Ангелина Алябьева - Удовольствие

— Я уже представляю похищение непокорной Анжелики, — поддел ее Жиральд, и голубые глаза засверкали от смеха. — Не заметно по мне?

— Ты издеваешься? — возмутилась она, задетая его шуткой, так как не находила повода для веселья и приколов. Похоже, Жиральд кардинально изменился, перестав трезво оценивать вещи, превращая их в нечто юмористическое, хотя она забыла, сколько дней прошло с того момента, когда она искренне смеялась. По-настоящему радовалась…  Будто она никогда и не была счастливой, вечно погруженная в грусть и тревогу.

Неужели она разучилась реагировать на что-то, кроме своих проблем и обид?

— Анжелика, — тронул ее за плечо мужчина, выводя из тягостных размышлений, и она с нескрываемой грустью взглянула на него. Взглянула так, словно и не было трех лет, ставших барьером между ними…  Словно она заново столкнулась с роковыми событиями, принесшими неминуемые последствия.

— Почему обстоятельства сложились так? Наверное, они почти всегда против нас. Они отняли у меня счастье, пусть и короткое, но я была очень счастлива, Жиральд. Пусть и не знала правды, но я верила…  Верила, что любая беда преодолима, если ты не одинок, а теперь я не верю ничему.

Жиральд молчал. Молчал, как и тогда, просто принимая жестокую действительность и необъятную вину перед ней. Она во всем права; отношения, построенные на лжи, закончатся так же быстро, как и возникли. Поведай он раньше обо всем, то осталась бы малюсенькая возможность вернуть ее доверие, пока непонимание не разрослось настолько, что отключило подлинные чувства, заставляя плясать под дудку огорчения и досады. Явно, догадавшись о том, что их мысли схожи, они одновременно повернули голову в разную сторону, стараясь не посмотреть друг на друга.

Вдруг ее глаза расширились от страха при виде входящего в ресторан мужа, хмуро уставившегося в экран мобильного телефона. Повинуясь импульсу, Анжелика подалась вперед, прижавшись сомкнутыми губами к губам оторопелого мужчины, поблагодарив про себя удачу за то, что сидит спиной к Сандеру, да и вряд ли он подойдет к целующейся паре, учитывая правильное и безупречное поведение ее мужа на публике. Но что-то пошло не так, а именно ответная реакция Жиральда.

Она потрясенно раскрыла рот, позволяя его языку ворваться внутрь, жадно исследуя, дразня, возбуждая, призывая окунуться в те глубины наслаждения, познаваемые ими в прошлом, принуждая повторно сдаться его настойчивым, тем не менее нежным ласкам.

Кровь забурлила в жилах Анжелики, застучав в висках, а сердце, замерев на секунду, забилось бешено, грозясь вот — вот выпрыгнуть из груди.

Ей нужен его огонь. Ей необходимо вновь ощутить, что она жива…

Не существует, а живет и дышит свободно и легко.

Ей надо было, чтобы он остановился…  Нет, он не имеет право останавливаться…

Ее пальцы невольно скользнули по шерсти его пиджака к хлопковой рубашке. Она трепетно провела по гладкой ткани, упиваясь упругостью мышц, чувствуя, как тяжело бьется сердце.

Так бьется только сердце ее Жиральда, прежнего, не Повелителя или подлого лжеца, а мужчины, в которого она безумно влюбилась.

И Анжелика отвечала на его поцелуй. Как же, на самом деле, она изголодалась по терпкому вкусу мужских губ, что-то среднее между горьким шоколадом и употребленным ранее вином. Жадно, неистово, яростно их языки сплетались в танце, позабытом на долгие годы, однако каждое действие отпечатком сохранилось в памяти. На века.

Они отстранились, поняв, что воздуха не хватает, иначе бы их губы не разъединились ни за что, ибо желание, взорвавшееся внутри, казалось, витает и в накаленном воздухе, пропитанном ароматом зарождающейся страсти.

Потемневшие голубые глаза рассматривали ее, будто он не встречался с ней до сей поры, будто перед ним сидела незнакомка. Анжелика сама не отдавала отчета, тому что творила. Руководила ли ею опасение оказаться пойманной мужем или проснувшийся инстинкт требовал и подталкивал к порочному, но столь желанному?

— Это ничего не значит, — прошептала, тяжело дыша, Анжелика, облизнув влажные губы, приковывая неловким движением хищный взор мужчины.

