Маделин Уикхем - Ты умеешь хранить секреты?

Но я парализована.

Едва прозвучало упоминание о Шотландии, лицо Джека изменилось. Замкнулось. Он стоит, словно пораженный молнией, смотрит прямо на меня, и в его глазах растет неверие.

— Можете считать, что знаете Эмму, но это не так, — восторженно разливается Джемайма с видом кошки, терзающей мышь. — Вы недооценили ее, Джек Харпер. Не представляли, на что она способна.

«Заткнись! — кричу я мысленно. — Это неправда! Джек, я никогда, никогда бы…»

Но меня словно сковало морозом. Я не могу шевельнуться. Даже сглотнуть. Приросла к месту и только беспомощно и виновато смотрю на Джека, зная, что выгляжу как пойманная воровка.

Джек открывает рот… снова закрывает… Поворачивается, толкает дверь и исчезает.

Я по-прежнему нема.

— Ну? — восклицает Джемайма, радостно хлопая в ладоши. — Я ему показала!

И меня вдруг отпускает. Я снова способна двигаться. Перевести дыхание. Меня трясет так, что слова вылетают как пули.

— Ты… Ты глупая… глупая… безмозглая… стерва!

Дверь распахивается, и на пороге возникает встревоженная Лиззи.

— Какого черта тут творится? Я только сейчас видела, как Джек выскочил отсюда, словно за ним сам дьявол гнался. Мрачный как туча!

— Она притащила сюда репортера! — всхлипываю я, указывая на Джемайму. — Проклятого бульварного писаку из «желтой прессы»! Джек обнаружил нас здесь и думает… Бог знает что он думает…

— Ах ты, идиотка! Чокнутая! — взвивается Лиззи, отвешивая Джемайме пощечину. — Что тебе в голову взбрело?

— Ой! Я только помогала Эмме отомстить врагу.

— Он не враг, гнусная ты… Лиззи, что теперь делать? Что?

— Беги, — советует она, качая головой. — Ты еще успеешь догнать его. Беги.

Я выскакиваю во двор, мчусь к воротам, задыхаясь, — лихорадочно ловя воздух, пытаясь охладить горящие легкие. Вылетаю на дорогу, осматриваюсь и вижу, как он медленно идет по тротуару.

— Джек, подожди!

Он прижимает к уху мобильник, но, услышав мой голос, оборачивается. На меня смотрит чужой, незнакомый Джек.

— Так вот почему тебя так интересовала Шотландия…

— Нет, — шепчу я, хватаясь за горло. — Нет, Джек, они не знают. Ничего не знают. Честное слово. Я не сказала им о… — Я осекаюсь. — Джемайма знает только, что ты был там. И все. Она блефовала. Я никому ничего…

Джек, не отвечая, долго смотрит на меня, прежде чем снова отвернуться.

— Это Джемайма позвонила тому парню, не я! — отчаянно кричу я, догоняя его. — Я пыталась остановить ее… Джек, ты знаешь меня. Да, я сказала Джемайме о твоей поездке в Шотландию! Потому что была обижена, рассержена и… так уж вышло. Понимаю, что зря не сдержалась! Но… но ты тоже ошибся, а я тебя простила.

Он даже не смотрит на меня. Не хочет дать ни единого шанса. И тут подкатывает его серебристая машина, и он открывает дверцу.

Я вне себя от паники.

— Джек, это была не я! Не я. Ты должен мне поверить. Я не потому спрашивала о Шотландии. И вовсе не собиралась торговать твоими секретами!

Слезы струятся по моему лицу, я нетерпеливо их смахиваю.

— Я даже не желала знать твоих важных секретов! Просто хотела, чтобы ты поделился своими маленькими тайнами. Маленькими глупыми тайнами. Все мечтала узнать тебя получше… как ты — меня.

Но он так и не оборачивается. Негромкий щелчок дверцы — и машина отъезжает. А я остаюсь на тротуаре одна.

И стою… стою… долго, щурясь от бьющего в лицо ветра, глядя в ту сторону, где исчезла машина Джека. В ушах по-прежнему звучит его голос. Перед глазами по-прежнему мелькает его лицо. И он по-прежнему смотрит на меня. Так, словно видит впервые.

Судорога боли проходит по телу, я едва сдерживаю крик. Если бы я вела себя иначе… действовала решительнее… вытолкала Джемайму и ее приятеля из фойе… сразу все объяснила Джеку… Не ждала, пока Джемайма наговорит вздора…

Но я молчала. И пальцем не пошевелила, чтобы себя защитить. А теперь слишком поздно.

Из ворот выходят зрители, смеясь и споря, стоит ли взять такси.

