Юлия Резник - Ты у меня под кожей

Саша

Я не знаю мужчину, которого люблю. Думала, что знаю, но… ни черта. В следующую за нашим разговором неделю он открывается мне с совершенно неожиданной стороны. Он кажется таким отстраненным, холодным и жестким, что на ум приходит только одна мысль — все, я его потеряла. По глупости своей… потеряла. Из-за готовности поверить в худшее, тогда как он сделал, кажется, все, чтобы я в нем не сомневалась.

Ринат больше не смеется. Не гладит меня по животику. Приходит предельно собранный, по-армейски скупо справляется о здоровье, садится в кресло у моей постели, достает лептоп и сидит так — когда полчаса, когда минут сорок, погруженный в работу. А потом уходит, сославшись на дела. И самое страшное, что я понимаю — он меня не наказывает таким демонстративным равнодушием и не стремится задеть. Он просто не может иначе, дойдя до предела. Он просто устал бороться со мной. За нас бороться, понимаете?

Ну почему? Почему я такая дура?

— Меня завтра выписывают.

Орлов хмурит брови, захлопывает крышку Мака и ничего не выражающим голосом интересуется:

— В котором часу?

— Не знаю. Наверное, после утреннего осмотра.

— Черт, — он проводит рукой по волосам, — завтра не самый лучший день.

— Почему? Ты будешь занят?

— Более чем.

— Это случится завтра, да? Ну, передача данных? — впиваюсь в него напряженным взглядом, который на Рината не производит никакого впечатления. Он оставляет мой вопрос без внимания и даже не поднимает глаз. А впрочем, чего я хотела? Глупо было надеяться на ответ. Просто я так волнуюсь, как все пройдет… Так безумно волнуюсь! Я слишком долго зацикливалась на себе, забывая, как опасна его работа. А теперь, кажется, только об этом и думаю. Что, если его ранят в ходе операции или убьют? Господи, как я тогда буду жить? Для чего? Мою грудь обручем сковывает леденящий страх. Я сажусь на кровати, беру его за руку.

— Ринат… — облизываю губы.

— Не надо сейчас, Саша. Что бы это ни было, давай поговорим об этом, когда все закончится.

— Но…

— Ты же понимаешь, что мне нужно быть предельно собранным?

Я замолкаю. Потому что понимаю, да. Одно дело — вычислить шпионов, а другое — поймать их за руку. Не факт, что все пройдет как надо. Далеко не факт. И хоть мне неизвестны подробности дела, общее представление о происходящем я все же имею. Нетрудно догадаться, что Жданов вляпался в дерьмо. Скорее всего, он готовится слить данные разработки секретного вооружения арабам. Не знаю, кто еще задействован в схеме, но я в курсе, что основное звено — его школьный друг Дмитрий Быков, занимающий должность первого секретаря в том самом посольстве, где были сделаны фото Рината с певичкой. Взявшись изображать из себя Отелло, Жданов здорово сглупил. Но как же часто именно такие глупости приводят к краху самых изощренных и продуманных схем.

— Конечно. Извини.

— Я заскочу за тобой в десять. Нормально?

— Это необязательно, Ринат. Если ты занят…

— Я отвезу тебя домой, а потом займусь делами. Прием все равно вечером.

Прием… Значит, передача данных будет проходить на этом самом приеме? Так! Стоп… Домой?

— К себе?

— Что?

— К себе домой или…

Нет, я даже думать не хочу, что все между нами кончено. От этой мысли у меня все сводит внутри. Ну, почему он не хочет обсудить наши отношения прямо сейчас? Я бы рассказала, как много он для меня значит. Я бы смогла его убедить дать мне второй шанс. Я бы сумела…

Паника нарастает приливной волной. Я невольно касаюсь ладонью живота. Наши взгляды с Ринатом встречаются, и… впервые я вижу что-то кроме равнодушия в его глазах. И это чувство — разочарование. Он игнорирует мой вопрос и, даже не попрощавшись, идет к двери.

— Подожди! Подожди, не уходи так. Я… люблю тебя.

Он замирает, сжав пальцы на дверной ручке. Низко-низко опускает голову. Поворачивается в полупрофиль, кивает и идет прочь.

Время до утра тянется жвачкой.

Ринат приезжает ровно к назначенному сроку. Кажется, еще более замкнутый, чем всегда. Я иду за ним совершенно потерянная. А потом доходит — ведь я впервые вижу его, что называется, «в деле». Он не отстранён, он собран. Ментально он вообще сейчас не со мной. И это… настоящий шок. Я будто прикасаюсь к чему-то высшему. Кому-то… То, что я сейчас ощущаю — не что иное, как благоговение.

