Однажды, придя к Берте, Балкан застал ее взволнованной, когда же он спросил, что случилось, Берта, волнуясь, сообщила, что недавно приходил незнакомый офицер, разговаривал вначале с ней, а потом с тетками, задавал очень много вопросов. По описанию, Балкан сразу же понял, что этим незнакомым офицером был тот самый “контра”, который вечно что-то вынюхивал, искал какие-то промахи в поведении воинов и их командиров. Про себя он подумал: “Теперь этот негодяй за меня взялся…” И понял, что Астахов, переведенный в другую часть, не зря негодовал, что он был прав, когда говорил: “Смотри, будь осторожен с этим подлецом, эти люди, если у них получается, обязательно приносят другим зло…”
Оставшись наедине с Балканом, Берта с недовольным видом вспоминала некоторые из вопросов, которые задавал ей “контра”.
— Выходит, вы с первого взгляда влюбились в советского офицера? — с глуповатой усмешкой на лице спросил он.
— А разве мало таких случаев, когда люди влюбляются с первого взгляда?
— Бывает, хотя и не часто… но что-то не убеждает, что такая любовь могла вспыхнуть между советским офицером и немецкой девушкой. — Эти его слова можно было расценить однозначно: разве между двумя враждующими сторонами могут возникнуть какие-то человеческие чувства?
— Значит, над вами не было никакого давления? А то ведь бывает и такая “любовь”, которая рождается от приставленного к груди штыка…
— Никто меня ни к чему не принуждал… — Тогда вам придется изложить мне это письменно. — Считаю, что нет никакой необходимости давать вам письменные объяснения. Если надо подтвердить, пригласите меня, я здесь.
— Выходит, вы, немецкая девушка, рады, что оказываете женские услуги советскому офицеру…
— Иначе я и не могу представить счастье… И потом, за пять лет, что шла война, разве на советской земле было мало случаев, когда русские девушки находили свое счастье с немецкими парнями?
— Вообще-то говорят, что любовь с первого взгляда не всегда бывает счастливой, чаще всего она обманчивой оказывается.
— А это мы еще посмотрим…
Видя, как расстроился Балкан от услышанного, как задумчив стал, Берта пожалела, что сразу же выложила ему все, надо было сказать потом, перед самым его уходом. Потом она крепко обвила руками его шею, прижалась к груди: “Пусть спрашивают, кто бы ни спросил у меня, ответ будет один и тот же, я полюбила тебя сразу же, как только увидела, а вот и доказательство этого…” — она взяла руку Балкана и положила ее на свой заметно округлившийся живот. Ей очень хотелось разогнать тучи над головой любимого, превратить его в прежнего — веселого, опьяненного страстной любовью парня.
На следующий день, обходя свою часть, Балкан повстречал того особиста, перекинулся с ним парой слов:
— Товарищ капитан, вынюхиваем что-то? — Работа у нас такая. — Видя, что комбат несколько недоволен его ответом, он хитро улыбнулся, как бы говоря: “Вот этим я и занимаюсь…”
Не прошло и недели после посещения Берты особистом, командир полка после одного совещания со своими командирами задержал Балкана у себя: “Командир первого батальона, задержись ненадолго!”. Когда все вышли из кабинета, и они остались вдвоем, он, нахмурив брови, обратился к Балкану.
— Товарищ комбат, вам не кажется, что вы слишком весело проводите время?
— Но ведь это настроение победившей армии, товарищ полковник.
— Верно, — упоминание победы вызвало в душе у полковника приятные чувства, он продолжил с несколько озабоченным видом. — По сведениям, поступившим ко мне, твои ребята, похоже, потеряли головы от любви. И на танках сверкают голые ляжки этих самых фройляйн. Смотрю я, городок, который ты занял, битком набит женщинами, истосковавшимися по мужской ласке.
— Но они ведь люди, товарищ полковник. — Хочешь сказать, такие же, как мы? — перебил его командир, соглашаясь с его мнением.