— С вами все в порядке? — участливо спрашивает самый любопытный, и я вздрагиваю.

— Да. Спасибо.

В последний раз смотрю в точку, где растворилась машина Джека, поворачиваюсь и медленно бреду назад.

Лиззи и Джемайма все еще там, в маленьком кабинете. Джемайма в ужасе жмется в угол. Разъяренная Лиззи наступает на нее:

— …эгоистичная, инфантильная сучонка! Меня от тебя тошнит, поняла?

От кого-то я слышала, что среди коллег-адвокатов Лиззи считается настоящим ротвейлером: уж если вцепится — жди беды. Раньше я не понимала, что они имеют в виду, но теперь, видя, как она, с горящими яростью глазами, мечется по комнате, честно говоря, сама начинаю побаиваться.

— Эмма, останови ее, — умоляет Джемайма. — Не позволяй ей кричать на меня!

— И… и что? Что там было? — спрашивает Лиззи, увидев меня. Лицо ее на миг освещается надеждой.

Я уныло качаю головой:

— Он… уехал. И мне не хочется говорить об этом.

— О, Эмма, — вздыхает Лиззи, кусая губы.

— Не нужно… иначе сейчас заплачу, — прошу я. Приваливаюсь к стене и глубоко дышу, стараясь взять себя в руки. — Кстати, где ее приятель? — Я тычу пальцем в Джемайму.

— Его вышвырнули, — с удовлетворением сообщает Лиззи. — Пытался сфотографировать судью Хью Морриса в трико, и толпа адвокатов окружила его и выкинула за дверь.

— Джемайма, слушай внимательно, — начинаю я, заставляя себя выдержать безмятежный взгляд ее голубых глазок. — Ты не должна позволять Мику копать дальше. Не должна.

— Знаю, — угрюмо кивает Джемайма. — Я уже поговорила с ним. Лиззи заставила. Он не будет лезть в это дело.

— Почему ты в этом уверена?

— Побоится разозлить мамочку. Он столько с нее имеет, что не захочет терять денежки.

Я бросаю на Лиззи вопросительный взгляд: «Можно ей доверять?» Она с сомнением пожимает плечами.

— Джемайма, предупреждаю… — Я подхожу к двери, оборачиваюсь и строго свожу брови. — Если что-нибудь выйдет наружу… хоть слово… я всем расскажу, что ты храпишь!

— Ничего подобного! Я не храплю, — возмущается Джемайма.

— Еще как громко! — поддерживает меня Лиззи. — Особенно когда выпьешь лишнего. И я лично сообщу всем твоим приятелям, что пальто от Донны Каран ты на самом деле купила в магазине уцененных товаров.

Джемайма издает приглушенный стон.

— Ничего подобного, — протестует она, краснея.

— Купила! Я сама видела пакет, — подключаюсь я. — И кроме того, мы направо и налево раззвоним о том, что однажды ты высморкалась в салфетку.

Джемайма в ужасе зажимает рот ладонью.

— …и что жемчуг у тебя не настоящий, а культивированный…

— …и что твой снимок с принцем Уильямом — это монтаж…

— …и объясним каждому, кто вздумает за тобой ухаживать, что ты охотишься за обручальным колечком, — заканчиваю я, благодарно глядя на Лиззи.

— Ладно, ладно, — бормочет Джемайма едва ли не в слезах. — Обещаю, что обо всем забуду. Только, пожалуйста, никому о магазине уцененных товаров! Ради Бога! Я могу идти? Лиззи?

— Можешь, — презрительно бросает Лиззи, и Джемайма как ошпаренная вылетает из комнаты.

Как только дверь за ней захлопывается, я смотрю на Лиззи.

— А что, этот снимок действительно монтаж?

— Ну да! Разве я не сказала? Как-то работала на ее компьютере, открыла файл — и что же увидела?! Она просто приделала свою голову к фигуре другой девушки.

Я невольно хихикаю.

— Нет, она просто невероятна!

И внезапно ослабев, падаю на стул. Мы обе молчим. Из зала доносятся взрывы смеха. Кто-то, проходя мимо двери, рассуждает о несовершенстве современной судебной системы…

— Он даже не захотел тебя выслушать? — спрашивает наконец Лиззи.

— Нет, просто уехал.

— Не находишь, что это уже слишком? Он ведь выдал все твои секреты, а ты — всего один.

— Дело не в этом, — вздыхаю я, разглядывая грязно-коричневый ковер. — То, что скрывает Джек, — далеко не пустяк. Это очень для него важно. Он приехал сюда специально, чтобы рассказать мне. Показать, что доверяет мне самую драгоценную свою тайну. — Я с трудом сглатываю. — И не успел он оглянуться, как я все выложила журналистам.