– Вы, кажется, смотрели на Дансбери? – неожиданно спросил Дольф.
– Нет, это он довольно бесцеремонно разглядывал меня, – возразила Лилит. – Вот я и ответила ему тем же.
– Возможно, было бы разумнее просто не обращать на него внимания, – посоветовал герцог. – Тех, кто ему не нравится, как правило, ждет незавидная участь.
У Лилит перехватило дыхание. Неужели он выскажет свои подозрения именно ей.
– Ваша светлость, вы имеете в виду что-то определенное?
Он кивнул:
– Я не люблю сплетен, но ради вашей безопасности… Вероятно, будет лучше, если вы об этом узнаете. В Париже была женщина, которая унизила его, и он ее застрелил. А после его возвращения в Лондон ходили слухи, что двоих мужчин он убил на дуэли. – Дольф взглянул в сторону Дансбери. – Откровенно говоря, я даже не исключаю, что он имел отношение к кончине моего дяди. О его ненависти к дяде Джеффри знали все. И у моего дяди… Обстоятельства его смерти не только крайне неприятны – они совершенно не соответствуют его натуре.
Когда Джек рассказывал ей о той женщине, которая умерла во Франции, она слышала в его голосе сожаление. Он пытался скрыть свои чувства, но Лилит уже научилась понимать выражение его лица. Ей захотелось вступиться за маркиза, и она проговорила:
– Я уверена, что слухов всегда хватает. Но я считаю, что следует самой во всем разобраться.
– Бесполезное занятие, – с улыбкой ответил герцог.
Лилит нахмурилась:
– Что вы хотите этим сказать, ваша светлость?
Герцог рассмеялся:
– Мисс Бентон, вы очень красивая женщина. А остальное не имеет значения. Женщина разбирается только в сердечных делах – так я всегда говорю.
Лилит едва не задохнулась от гнева; она почувствовала себя оскорбленной. Ведь Уэнфорд совершенно ничего о ней не знает! Как же он смеет так говорить?!
– Если таково мнение вашей светлости, – заявила она, – то, вероятно, нам следует…
– Не затрудняйте себя, изображая оскорбленное достоинство, – перебил герцог. – Просто улыбайтесь и будьте красивой. Это все, что от вас требуется. – Лилит не успела найти язвительный ответ, как герцог, снова взглянув на Дансбери, добавил: – Ваши неуместные высказывания могут лишь поставить вас в глупое положение.
– В таком случае я больше не стану говорить с вами, – процедила Лилит сквозь зубы.
Дольф пожал плечами и с усмешкой заметил:
– А я думаю, вы будете со мной говорить. И будете на редкость любезной. Ведь чем выше титул, тем вы любезнее, не так ли? Такой же и ваш отец. Я думаю, он находит мой титул весьма привлекательным. – Он чуть крепче сжал ее руку. – И признаюсь, я нахожу вас довольно привлекательной, мисс Бентон. Кажется, это сильнее меня, несмотря на ваши скандальные отношения с Дансбери.
– У меня нет никаких отношений с Дансбери. Но даже при этом я нахожу его намного приятнее, чем вы, ваша светлость, – теряя терпение; отрезала Лилит. Этот человек оказался даже хуже своего дяди, покойного герцога.
– Не забывайте о хороших манерах, моя милая, – нахмурившись, проворчал Дольф. – Да, не забывайте о манерах, иначе вам напомнят о них.
Взглянув в светло-голубые глаза Ремдейла, Лилит впервые испугалась. Испугалась и встревожилась. Она обещала отцу, что выйдет замуж за любого, кого он выберет. А он выбрал молодого герцога Уэнфорда.
Губы Дольфа растянулись в улыбке.
– Кажется, вы быстро усваиваете уроки. Жаль. – Герцог снова посмотрел в сторону Джека, затем, когда танец увлек их в другую сторону, он отыскал взглядом ее отца. – Ваш дорогой папа, кажется, полон надежд. Так давайте осчастливим его, Лилит.
– Вы… вы не можете говорить это серьезно, – побледнев, проговорила она. Ей хотелось закричать, упасть в обморок, хотелось вырваться из его рук и выбежать из зала.
Он опять пожал плечами:
– А почему бы и нет? Рано или поздно мне придется жениться, и я предпочел бы в своей постели вас, а не какую-нибудь из косоглазых девиц, что сидят сейчас в ожидании вдоль этих стен. – Уэнфорд привлек ее к себе еще ближе. – Не могу дождаться, когда заполучу тебя, Лилит, – добавил он вполголоса.
– Никогда, – прошептала она в ответ.
– Хотите пари? – проговорил он с улыбкой – его настроение менялось мгновенно.
