Ангелина Алябьева - Удовольствие

— Жиральд, я приехала сюда, чтобы заставить Александера заплатить за содеянное, — тоном, не терпящим возражения, твердо отчеканил девушка. — Он должен ответить за совершенные преступления не только передо мной, но и под полицией. Да, ты не ослышался…  Я хочу, чтобы…  Сандер понес самое жесткое наказание.

В ней горел огонь презрения и ненависти, обжигающий внутренности ярким пламенем возмездия, требующий поглотить того, кто ложью принуждал ее отвергать истину, того, кто, движимый жаждой богатства, убил отца Беллы. Она отомстит Сандеру за то, как он обошелся с ней, за малышку, обреченную расти без родителей, лишенную, в отличие от Анжелики, навечно отцовской поддержки и теплоты.

Сандер не имеет право радоваться жизнью, когда заставил плакать стольких людей. Его смех перевоплотится в слезы, а деньги — проклятием, уничтожившим весь его мир. Ей становилось противно от того, что она позволяла рукам, обагренным кровью близких, обнимать ее.

Если бы Анжелика не ослепла от того мнимого окружавшего спокойствия, то кое-что можно было исправить. Например, не играть роль послушной жены кровожадного мужа…

— У тебя есть план? — поинтересовался Жиральд, многозначительно так же окинув взглядом кровать, явно, угадав ее поспешное решение переселиться в другой номер. Уголок его губ слегка дернулся вверх, тем не менее этот жест не остался незамеченным Анжеликой.

— У меня есть план, месье Ларош, и в него не входит то, о чем вы размечтались! Я не буду с тобой спать! Никогда!

В спальне повисло напряженное молчание. Жиральд поджал губы, в то время, как веселые чертики заплясали в глазах, уставившихся на раскрасневшуюся Анжелику. Похоже, до нее только-только дошел смысл сказанного. А ведь он и не делал столь неприличного предложения. Может, где-то в глубине подсознания крутилась подобная идея, однако он ни о чем не зарекался. Мало того, возможно, это тоже плод ее больного и утомленного воображения.

— Я имела в виду, что…  в одной кровати…  Ты и я…  Мы не будем находиться вместе, — сбивчиво попыталась объяснить Анжелика, ощущая, как краска приливает к щекам. Правда, какое значение имело выброшенная фраза? Она же просто собиралась донести до него одну вещь. Они не могут спать на одном ложе, потому как чужие друг другу, а Анжелика ни за что не ляжет в постели с теперь уже посторонним мужчиной, невзирая на то, что тремя годами ранее она с безграничным удовольствием отвечала на его ласки, разрешая делать больше, чем исключительно засыпать вместе.

Жиральд встал, приблизился к ней и нежно прикоснулся кончикам пальца до горевшей кожи лица, и Анжелика вздрогнула, попятившись назад, пока не уперлась спиной об стену, судорожно вздохнув от подкатившего жара, застрявшего в груди горевшим комом, обдающим теплом клеточки тела.

Как ему удается одним робком касанием, как искре, зажечь в ней костер запретных желаний? Почему она не в силах контролировать себя, когда он приближается к ней так близко, что ее сердце пропускает удары, а потом вновь бешено забивается, готовясь вырваться наружу? Раньше Анжелика понимала причину, но на данный момент, не испытывая к нему ни любви, ни вожделения, от чего она реагирует на него подобным непонятным образом?

Она не любит его…  Что же творится с ней тогда? Вдруг у нее, действительно, помутился разум?

— Анжелика, все в порядке, — мирно сказал Жиральд. — Тебе не стоит беспокоиться по этому поводу. Я буду спать в кресле, если, конечно, не найдется раскладушка. Честно говоря, у меня и не было намерения спать с тобой. Нет, я не точно выразился, дорогая. Без обоюдного желания никто не получит настоящего наслаждения, поэтому не волнуйся, на твою честь я не буду покушаться.

Анжелика на мгновение прикрыла глаза, успокаивая бушующую буря внутри, призывая себя набраться терпению и выкинуть ненужные и пустые думки из головы, как от следующего предложения мужчины у нее чуть не подкосились ноги:

— Хотя…  я безумно тебя хочу, дорогая. Прошло три года, то есть тысяча девяносто пять дней, и я по-прежнему очень сильно хочу обладать тобой, даже и на этой кровати, купленной на деньги твоего мужа.

— Что? — ошарашенно пробормотала побледневшая Анжелика.

