Джоан Хол - Уйти и вернуться

— Мы будем рады воспользоваться вашим любезным приглашением, — немедленно согласилась Кэролайн.

Алисия растерянно захлопала ресницами. Из всех архаических оборотов в ее голове вертелось только выражение «милостиво повелеть соизволил».

— Да, конечно, — пробормотала она, смешавшись. — Нам будет очень приятно.

И вновь опустила глаза.

Тетушка Кэролайн посмотрела на нее укоризненно.

Алисия присела на кушетке и внимательно расправила все складки на юбке, сборки на жакете и ленты в волосах.

Голубоглазый джентльмен пристально следил за всеми ее маневрами. Под его взглядом Алисия непременно запылала бы, как маковый цвет или майская роза. Чтобы уйти от его взгляда, она достала из рукава кружевной платочек и высморкалась, джентльмен деликатно отвернулся.

Джентльмен явно испытывал смущение.

— Могу ли я быть представлен леди перед ленчем? — спросил он, обращаясь к Кэролайн, с которой, похоже, был на короткой ноге.

Вспыхнув от допущенной неловкости, тетушка вскочила и метнулась к Алисии.

— Алиса, позволь представить тебе Патрика Хэллорена, майора отдельного батальона виргинских стрелков, — проговорила она, подобрав губы. — Майор, это моя племянница Алиса Картер, проездом из Филадельфии.

Майор отвесил глубокий поклон.

— Ваш покорный слуга.

Алисия широко раскрыла глаза, совершенно ошеломленная. Совпадения наслаивались друг на друга. Слишком много совпадений. Слишком много схожего. Это нереально. Его имя, лицо, глаза, голос.

Наконец, услышать из его уст слова, когда-то произнесенные Шоном… Это невозможно выдержать. Сражаясь с подступающей слабостью, Алисия умоляюще вскинула глаза на майора.

— Вам дурно? — спросил он, сделав шаг к ней навстречу.

— Нет, — покачала головой она. — Если можно… только стакан воды, пожалуйста…

— Сию минуту.

Повернувшись на каблуках, Патрик бросился из комнаты, столкнувшись в дверях с миссис Кэмпбелл.

Тетушка Кэролайн в ужасе заметалась по гостиной. Опрокинув несколько стульев, она подбежала к Алисии и рухнула перед ней на колени.

— Что я могу сделать для тебя, дитя мое? — воскликнула она, сжимая ей руку. — Чем облегчить твою боль?

Слезы жгучего стыда навернулись на глаза Алисии. Совсем недавно Летти рассказала ей, насколько несчастна и одинока Кэролайн после скоропостижной кончины своей юной дочери, умершей от лихорадки два года назад, и последовавшей затем смерти взрослого сына, погибшего в битве при Бруклин-Хейт годом позже.

Эта милая женщина не заслуживает такой плаксивой, нервной и взбалмошной племянницы, напомнила себе Алисия. Пережив трагедию, потеряв любимых детей, она нуждается во внимании и участии. Реальность это или кошмарный сон — ты должна вести себя достойно, Алисия.

— Моя дорогая, бесценная тетушка, — прошептала она, наклоняясь, чтобы обнять Кэролайн. — Вы снимаете мою боль своей заботой и любовью. Я так благодарна вам за все.

Эта сентиментальная сцена была прервана появлением Патрика, вернувшегося вместе с женщиной, державшей в одной руке стакан, а в другой — кувшин с водой. Она была представлена Алисии как Кристина Кэмпбелл, владелица таверны, в которой они, собственно, и располагались.

Чтобы успокоить тетушку, Алисия послушно сделала несколько глотков освежающей прохладной воды и притворилась, что совершенно оправилась от дурноты.

— Не пора ли приступить к ленчу? — спросила миссис Кэмпбелл.

Кэролайн вопросительно взглянула на Алисию.

— Самое время, — ответила та, улыбнувшись.

Хозяйка таверны провела их в небольшой зал и усадила за стол у окна.

Позволив Патрику воспользоваться правом джентльмена и заказать кушанья для дам, Алисия была приятно удивлена его выбором. Он предложил салмаганди, блюдо, название которого звучало не слишком аппетитно, но вкус был более чем восхитительным. Оно представляло собой допотопный аналог пиццы «со всем» и состояло из листьев зеленого салата, смешанного с виргинской ветчиной, мяса запеченной индюшки, яиц, сваренных вкрутую, измельченных корнишонов, сельдерея и анчоусов с маслом и уксусом.

