Объятия исцеляли их, перенося во сне в те драгоценные минуты счастья.
И ничего другого сейчас не нужно и не требуется.
Незачем гадать, что принесет завтрашнее утро, достаточно ощущать равномерное постукивание двух сердец.
Только в другом ночном городе кое-кто не спал, в сотый раз пересматривая полученные на телефон фотографии, увеличивая кадры, безумно рассматривая картинки, будто на них изображена великая тайна человечества.
«Месье Ларош отвез вашу жену к себе домой, при том она находилась в бессознательном состоянии».
Жиральд Ларош…
Швырнув первый попавшийся стул об стенку и перевернув стол, Александер зарычал, как сорвавшийся с цепи взбешенный пес.
Три года назад ему стоило прикончить его еще тогда, в тюрьме, а не оставить в живых, поэтому во всех возникших проблемах виноват, в первую очередь, он, Сандер.
Кто бы подумал, что обычный следователь возьмется помогать этому подонку, к тому же у Жиральда Лароша появились доброжелатели, ищущие доказательства невиновности профессора, всячески задерживая ход дело.
Какого черта! Почему он не убил его? Почему пожалел, когда ситуация обернулась в пользу Сандера? Почему им двигала потайная благодарность за спасенную жизнь?
Ответ прост: Лика сделала его таким, то есть она свела его с ума, мешая трезво осмысливать и подталкивая к неординарным поступкам.
Да, он плохой… Он может убивать, брать взятки, ценит деньги, но вместе с тем Сандер любил ее. Не просто любил, а обожал, идеализируя и прощая абсолютно все, даже сейчас, прекрасно понимая, что она осталась наедине с бывшим любовником, занимаясь непонятно чем, он отнюдь не сердился на Лику.
Его неконтролируемая ярость направлена исключительно на Жиральда Лароша, смешиваясь с безграничной ревностью к жене, которая, почти наверное, дала профессору то, чего лишен был сам Сандер, хотя имел на нее права.
Набрав номер Лики, Александер принялся ждать ответа, всеми фибрами души желая услышать ее мелодичный голосок, пусть она солжет о том, что не рядом с Жиральдом, тем не менее между ними встанет его тень, останавливая и призывая Лику вспомнить, кто она.
Ненавистный автоответчик прибавил масла в огонь, и Александер, громко и несдержанно выругавшись, отбросил телефон в сторону.
Она с ним, и ничего не помешает им в осуществлении грязных действий.
Нет, Лика не поступит с ним так подло и отвратительно, потому что она не тот человек, способный вонзить нож в спину.
Его жена другая… Преданная и верная семейному очагу… Она не изменит ему, намеренно причинив невыносимую боль.
«Месье Ларош отвез вашу жену к себе домой…»
Другая сторона изводила Сандера, твердя и напоминая, что первая любовь не забывается и не исчезает. Она оставляет рубцы, но если на них надавить или снова открыть, то заструится кровь, в этом случае лава запретной страсти… А Жиральд Ларош не упустит шанса приступить к выполнению своего плана.
На секунду Александер пожалел, что не прислушался помощника и не вылетел первым рейсом в Париж, захотев узнать, куда зайдет устроенное представление и в силах ли сопротивляться искушению замужняя женщина.
Почему Анжелика так относится к его чувствам?
Это было слишком непереносимо, и ужасающе недопустимо, и все же вот она. Он не представлял жизни без нее, доброй и невинной, и сладкой, и каждый мягкий изгиб её тела, каждый завиток каштановых волос или глубина медовых глаз было испорченным и грешным искушением. Он хотел её, извивающуюся и томящуюся под другим мужчиной, его врагом, от желания, выкрикивающую имя того, кого Сандер презирал.
Он ненавидел каждую секунду фантазий, которые разыгрывались в его разуме. Ненавидел так, что даже тело начинало болеть, а глаза налились кровью. Она не должна принадлежать никому, кроме него… Никто не будет касаться ее… Никто…
Подобрав выброшенный телефон, Сандер позвонил тому, к кому пока еще не утратил доверие, на кого полагался, давая поручения, зная, что они исполнятся быстрее положенного срока. Несмотря на начало третьего ночи, его помощник бодрым тоном ответил:
— Доброй ночи, сэр. Чего желаете?