— Я шучу! Видела бы ты, как выглядишь, словно перед тобой мертвец! — расхохотался Жиральд, и Анжелика еле удержалась от того, чтобы не схватить ближайшую подушку и не кинуть в наглеца. Неужели он не понимает, какое отвратительный у него юмор?

— Ты…

— Может, оставим тему «приятных дел»? Мне не терпится узнать о твоем плане, — прекратив смеяться, серьезно обратился к ней Жиральд. Анжелика, сжав кулаки, сдула прядь непослушной челки и подошла деловитой походкой к креслу, не обращая внимание, как любуется ею мужчина.

Чего таить, Жиральд Ларош отнюдь не шутил…

Ресторан французской высокой кухни радушно встречал гостей, размещая их в удобные кожаные кресла, где бы они могли расслабиться под ненавязчивую легкую мелодию, успокаивающую натянутые нервы и призывающую забыть о проблемах, погрузившись в непринужденную атмосферу, чтобы заслуженно оценить старания поваров, вкладывающих душу в каждое блюдо.

Анжелика нехотя ковыряла вилкой в тарелке с ризотто и черными трюфелями под сливочным соусом, порекомендованным официантам. Аппетита совсем не было, при том, что она не ела с вчерашнего дня. Да как она может спокойно приняться за трапезу, если мужчину, сидящий напротив, не отводил от нее взгляд, будто пытался что-то выпытать еще.

— Хватит! — не выдержала Анжелика, отложив серебряную и начищенную до блеска вилку в сторону. То, как неотрывно он наблюдает за ней, не просто выводило ее из себя. Это выбивало ее из привычной колеи. Казалось, что даже мысли смешались вместе, отказываясь выкладываться по порядку, а ей в данной ситуации необходимо четко думать и решать.

Особенно теперь, когда от ее решения зависит многое.

— Что я сделал? — недоуменно приподнял бровь Жиральд, невозмутимо поднеся ко рту кусочек обжаренного стейка. Когда его губы приоткрылись, то Анжелика невольно дернула плечом, прежде чем до него дошло значение жеста, она демонстративно фыркнула и уставилась в тарелку.

Почему она не сосредотачивается на тщательно выстроенном плане? Почему возникло вновь притяжение, когда-то погубившее ее? Она никак не могла разобраться, что с ней происходит в присутствии Жиральда, но одно предельно ясно.

Между ними нет никаких больше прежних отношений. Как два человека, объединенных одной целью, они сразу расстанутся после успешного завершения желанного.

Расстанутся на сей раз навсегда, чтобы никогда не встретится вновь и наконец пойти по разным путям.

— Кстати, я, по-моему, предупреждал, что здесь отвратительное ризотто, — заметил Жиральд, припоминая ей неиспользованный совет о правильном выборе блюд. — Может, закажешь стейк из мраморной говядины? Он очень вкусный…  Хочешь попробуй мой?

Анжелика резко поднял голову от его последних слов, как раз в тот момент, когда мужчина придвинул тарелку с сочным куском мяса в ее сторону. Есть с одной тарелки, по мнению Анжелики, слишком интимный знак, дозволенный только мужу и жене или…  двум любовникам. А они никем не приходились друг другу, так почему же он решил, что она будет проделывать подобное с ним?

Предательская память вернула ее в те дни, когда они делили одну шоколадную конфету на двоих. Не при помощи рук, а зубами и языком, после чего сливались в долгом и томительном поцелуи со сладким вкусом, придающим незабываемый эффект поцелую.

— Отвратительно твое поведение, Жиральд, а не ризотто, — шикнула Анжелика, отодвинув предложенное блюдо обратно. — Перестань вести себя так, будто мы приехали сюда, чтобы отдыхать! Перестань смотреть на меня, словно я какая-то диковинная вещь!

— А что я еще не должен делать, Анжелика? — На его тонких губах заиграла лукавая улыбка, действующая на нее, как главный раздражитель. Как же ее бесит Жиральд Ларош! Она и не представляла, что он настолько неугомонен и назойлив, не желающий оставить ее в покое хоть на секунду!

— Тебе весело, да? — с негодованием поинтересовалась Анжелика. — Я удивляюсь, как тебе удалось попасть в такую серьезную сферу, как медицина, если ты не понимаешь, в каком положении мы находимся? Правда, мы остановились в отеле моего мужа, пусть номер ты забронировал на свое имя, это не значит, что он не сможет узнать о нас! Пока я не найду доказательства против него, то мы не должны попадаться Сандеру на глаза!