Ах да, а моя мама в молодости была танцовщицей гей-эстрады.
В общем, событие стало легендой. Легенда, естественно, была вымыслом, как и почти всякая легенда.
Мар сказала, что и Джонни разрешили не ходить на эти курсы по борьбе с гневом.
Я надеялась, что он еще сам мне об этом расскажет. А еще – что пригласит на зимний бал. Но ничего из этого не случилось. Опять не повезло.
Так что мы с Мар решили пойти вдвоем. А уж если Джонни тоже окажется там, а я при этом чисто случайно буду выглядеть классно, то это будет считаться простым совпадением.
Проблема заключалась в том, что в тот день у меня никак не получалось добиться этого «классно». Было уже полвосьмого. До начала – полчаса. А я была еще совершенно голой. Такой наряд, возможно, гарантировал бы интересный вечер, но, по последним сведениям, я не была ни порнозвездой, ни проституткой. Так что надо было одеваться. Хоть во что-нибудь. Ну и хрень.
Я уже попробовала все хоть сколько-то приличные наряды, потом полуприличные, потом четвертьприличные, потом в пределе функции, равном бесконечности при при личности, стремящейся к нулю.
lim ƒ(приличность) = ∞
приличность –> 0
Того самого наряда «Который Надевают Чтобы Произвести Впечатление На Парня Которому Ты Сначала Отказала А Потом Пожалела Его И Хочешь Вернуть» не было. И где его взять? Я позвонила Марси и попросила прихватить с собой весь ее гардероб, но она что-то задерживалась.
Наконец позвонили в дверь, и на лестнице застучали каблуки. В мою комнату влетела Марси в узком черном платье на бретельках и в туфлях на шпильках. Она выглядела так, словно только что прилетела с показа мод в Нью-Йорке. Это был полный шик. Хотя и нескромно. Ее мать, наверное, была в бешенстве.
Подруга предусмотрительно прихватила с собой огромный пакет с одеждой.
– На тебе же ничего нет! – воскликнула она.
– Гениальное наблюдение, Эйнштейн. Но неверное. Я уже надела линзы. И накрасилась немного. Да-да, только в обморок не падай.
– Фиона, ну хотя бы трусы с лифчиком можно было надеть. – Она достала из пакета несколько модных тряпок и разложила на моей кровати.
– Я надела, – ответила я тем же покровительственным тоном, которым говорила и она. – Но они были в старом бабушкином стиле. И я подумала, а вдруг ты принесешь что-нибудь такое, для чего потребуются трусы с низкой талией? Или, боже упаси, стринги? У меня такие только одни, знаешь ли.
– Да, Фиона, знаю.
– И что лифчик будет нужен без бретелек? Или с бретелькой на шее?
– Ладно, я все поняла. Блин, Фиона, это всего лишь дискотека.
– Ну, я хочу… хорошо выглядеть.
Если Мар сказать, что я решила приодеться, чтобы заинтересовать Джонни, она же потом только об этом и будет говорить. Я быстренько просмотрела, что она принесла.
– Может, это? – Я взяла элегантное зеленое платье в крошечный цветочек, к которому прилагался вязаный крючком свитер.
– Нет, – сказала Марси, высунув язык.
Я отбросила платье и взяла голубую блузку с… что это такое?
– Мини-юбка! – воскликнула я. – Ты что, блин, издеваешься?
– Слушай, я похватала, что под руку попалось, и побежала! Успокойся!
Она дело говорила, я что-то чересчур распсиховалась.
– Извини, – сказала я, плюхнулась на ее одежду и уткнулась лицом в ладони.
Марси набросила на меня одеяло:
– Почему ты не хочешь признаться, что он тебе нравится?
Я не стала поднимать голову, чтобы она не могла ни о чем догадаться по моему лицу.
– Ты о чем? – буркнула я.
– О Джонни. Ты же никогда не умела ничего скрывать.
– Не понимаю, о чем ты. – Ужасная попытка соврать.
– Фион, не надо меня недооценивать.
Я вздохнула и посмотрела на нее:
– Я просто хочу ему нравиться.
Она улыбнулась:
– Ты ему нравишься.
– Он так сказал?
– Ну, не совсем в такой формулировке. Но я такие вещи вижу. Вот, надень это. – Мар подала мне красное, не слишком короткое платье с открытыми плечами. – Но придется выгулять стринги.
– Точнее сказать, их объезжать придется. Они еще с биркой. – Я порылась в самом дальнем углу ящика с бель ем, выудила их оттуда и помахала, как флажком-ниточкой.