— Крови, Саймон, крови Жиральда Лароша, — процедил сквозь зубы Александер, борясь с подступившим желанием разгромить весь отель, не в зависимости от того, что ему позже выскажет его близкий друг и по совместительству партнер — Мередит Джоуэл, когда-то работавшая на Жиральда Лароша, безоговорочно выполняя любые приказы профессора. И чем отблагодарил ее он? Бедняжка влюбилась в своего босса, получив взамен унижения и разбитое сердце. Говорят, общие интересы сближают… Так и вышло… Эта рыжеволосая стерва привлекла Сандера с первого взгляда тем, что ненавидела профессора Лароша, и ему удалось внушить ей куда больше, чем она смогла бы додумать, сделав ее мнимым партнером огромного гостиничного бизнеса. В действительности, полноправный владелец только один, и это Александер Девуа, тем не менее тайну нельзя разглашать.
— Простите, сэр, я, наверное, плохо Вас расслышал, — непонимающе пробормотал после повисшего молчания Саймон. — Возможно, вы имели в виду, что…
— Сегодня он перешел границы, — рыкнул Александер, а предательское воображение продолжало рисовать горячие вещи, которые Жиральд проделывал с его женой. — Покажи ему, что не следует брать чужое, так как это чревато последствиями.
— Вы… хотите, чтобы я?.. Сэр, есть более умеренные способы наказать, ежели сразу убивать, тем более не забывайте, какие люди стоят за ним, — благоразумно принялся отговаривать босса Саймон, не имея ни малейшей охоты связываться с убийством столь значимой персоны. Если Жиральд Ларош избежал правосудия, то, естественно, у него важные связи с «большими» людьми, а его смерть потрясет весь мир.
— А я, ты полагаешь, пустое место? — прикрикнул на осмелевшего парня Сандер, теряя терпение, уловив суть последнего предложения. Конечно, проблем потом будет намного больше, однако он не намерен терпеть совращения Анжелики.
— Нет, сэр, просто слишком рискованное дело вы мне даете, — честно признался Саймон. — Убить не простого человека, а известного профессора, да еще и… Вы понимаете, что я хочу сказать.
— Мне плевать на то, что ты хочешь, — бросил Александер. — Приложи столько усилий, сколько надо, но он должен держаться на радиусе трех километров от моей жены, ясно? И то, что случилось сегодня, полностью твой провал.
— А что произошло? — недоуменно поинтересовался Саймон, припоминая, что экономка, по его просьбе, позвонила ему и оповестила, что мадам Девуа поехала в больницу к отцу, оставив Беллу на ее заботу.
— Где моя жена, Саймон?
— Возможно, осталась с отцом, — выдвинул догадку помощник, уведомив еще утром шефа о несчастном случае и предстоящей операции.
— Она у него, и я, черт подери, догадываюсь, как они сейчас развлекаются! — зло воскликнул Сандер, прежде чем подойти к столику и плеснуть в хрустальный стакан янтарную жидкость, которая слегка успокоит его пошатнувшие нервы. — Позвони ее матери и узнай, почему она отпустила дочь с ним… Или это заговор против меня? Разберись немедленно! Мне не до нее.
— Я не могу, точнее в такое позднее время не предстало звонить ей, ведь она сейчас находится в больнице, сэр, — слабо возразил Саймон. — Если вы проявите настойчивость, то, по моему мнению, вы создадите конфликт в семье, в том числе с мадам Девуа.
— Хватит меня учить! — перебил его Сандер, проклиная тот день, когда позволил Жиральду Ларошу выйти на свободу живым и невредимым. — Завтра с утра ты обязан предоставить мне информацию, а также порадовать новостью о ликвидации Жиральда Лароша иначе… Даю слово, я лично пристрелю тебя.
Сбросив звонок, Александер приблизился к окну, уставившись на черную гладь неба, размышляя над тем, что двенадцать лет назад он был совсем другим человеком… Таким, который вполне понравился Лике, и она влюбилась в него бы, по-настоящему и искренне, одаривая нежными, полными любви, прикосновениями. Она точно влюбилась бы в того парня, не искушенного деньгами, женщинами и властью. Увы, время нельзя вернуть…
Когда первые лучи солнца только начинали согревать землю, освещая лицо девушки, она недовольно поморщилась. Через несколько секунд события вчерашнего дня врезались в память, заставив откинуть мужскую руку, покоившуюся на ее талии, и тихо выскользнуть с постели, сразу заметив и подхватив аккуратно сложенную одежду. Небо яркими красками намекало на то, что скоро наступит рассвет и начнется то суетливое утро, а она не могла оставаться здесь, в одной постели с ним до его пробуждения, как бывало раньше. Сплошная ошибка. Ей нельзя больше допускать ошибок, поэтому на ватных ногах девушка поспешно ушла, забыв снять его рубашку, хранившую еще запах дорогого одеколона, прикрыв осторожно за собой входную дверь.