Алисия удивилась себе, увлеченно расправившись не только со своей порцией салмаганди, но и с поджаристой яблочной шарлоткой под соусом из меда и орехов, которую Патрик заказал на десерт.

Во время ленча, почти не участвуя в обычной светской беседе, уместной за столом, Алисия внимательно следила за Патриком, находя в нем все больше сходства с Шоном.

Они оба были одного роста, около шести футов и четырех дюймов. Черты лица у обоих были четкие и строгие. Глаза одинаково голубого цвета, с лукавинкой, которая поминутно вспыхивала в них. Прямые, широкие плечи. Стройная талия. Длинные, красиво очерченные ноги. Рассматривая Патрика, Алисия с трудом могла поверить в то, что перед ней не Шон.

Различия были почти несущественными. Волосы Патрика казались темнее, чем у Шона. Скорее темно-каштановыми, а не цвета осенней листвы. Лицо было более грубым, обветренным. Он выглядел стройнее и более подтянутым. В нем чувствовалась военная выправка. Патрик был истинным сыном своего времени, американским офицером, соединявшим в себе старосветскую элегантность с внешней неотесанностью и грубоватостью.

Шон тоже представлял собой продукт своего века. Он был героем в среде интеллигентов, отличавшихся стремлением к усложненности, изощренностью и претензией на интеллектуальность.

Легкая улыбка скользнула по губам Алисии, когда она отметила наиболее существенное различие между двумя мужчинами. Хотя было совершенно очевидным, что Патрик подобно Шону одевается от лучших портных, его красная замшевая куртка, подпоясанная широким ремнем, и бриджи проигрывали в сравнении с облегающими джинсами и длинными, грубой вязки пуловерами Шона. По крайней мере проигрывали в глазах Алисии, ценившей спортивный стиль.

Погрузившись в собственные мысли, она перевела рассеянный взгляд со своего собеседника за окно. Оказалось, что зал, в котором они обедали, располагается на втором этаже здания, выходящего окнами на улицу.

Тротуары были наводнены людьми: идущими, стоящими, собирающимися в группы и пары, разговаривающими, смеющимися, спешащими, лениво прогуливающимися. По мостовой катились повозки, кареты, рессорные коляски, гарцевали всадники на взмыленных лошадях.

Алисии казалось, что она наблюдает сцену из голливудского фильма о колониальных временах. Богатого, костюмированного и хорошо отрежиссированного фильма. Но… Это всего лишь фильм!

Окружающее было странным и нереальным, и на короткое мгновение Алисии удалось убедить себя в том, что, если закрыть глаза, а потом открыть их вновь, можно оказаться в полупустом зале кинотеатра, спокойно встать и направиться к выходу.

Реальность вновь обрушилась на Алисию, когда она услышала смех Патрика, отвечающего на какой-то вопрос, заданный тетушкой Кэролайн. Взяв себя в руки, Алисия сосредоточилась на беседе.

— Я с болью думаю о том, — говорила тетушка, обращаясь к Патрику, — что вы проводите целые дни в одиночестве, в своем доме, опустевшем после печальной кончины вашего отца. Нам бы очень хотелось видеть вас у себя в усадьбе, если, конечно, обстоятельства вашего отпуска позволят вам нанести этот визит.

Алисия бросила короткий взгляд на Патрика. Отпуск? Очевидно, в военных действиях наступил перерыв, сказала она себе, и он получил краткосрочный отпуск. Кажется, тетушка говорила, что Патрик служит майором отдельного батальона виргинских стрелков? Это большая ответственность перед нацией.

Затаив дыхание, она ожидала ответа майора. Патрик мельком взглянул на нее перед тем, как улыбнуться тетушке Кэролайн.

Изящным и уверенным движением, привычным для завсегдатая придворных балов и офицера, знакомого с партизанскими вылазками по пересеченной местности, он вскочил на ноги, отступил на шаг назад и снова отвесил глубокий поклон.

— Почту за честь принять предложение нанести визит двум столь прекрасным дамам.

Выйдя из таверны, Алисия услышала позади себя легкие шаги Летти. Оглянувшись, она подозрительно нахмурилась и спросила у служанки:

— Ты пообедала, Летти?

— Ленч был великолепен, — кивнула негритянка.

Ее темные глаза вспыхнули.

— Позвольте поблагодарить вас за него, госпожа.