— Совсем ничего? — отозвался Жиральд, и Анжелика краем глаза заметила, как фигура Сандера скрылась за поворотом на террасу. Слава Богу, он, действительно, прошел мимо, наплевав на влюбленную парочку, даже и не догадываясь, кем являлась девушка.

— Ты…  поцеловала меня, потому что рядом был твой муж? — дошло до Жиральда, стоило ему проследить за устремленным в противоположную сторону взглядом Анжелики. Безусловно, она не собиралась целоваться с ним, а лишь сымитировать интимную сцену, дабы не попасть в поле зрения Сандера.

Если Анжелика сбита с толку, то как она объяснится Жиральду? Какое оправдание подберет тому жару, распространившемуся по телу от их поцелуя?

— Да, иначе и быть не может, — проглотив подступивший ком к горлу, солгала она. Снова противная отговорка сорвалась, прежде чем она успела вникнуть в смысл произнесенного. — Этот поцелуй должен восприниматься, как часть плана, а не… проявление чего-то большего. Не давай воли фантазии, ведь еще придумаешь, что я получила удовольствие от него.

— То есть ты осталась к нему холодна? — недоверчиво переспросил Жиральд.

Костер вожделения, вспыхнувший в ней, облизывающий низ живота языками пламени, растопил бы и Айсберг, а она всего-то обычная женщина, давно не получавшая подобного шквала эмоция, который непременно позже отдастся болью в душе, помнившей детали их жарких ночей до мелочей.

Только он ни о чем не узнает…

— Жиральд, мне кажется, нам пора возвращаться в номер, — пробормотала Анжелика, поднявшись на ноги и направившись в сторону выхода, с удивлением проведя подушечкой пальца по щеке, вытирая набежавшую слезу. Плачет?.. Но…  почему? Ведь ничего особого не произошло…  Всего поцелуй, да?..

Александер Девуа едва не подскочил со стула от раздавшегося звонка и приложил телефон к уху, будучи уверенным, кто все — таки вспомнил о нем. Официантка, низкорослая брюнетка, взяла со стола опустошенный стакан виски и поставила на поднос, затем поспешно ретировавшись от гневного взгляда босса, обращенного на нее. Да уж, она приступила к обязанностям только сегодня и натолкнулась на нервного и раздраженного владельца всего пятизвездочного отеля, которому, явно, угодить невозможно, так как две бутылки дорогого шотландского виски опустились с грохотом о каменное напольное покрытие террасы, зато третья его устроила немного, и Александер перестал кричать на нее, не сдерживая брань. Привлекательный на внешность и гнилой внутри, вот какая характеристика подходит ему.

— Саймон, какого черта! — прорычал Сандер, ожидая услышать звонкий голосок жены, а не монотонный монолог помощника. — Не занимай линию…  Вдруг она позвонит, а я занят бесполезным разговором с тобой!

— Нет, шеф, она не позвонит Вам, — запнувшись, ответили ему на другой линии.

— Что ты подразумеваешь? — напрягся он. — Из — за тебя я и так был вынужден отменить билет в Чехию, потому что ты обещал найти ее в течение двадцати четырех часов.

— Ваша жена не полетела в Прагу! И я исполнил обещанное…  Скажу Вам больше: ваша жена сейчас находится рядом с Вами. Мадам Девуа в Париже, не одна, с Жиральдом Ларошем, и я пытаюсь выяснить, где именно они остановились. Он поступил расчетливо, оставив машину на охраняемой парковке перед въездом в город, поэтому мои люди потеряли их след.

— Невероятно, — выдохнул единственную пришедшую на отказывающийся соображать ум фразу пораженный мужчина.

Утренние лучи света, пробивающиеся сквозь прикрытые шторки, падали на широкую кровать, освещая лежавших на ней мужчину и женщину. Она недовольно зажмурилась и спрятала лицо на теплой мужской груди, чтобы не проснуться и не покинуть царство Морфея, где ощущала себя свободной и умиротворенной.

Сон помогал избавиться от дурных мыслей, вселяя спокойствие и веру в лучшее, возвращая ее на время в вымышленный мир, чтобы она расслабилась, набрав сил для борьбы в реальности, поэтому Анжелике хотелось дольше пробыть в объятиях дремоты.

Но иногда сны оказываются порочными, демонстрирующими запрещенные фрагменты прошлых дней, хранившиеся в памяти.