Когда он видел ее летним утром в своей футболке румяную и взъерошенную, со следами подушки на лице, мечтал, чтобы она была его девушкой, а эта комната была их спальней в их доме, и она любила бы его так же сильно, как и он ее, и хотела его так же сильно, как и он ее. К сожалению, эта эротическая и романтическая фантазия испарилась, когда Дилан пукнул посреди ночи, и вот тогда Крис пожалел, что спал наверху, где и так было жарко, а тут еще и запах.
Теперь вспоминая об этом, Крис осознавал, что наблюдать за Джоуи, когда она спит, пока она была подростком, было немного жутко. Он признавал это. Он принял много плохих решений в возрасте семнадцати лет, и сходить с ума по сестре лучшего друга было одним из них. Конечно, сейчас ему было двадцать восемь, а он все наблюдал за тем, как она спит. И теперь он уже не был сексуально озабоченным влюбленным подростком. Он был сексуально озабоченным влюбленным мужчиной.
Итак, это было восьмое утро после проведенной в ее постели ночи, к тому же это было восьмое утро, когда ему приходилось сдерживаться, чтобы не рассказать ей правду. Он уже влюблялся в нее. Уже и снова. Колледж был так давно, что превратился в историю, и Крис пытался притвориться, что и его чувства были давно и тоже стали историей. Но ведь Маунт Худ появилась очень давно, что и ее можно уже считать историей, да? Вот она стоит, с заснеженными вершинами. И является ли она историей или нет, но ведь она находится тут, что нельзя отрицать. Он больше не мог отрицать, что влюблен в Джоуи, так же, как и притворяться, что они не спали в домике на земле с активным вулканом. И что-то скоро должно взорваться, потому что Джоуи уезжает через три дня. Сегодня четверг. Свадьба будет в субботу на Хэллоуин. А потом Джоуи снова улетит на Гавайи.
Значит, у него есть сегодня, пятница и суббота, чтобы уговорить ее остаться.
Но сначала ее нужно разбудить. Он уже понял, что Джоуи легче всего разбудить, если уйти на кухню и начать готовить завтрак. А если ее просто слегка толкнуть или шептать, она сразу перевернется на живот и будет спать дальше.
Однако если он готовил бекон…
Не было будильника лучше.
Крис аккуратно убрал руку Джоуи у себя с живота. У нее была милая привычка держать руку или ногу на нем, пока они спали. Ну, это было мило до тех пор, пока ему не нужно было встать с кровати по нужде или идти на работу. Тогда процесс становился горьким. Он хотел верить, что единственная женщина, которая держит его во сне, будет хотя бы немного влюблена в него. Или, может быть, она из тех, кому всегда холодно, и она пользовалась его обнаженным телом для тепла. Он предположил последний вариант и надеялся на предыдущий.
Благодаря удаче и хорошей технике Крису удалось вылезти из кровати, не уронив Джоуи или простыни на пол. Она что-то пробормотала о том, что еще рано и, перевернувшись, снова уснула. Он немного постоял у кровати, наблюдая за ней. Вид из окна был очень живописен — сочные зеленые ели, желтые в свете утреннего солнца тополя, белая вершина Маунт Худ и мох на каждом дереве. Но ничто не могло сравниться с видом в домике, видом Джоуи, спящей на боку, ее прекрасной обнаженной спины и волос, разбросанных на подушке.
— Я женюсь на тебе к следующему Хэллоуину, — сказал он тихо, зная, что она это не услышала бы, даже если бы не спала.
Зачем он пообещал не пытаться уговорить ее остаться?
О, да, потому что она не стала бы спать с ним, если бы он этого не сделал. Хотя она права. Ей не стоит принимать таких серьезных решений, как смена работы и места жительства так скоро после разрыва. Он не собирался уговаривать ее. Все, что он мог сделать, соблазнить ее. Соблазнить не ради секса, это уже произошло, а соблазнить ради того, чтобы она осталась. Он не скажет ни слова. Он позволит своим чарам убедить ее, и тогда она останется в городе.
А соблазнение стоит начать с бекона.
Крис надел джинсы, футболку и прибавил отопления. Они оба любили спать в прохладной комнате под теплыми одеялами. Ночью они не нуждались в отоплении. Для этого они пользовались друг другом.