Марси скривилась:
– Ты их еще не стирала?
Я застыла:
– Нет. А надо было?
Меня накрыла волна паники, явно не соответствующая проблеме нестираных стрингов. Марси, наверное, по моему лицу все поняла.
– Да нет. Забей. – Она выхватила у меня трусы и одним движением сорвала бирку. – Все нормально. – Улыбнувшись, она бросила их мне обратно.
Я знала, что ее это взбесит, но все равно надела эти стринги. Сейчас не время потакать ее гермофобии. Я надела лифчик с бретелькой на шее и вкладышами и платье. Потом забрала волосы в пучок и закрепила на затылке парой раскрашенных палочек.
Марси покопалась в моем шкафу и извлекла единственную пару черных туфель на высоких каблуках, на приобретении которых настояла мама.
– Каблуки? Ты хочешь, чтобы я на каблуках пошла? – возопила я.
– А в чем, в кедах, что ли? Давай закрывай рот и обувайся. Потом сережки, блеск для губ, и идем.
Постояв пару секунд как вкопанная, я сделала все, как она сказала.
Мы приехали в школу минут в пятнадцать девятого. Мне не повезло, что Джонни не пригласил меня пойти вместе. Но я знала, что, если он придет один, значит, есть шанс, что его чувства ко мне еще не угасли. Так что когда я заметила его на трибунах, у меня заколотилось сердце и сбилось дыхание. Более того, играла песня «Коннелз», я не сомневалась, что он ее специально для меня внес в плейлист.
Мар подтолкнула меня сзади, и я пошла к нему. Приходилось игнорировать впивающиеся в жопу стринги, потому что я знала, что так она выглядит наиболее привлекательно. Хотя Джонни ее все равно не видел – он смотрел на танцующую посреди танцпола пару. Я старалась придумать, что бы сказать ему такого умного и сексуального, на случай, если он меня не увидит до последнего, но в голову приходил лишь полный бред. Я подошла прямо к нему, а он действительно меня так и не заметил. И я придумала идеальную фразу.
– Смазка для анальных зондов.
– Что? Что анальное? – Джонни несколько раз хлопнул глазами и подскочил. – Боже… ух. Ух, Фиона. Отлично выглядишь.
– Спасибо, – сказала я. – Ты тоже.
И, сказать вам правду, так оно и было. Он чем-то обработал волосы. Кажется, Мар это воском называет. Получился такой крутейший, нарочито неопрятный вид с небольшим вихром над правым глазом. В пиджаке Джонни с его широкими плечами выглядел очень мужественно. Он был еще и в галстуке, но в черных джинсах и своих черных «Мартенсах». В целом он производил… брутальное впечатление. Как будто был готов подраться, по-крупному, но в то же время выглядел стильно. Как крутой мужик, который может быть мягок и проницателен, супершпион.
Мне понравился этот образ.
– Смазка для анальных зондов, – сказал он. – Хорошо. Это действительно было бы хуже. Но я свой ход потом сделаю. Сейчас что-то ничего достаточно мерзкого на ум не приходит.
Я вдруг осознала, что мне как-то мешают руки.
– Э-э… спасибо за «Коннелз», – сказала я. – Это ты для меня подобрал?
Джонни кивнул.
Я постаралась вдохнуть так, чтобы было не заметно, что я вдыхаю.
– Вы как, собираетесь с Мар показать, чему научились на танцах?
Джонни щелкнул пальцами.
– Черт, – с сарказмом сказал он. – Я забыл внести в список вальс или фокстрот.
– Блин, плохо. Я хотела бы посмотреть. По-моему, круто, что вы разучили серьезные танцы.
– Ага-ага.
– Правда!
– А, да. Я и забыл про твои мечты о балах.
Я ухмыльнулась и шлепнула его по руке. Он схватил меня за запястье и не отпустил. Зазвучала песня «Какой хороший мальчик» в исполнении «Barenaked Ladies». Джонни притянул меня к себе, обнял за талию правой рукой, коснувшись обнаженной кожи на моей пояснице. Левой рукой он взял мою правую руку и отвел в сторону. И его мизинец оказался прямо под кольцами моей бабушки. Я посмотрела на него, на его нежные губы.
– Это называется позицией в танце, – сказал Джонни. – А теперь слушайся меня, я поведу.
Он сделал шаг вперед и направил меня по невидимому кругу. Я не могла бы возразить, даже если бы хотела – когда он прижал меня к себе, я лишилась дара речи. Но из-за того, что в состоянии шока я стала полностью покорной, мне удалось абсолютно легко двигаться с ним вместе.