Меган Максвелл - Ты только попроси

— Джуд…

— Дорогой, ты — со мной, ты — мое настоящее. Как я смогу без тебя жить? Ты, наверное, сошел с ума? Как тебе могла прийти в голову мысль, что я брошу тебя из-за какой-то болезни?

Эрик взволнованно кивает головой, и впервые я вижу, как он плачет. У меня разрывается сердце. Он закрывает глаза руками и плачет, словно ребенок.

— Джуд, когда болезнь обострится, зрение намного ухудшится. Наступит момент, когда я стану для тебя обузой и…

— И?..

— Ты не понимаешь?

— Нет. Не понимаю, — отвечаю, почти лишившись воздуха. — Я не понимаю, потому что ты все равно будешь со мной рядом, сможешь ко мне прикасаться, целовать меня, заниматься со мной любовью. Почему ты во мне сомневаешься?

Эрик растроганно шепчет:

— Ты — самое лучшее, что было у меня в жизни. Самое лучшее.

Готовая расплакаться, как Магдалена, убираю его руки и вытираю ему слезы:

— Ну, если я — самое лучшее, что у тебя когда-либо было, то ты даже в шутку не будешь говорить, что я тебя брошу, договорились? А теперь скажи, что любишь меня, и поцелуй, как мне нравится.

Слезы снова застилают мне глаза, но я улыбаюсь. Он тоже улыбается, обнимает и целует меня.

Бурно начинается новая рабочая неделя, а моя голова пытается переварить все то, что рассказал Эрик.

Бетта? Неинтересно. Не волнует. Знаю, что Эрик не желает иметь с ней ничего общего, и я ему верю, хотя и не стоило вдаваться в подробности об отце. Теперь понятно, почему он никогда его не вспоминает.

Что касается племянника, я понимаю Эрика. Если бы с моей сестрой и зятем что-то случилось, я бы ни секунды не сомневалась — Лус осталась бы со мной. Я заботилась бы о ней и ни за что на свете не позволила ей страдать.

Жить в Германии? Я никогда об этом даже не задумывалась. Но ради Эрика я бы это сделала. Предпочитаю жить с ним, чем страдать без него. Ясное дело, нужно хорошенько это обдумать. Уехать — значит реже видеться с отцом, сестрой и племяшкой, а они очень много для меня значат. Очень-очень.

Но вот что действительно меня выводит из равновесия, так это его болезнь.

Нахожу в Интернете всю информацию о глаукоме и теперь понимаю, почему Эрик так боится и переживает. Когда я остаюсь дома одна, даю волю слезам, только там я могу выплакаться. Я должна быть сильной. Он боится своей болезни, хотя и не признается в этом, и я не хочу, чтобы он догадался о моем страхе.

Сердце разрывается, когда я думаю о том, что он может ослепнуть. Эрик такой сильный, властный, он полон жизни… Разве он может стать слепым?

Вот уже четыре ночи подряд я просыпаюсь в холодном поту. Меня мучат кошмары. Эрик утешает меня, держа в объятиях, и ругает себя за то, что все мне рассказал. У меня пропал аппетит, я пытаюсь улыбаться, но улыбка застывает на лице. Я не пою, не танцую. Все мои мысли — только о нем, мне необходимо знать, что с ним все в порядке. Однажды вечером, когда мы лежали на диване, я вдруг увидела в его взгляде такую ярость и раскаяние из-за того, что позволил мне почувствовать неуверенность, что я решила, что нужно что-то делать.

Пора поменять программу.

Он должен снова увидеть Джуд, такую же безумную, какую он знает, поэтому я решаю проглотить свой страх, неуверенность и слезы и с каждым днем постепенно становлюсь прежней Джуд. Он с благодарностью и облегчением вздыхает.

Эрик начинает чаще ездить в Германию. Он нужен своему племяннику, но мне он нужен так же, как и я ему. Так проходит две недели.

Когда в понедельник звонит будильник, Эрик уже не спит. Он подходит ко мне и нежно целует. Мы не можем вместе ездить на работу, так как я не хочу, чтобы о нас ходили слухи. Поэтому за ним приезжает Томас, я же еду на работу на своей машине.

Пью кофе в компании Мигеля и вижу, как появляется Эрик вместе с начальницей и еще двумя руководителями. По его мимолетному взгляду ясно, что он не особенно рад видеть меня в такой компании. Но я не двигаюсь с места. Мигель — мой друг, и Эрик должен это принять.