Крис улыбнулся, готовя завтрак. За последние несколько дней он улыбался больше, чем за последние несколько месяцев. И все благодаря Джоуи. Вместо того, что проводить время в походах или так, как обычно отдыхают люди — он этого не знал, потому что у него четыре года не было отпуска — она уезжала с ним на работу, а часть дня помогала Дилану и Оскару со свадебными делами. Она всегда была доброй и бескорыстной. Она могла дразнить Дилана и Оскара, что они устраивают свадьбу в день ее рождения, но он знал, что ее это не беспокоило. Она говорила, что делила свой день рождения с Хэллоуином и миллионом ряженых каждый год, поэтому не чувствовала, что это только ее день. Когда она сказала, что не могла и мечтать о лучшем способе провести день рождения, чем увидеть, как ее старший брат женится на любви всей своей жизни, Крис понимал, что именно это она и имеет в виду.
— Это запах бекона? — спросила Джоуи, стоя у двери. Она была одета в его черно-желтую клетчатую фланелевую рубашку и огромные разнопарные шерстяные носки, и больше ничего. На одной щеке остался след от подушки, волосы были собраны в беспорядочный хвост. Под глазами следы от макияжа. Он никогда не видел более сексуальной женщины за всю свою жизнь.
— Бекон и яйца.
— Ты меня разбалуешь.
— Для этого я и родился. — Он поцеловал ее в щеку, когда она наклонилась над сковородкой, вдыхая аромат бекона.
— Я начинаю в это верить.
Она шлепнула его по заду, направляясь к кофейнику для «заправки», так она это называла. Дозаправка, перезаправка, конец заправки. Он быстро изучил все ее привычки и странности. Она не могла уснуть, не почистив зубы, неважно, насколько она устала. А если она не делала этого, то говорила, что мечтает о том, чтобы ее зубы повыпадали. Всех собак, неважно насколько взрослыми они были, она называла щеночками. И она пела им, правда плохо. Очень плохо. Она ненавидела кориандр, любила острый соус и была готова ехать целый час, просто чтобы добраться в кафе «Стамптаун Кофе Роустерс», когда кофе дома заканчивался. Ракетное горючее, так она его называла. Ее любимый.
— Что сегодня будешь делать? — спросила она, попивая свое горючее.
— Я закончил в «Тимбер Ридж». Думаю взять выходной.
— Ради меня? — спросила она, хлопая ресницами.
Он поставил сковороду с беконом и яйцами на стол. Она уже приготовила тарелки и вилки. На кухне они были хорошей командой.
— Ради тебя. Если ты меня хочешь. Если не хочешь… — Он отступил, забирая бекон с яйцами.
— Я хочу тебя, — ответила она. — Я сильно хочу тебя. И твой бекон. Весь твой бекон.
— Ты можешь съесть половину. Вторая половина моя.
— Это справедливо. Я могу это принять. — Она протянула тарелку, и он положил туда завтрак. — Знаешь, я сплю с тобой, потому что ты готовишь мне завтрак каждое утро. Я не хочу, чтобы ты решил, что ты мне нравишься или что-то в этом духе.
— Ты используешь меня из-за бекона?
— Да, — сказала она, выбирая толстый, хрустящий кусочек.
— Мне больно это слышать. — Он присел на стул напротив нее. — Я обижен.
— Ну, ладно, может быть, я использую тебя не только из-за бекона.
— Ну, такие слова нельзя забрать, — сказал он. — Ты меня ранила. Насмерть. Я чувствую себя таким… таким использованным.
Джоуи наклонилась вперед и положила подбородок ему на руку, глядя на него.
Потом она передала ему свой бекон.
— Это подарок? — спросил он.
— Я предлагаю мир. И доказательство, что я не использую тебя из-за бекона.
Он открыл рот, и она покормила его беконом.
— Так лучше? — спросила она.
— На вкус, как любовь.
— Скорее всего, страсть, — сказала она, взметнув бровями, забирая второй кусок бекона со своей тарелки и наливая еще острого соуса на яичницу.
Крис поднял вилку и сосредоточился на еде, пытаясь игнорировать, как Джоуи отшутилась от слова на букву Л. Не то, чтобы он винил ее. На прошлой неделе она только закончила отношения, которые длились два года. На ее месте он бы даже не стал ни с кем встречаться, а тем более, думать о будущем с ним. Но он не был на ее месте. Он был на своем месте. И этот человек быстро влюблялся в женщину, которая была на месте Джоуи. Ну, да, она была на своем месте, но в носках. Стоп, а носки то были его?