Прощаясь, полковник просил его помнить о том, что это вдохновение может быть вызвано победой, что следует поддерживать прежний порядок и дисциплину, как и прежде, быть готовыми выполнить любой приказ… Он также напомнил о том, что такую любовь, как у них с Бертой, сегодня можно увидеть сплошь и рядом, что среди них есть и справившие свадьбу, это уж как судьба распорядится, но как бы там ни было, не надо забывать о том, что вы являетесь советскими офицерами, значит, надо быть достойными этого звания, стараться избегать лишней шумихи и ненужных разговоров, по-отечески ласково советовал полковник.
Когда же стало известно, что Берта ждет ребенка от советского офицера, многие восприняли это событие неоднозначно. Первой прибыла делегация из трех офицеров, направленных командиром дивизии. Они провели с Бертой и ее тетками беседу, пытаясь выведать у них, не было ли по отношению к женщинам насилия. Несколько раз посещали их представители общества “Красного полумесяца”. В их группу входили американцы, англичане, немцы и двое русских.
Но и они на свои вопросы получали от Берты и ее близких все тот же ответ о естественных чувствах мужчины и женщины.
Когда представители “Красного полумесяца” стали прощаться, американский офицер, сидевший за столом, закинув нога на ногу и не принимавший участия в беседе, делавший вид, что слушает других, на самом же деле думавший о чем-то своем, встал с места и подошел к Балкану. Дружески похлопал его по плечу и уважительно пожал ему руку:
— Товарищ капитан, мы солдаты, и если на то пошло, солдаты Победы. — Эти слова он произнес с гордостью, как бы призывая окружающих: “И вы тоже знайте это!” — Честно говоря, я завидую тебе. Ты любим. Не знаю, что им всем надо от вас?.. Радоваться надо. Восхищаться… А скоро и ребенок появится на свет. Да что может быть лучше этого? Разве не ради такого счастья мы воевали?
Американский офицер сердечно попрощался с Балканом. А затем озорно пригласил его в гости: “… По ту сторону Эльбы тоже много прекрасных девушек, приезжай, познакомлю!” После этого Балкан поверил: пока этот американский офицер будет в их числе, общество “Красного полумесяца” не пойдет против них, не причинит им зла.
Это было время, когда советско-американские отношения носили особенно дружественный характер.
Не так давно на Эльбе состоялась историческая встреча американских и советских воинов. Первыми встретились прибывший со стороны Нормандии офицер американской армии Робертсон и с этой стороны офицер советской армии Селивашко, они поздравили друг друга с победой. И теперь всюду разошлась фотография, на которой они радостно обнимаются.
После посещения авторитетной комиссии из общества “Красного полумесяца” Балкан думал, что теперь-то он избавился от головной боли, однако беспокойные дни оказались не за горами. Вскоре по этому вопросу его вызвал командир дивизии.
Балкан увидел, что из взволнованного человека, с пафосом поздравлявшего их с Победой, генерал вновь превратился в прежнего спокойно-решительного командира.
Увидев непроницаемое лицо генерала, чем-то напоминающее бесстрастное изваяние, Балкан подумал, что его ожидает нелегкий разговор, и стал переживать.
Больше всего он опасался, что генерал, не разобравшись до конца, решит вопрос по-военному четко, в приказном порядке. А если вопрос будет решен так, как он предполагает, вполне возможно, что и его, как его друга Астахова, переведут в другую часть и потребуют, чтобы его больше никогда не видели рядом с немецкой девушкой. Но война закончилась, наступил мир, а вместе с ним жизнь начала меняться в лучшую сторону, теперь люди мечтали просто об обычной, нормальной человеческой жизни.
Подписав лежавшие перед ним срочные бумаги, генерал сунул их в руки стоявшему тут же старшему лейтенанту, после чего повернулся в сторону Балкана.
Как только он произнес слово “сынок”, его доселе непроницаемое лицо пришло в движение, просветлело, будто из-за туч неожиданно выглянуло солнышко. Только после этого у Балкана появилась надежда, что разговор не будет неприятным. Он с надеждой посмотрел на генерала.
— Похоже, твои отношения с этой немецкой девушкой затянулись!.. Для тебя это серьезно или как, товарищ капитан?
— Серьезно, товарищ генерал!
— Это хорошо, если серьезно. Тогда у меня к тебе других вопросов не будет. А если бы и были, они становятся неуместными там, где правит любовь… Но тебе, дорогой, теперь нужно кое-что сделать.