Вернувшись на рабочее место, интуитивно ощущаю, что он за мной наблюдает. Каждый раз, когда встречаюсь с ним взглядом, мое тело отзывается жаром.

Знаю, о чем он думает…

Знаю, чего он хочет…

Знаю, чего он жаждет…

Но мы должны соблюдать рамки приличия и дождаться ночи, когда наступит наше время — только для нас двоих.

Около двенадцати Эрик выходит из кабинета в жутком настроении. Что это с ним? Тайком провожаю его взглядом. Он направляется к белокурой девушке, стоящей возле лифта. Они обмениваются поцелуями в щечку, и она гладит его по лицу. Может, это Бетта?

Несколько минут они разговаривают, а потом уходят. Через час Эрик возвращается в таком же настроении, и я хочу, чтобы он вызвал меня в свой кабинет. Проходит пятнадцать минут, с его стороны никакой инициативы. Тогда я сама решаю войти и, оказавшись внутри, вижу, что Эрик разговаривает по телефону.

Увидев меня, он прощается с собеседником:

— Я сейчас не могу говорить, мама, перезвоню тебе позже.

Выключив телефон, поворачивается ко мне:

— Вы что-то хотели, сеньорита Флорес?

— Начальницы и Мигеля нет, — поясняю я. — Что с тобой случилось?

— Ничего. Почему ты думаешь, что со мной должно было что-то случиться?

— Эрик… я видела, как ты разговаривал с одной блондинкой и…

— И что? — резко спрашивает он.

Его тон меня раздражает, я молча разворачиваюсь и выхожу из кабинета. Не успеваю дойти до своего стола, как звонит внутренний телефон. Эрик просит вернуться. Захожу в кабинет и закрываю за собой дверь.

— Джуд… о чем ты на самом деле хотела меня спросить?

— Я считала, что мы договорились быть честными друг с другом, и сегодня мне показалось, что ты не до конца был таковым.

Эрик кивает, подтверждая, что я права.

— Иди в архив.

— Еще чего!

— Джуд… это единственное место, где мы можем побыть наедине.

— Ты все и всегда улаживаешь в архиве.

Не позволив мне больше ничего сказать, Эрик берет меня под руку и закрывает дверь на задвижку.

— Джуд… клянусь, тебе незачем волноваться из-за этой женщины.

— Ладно… Но кто это?

— Поцелуй меня, и я скажу.

— Дудки. Сначала скажи мне, кто это, а потом я тебя поцелую.

— Джуд…

— Эрик…

Не теряя ни секунды, он притягивает меня к себе и целует. И когда он, кажется, готов мне все объяснить, слышу, как в кабинет стучится Мигель. Эрик моментально реагирует:

— Не волнуйся, дорогая. Сегодня у меня слишком много работы, и я не могу уделить тебе время, но вечером мы поговорим, хорошо?

Киваю, он быстро меня чмокает и идет в свой кабинет. Я же тихонько открываю дверь из архива и выхожу через кабинет начальницы.

После обеда встречаюсь в коридоре с Эриком, который беседует с управляющим, и тот радушно приветствует меня. Улыбаюсь, немного смущенная, и иду к своему столу. Беру несколько папок и захожу в архив. Но, к своему удивлению, нахожу там начальницу.

— Я ищу данные за последний квартал по Аликанте и Валенсии…

— Хотите, чтобы я нашла?

— Нет… Я сама.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, и вижу Эрика.

— Добрый вечер, сеньор Циммерман, — тихо бормочу я, проходя мимо него.

Начальница поднимает глаза. Эрик прислоняется к дверям.

— Эрик, дай мне пару секунд, и я дам тебе то, что ты просил.

Он кивает и, пока я складываю папки на столе начальницы, наблюдает за мной. Забавно видеть его таким напряженным и нервным. Я останавливаюсь, кладу руку на дверную ручку и приподнимаю сзади юбку, чтобы он увидел мои трусики. У него такое изумленное лицо, что я тихонько хихикаю.

Развеселившись, сажусь за свой стол. Звонит мобильный. Сообщение от Эрика: «Я заставлю тебя заплатить за это. Развратница!»

Не шелохнувшись, смотрю сквозь опущенные ресницы на Эрика, сидящего за своим столом. Несколько секунд мы смотрим друг на друга, и я понимаю, что со своего места он может видеть мои ноги. Оглядываюсь по сторонам и, никого не увидев, развожу ноги и набираю на мобильном: «Развратница жаждет твоего наказания».

Эрик нервно елозит на стуле. Когда появляется начальница, я сразу же свожу ноги и с ехидной улыбкой продолжаю работать.