— Да, забыл сказать. Сегодня у тебя будет компания. Мама и Ариша с Машкой.

— Они уже в курсе, что я…

— В курсе. И очень счастливы по этому поводу.

— А папе я так и не сказала.

— Ничего. Скоро у тебя появится такая возможность. Его выпустят со дня на день.

— Спасибо. Вообще за все спасибо. Я… — осекаюсь, вспомнив о просьбе Рината не углубляться в это сейчас.

В квартиру поднимаемся молча. А там — настоящий праздник. Ариша с Лидией Сергеевной расстарались. И, кажется, даже Ринат немного обалдел от размаха. От розово-голубых гелиевых шаров, вьющихся под потолком, и задора, с которым нас встречали.

— Розово-голубые — потому что мы не знаем, кто будет — мальчик или девочка! — улыбается Ариша и крепко-крепко меня обнимает. — А вы?

— Что?

— А вы еще не знаете?

— О, нет… — оборачиваюсь к Ринату. Я ведь даже не спросила, кого бы он хотел больше. А теперь вообще не уверена, что он рад ребенку. Что, если я его отвратила от этой мысли своим идиотским недоверием?

— Будет хорошо, если родится девочка! Подружка для нашей хулиганки. Правда, Ринат?

— Я бы предпочел парня, — невесело улыбается тот. — С парнями меньше проблем.

Я ежусь, понимая, на что он намекает.

— Да что ты? — смеется Лидия Сергеевна. — Я воспитала троих и готова с тобой поспорить.

— Поспорим в другой раз. Мне нужно ехать.

 Он уходит, и только устроившись за столом в кухне, я понимаю, что даже не поцеловала его на прощание. Все же Орлов намного дальновидней меня. Не зря ведь организовал мне компанию. Без которой я бы просто сошла с ума в тот вечер. Он все-все предусмотрел. Когда Ариша с Лидией Сергеевной засобирались домой, их сменила Наташа. По факту я ни на секунду не оставалась одна, иначе… Нет! Об этом думать я не хочу.

— Может, выключим новости? У меня от них начинается мигрень.

— Нет! — резко одергиваю я подругу. — Извини… Я жду кое-какой репортаж.

Громкий шпионский скандал наверняка будет освещен в прессе. И пока Ринат не выходит на связь — это моя единственная возможность узнать хоть что-то.

— Ну, как знаешь. Тебе вообще-то уже давно пора спать. Не забывай о ребенке!

— Не забуду, — шепчу и сворачиваюсь в калачик на диване, устроив голову на коленях Наташи.

— Все будет хорошо. Слышишь, горе луковое?

— Будет!

Если только он даст мне шанс. Я больше не налажаю. Ни за что. Никогда. И никогда… Никогда! Никогда… не стану в нем сомневаться. Но, главное, я не стану сомневаться в себе.

Ключ в двери проворачивается лишь под утро. Мы с Наташкой уже давно разложили диван, спать без Орлова в нашей постели я не хочу, так что на ночевку устраиваемся в гостиной. Вскакиваю, бегу на звук. Застываю в проходе, жадно впиваясь взглядом в его лицо.

— Ринат…

— Все потом. Разбуди меня через четыре часа.

Я киваю и отступаю в сторону, потому что Орлов прет напролом установленным автопилотом маршрутом. Иду за ним. Он падает навзничь на кровать. И тут же выключается. Как же нужно устать, чтобы уснуть в костюме и туфлях? Сажусь на колени у его ног и осторожно их стаскиваю. Хотя сейчас его вообще вряд ли что способно разбудить. С брюками приходится повозиться. Рубашку снять даже не пытаюсь. Я просто не смогу его поднять.

— Саш, я пойду, слышишь?

Отрываюсь от посеревшего лица Рината, которое я беззастенчиво рассматриваю, и перевожу взгляд на подругу.

— Рано ведь… — возражаю вяло.

— Не хочу вам мешать.

Встаю и тихонько выхожу из комнаты.

— Ну, смотри, как знаешь. Спасибо, что побыла со мной.

— Да в первый раз, что ли?

— Может, и не в первый. Но точно в последний.

Наташка замирает с ботинком в руке. Проходится по мне взглядом-сканером.

— Выглядишь ужасно решительной.