Тут вальс наконец-то закончился, и Лилит попыталась высвободиться. Однако герцог крепко держал ее за руку.
– Отпустите меня, – пробормотала Лилит.
– Улыбайтесь, любовь моя. – Дольф снова улыбнулся. – Вы же не хотите устроить сцену, не так ли?
К сожалению, он был прав. Какое бы отвращение и страх Дольф ни вызывал у нее, она ничего не могла поделать в окружении такого множества людей. Если бы они были одни, она могла бы поговорить с отцом и рассказать ему, какое чудовище этот Ремдейл, и отец, возможно, отклонил бы его притязания.
Они подошли к лорду Хэмблу, и герцог с улыбкой проговорил:
– Виконт, ваша дочь просто чудо.
– Благодарю, ваша светлость, – просиял Хэмбл. – Я сделал все, что мог, только бы хорошо воспитать ее.
– Мне придется поговорить с человеком, ведущим мои дела, а также дюжиной поверенных, которых мой дядя, видимо, считал необходимым содержать, – продолжал герцог таким тоном, словно говорил о покупке кареты. – Однако я не вижу особых препятствий. Не заедете ли ко мне завтра, чтобы мы могли окончательно договориться?
Виконт, казалось, растерялся – слишком уж быстро все происходило. Потом на лице его появилась улыбка, и он, протянув герцогу руку, ответил:
– С удовольствием, ваша светлость.
Дольф пожал руку виконту. Затем, преодолевая сопротивление Лилит, поднес к губам ее руку. Когда же он наконец отпустил ее, она сразу же отступила на шаг. Ей ужасно хотелось повернуться и убежать, но помешала тетя Юджиния, заключившая ее в объятия.
– О, моя дорогая! – воскликнула тетушка, захлебываясь от восторга. – О, Лилит, какая чудесная новость!
– Да, конечно, – пробормотала девушка, высвобождаясь из объятий тетушки. – Спасибо… Простите меня…
Почти не сознавая, что делает, Лилит стала пробираться к балкону – ей казалось, она вот-вот задохнется. Минуту спустя, ухватившись за балконные перила, она сделала глубокий вдох. Ночной воздух освежил ее, и ей стало немного лучше.
– Мои поздравления, мисс Бентон.
Лилит вздрогнула от неожиданности. Затем обернулась и увидела Джека, стоявшего в тени, недалеко от двери. Она шагнула к нему, но он, словно отстраняя ее, поднял руку и проговорил:
– Все сделано абсолютно безупречно. Она взглянула на него с удивлением:
– Джек, ты о чем?
– Видите ли, мисс Бентон, я должен перед вами извиниться.
– За что? – Такой Дансбери ей не нравился – холодный, циничный, надменный.
– За то, что я ошибался. Увы, мисс Бентон, вы Снежная королева.
– Как ты смеешь так говорить?! – Лилит в изумлении смотрела на маркиза.
Он пожал плечами и пробормотал:
– А что же, по-вашему, я должен говорить? Ведь вы приняли очень выгодное предложение. Предложение чудовища. Разве вы не помните, как мы говорили о том, что Дольф мог бы убить своего дядю из-за титула? О да, он же теперь герцог… Вы, должно быть, очень довольны, не так ли?
Лилит сжала кулачки.
– Возможно, это правда, – проговорила она с притворным спокойствием, в то время как ей хотелось закричать и ударить Джека. И еще хотелось сказать ему, что она рассчитывала на его поддержку и помощь. – Да, возможно, Дольф и убийца. – Лилит ткнула пальцем в грудь маркиза и с усмешкой добавила: – Но ведь и ты совершил убийство, ты сам в этом признался.
Дансбери стиснул зубы, и она поняла, что отплатила ему.
– Да, ты права, Лил. Но в чем же ты сейчас меня обвиняешь? Неужели я чем-то тебя оскорбил?
– Ты ведешь себя оскорбительно, – ответила она с обидой в голосе.
– Но ведь и ты ведешь себя таким же обра…
– Как ты смеешь?! – перебила Лилит. На глаза ее навернулись слезы. – Ты настолько себялюбив, что думаешь, будто и остальные заботятся только о своих развлечениях. Но не все такие эгоисты, как ты, Дансбери. Я должна позаботиться о своих родственниках, а они хотят, чтобы я вышла замуж за Уэнфорда. Пойми, я хочу угодить отцу. – Лилит не знала, кого она пыталась убедить – Джека или себя, но он не оставил ей времени для раздумий.
– А когда твои родственники выдадут тебя замуж за Дольфа, ты будешь довольна? Будешь счастлива? – Он схватил ее за плечи. – Ты не глупа, Лилит, и ты не слепа. Ради Бога, раскрой глаза, прежде чем позволишь погубить себя.