нее были, когда родился сын. Том понял, что за внешней независимостью скрывается маленькая девочка, которая слишком быстро выросла и была одинока.

– Пожалуйста, Том, ради Роби. – Она произнесла эти слова, словно вкладывая в них магическую силу. Для нее они имели эту силу.

– Ничего с вами не случится, – произнес Том как-то беспомощно. Он вдруг почувствовал, словно вся ее боль прошла через его тело.

– Я не уверена в этом. И потом – я ведь заплачу вам за это. Десять тысяч долларов совсем не лишние для вас.

– Мне не нужны деньги!

– Вы их получите в любом случае, что бы со мной ни случилось.

– Нет, – отрезал он. Том представить себе не мог, что Джени может умереть…

– Том, пожалуйста, ради Бога, женитесь на мне! Успокойте меня. Если что-нибудь случится… – Она затаила дыхание и положила свою руку на его. – Если мне суждено умереть, то я умру легко, зная, что Роби в безопасности и счастлив. И воспитывается в такой семье, как ваша.

– Я буду заботиться о нем, даже если мы не будем официально женаты, – сказал он нежно, надеясь, что она изменит свое решение и отпустит его, спасет от того, что может разбить его сердце.