Джулиан идёт к окну. Напротив тёмные слепые окна. Предать этого святого?! Лучше погибнуть.
— Тогда тебе нужно исчезнуть. Кора спрячет тебя. Сегодня из каждого цеха взяли ещё по несколько человек. Из цеха Поля одного учёного и мальчика, из цеха Карела…
— Гюста?!
— Не Гюста. Но тоже своего. Выдадут нас или нет? Пытки не каждый выдержит. Погибнет много людей вместо одной! — вздохнул Апостол. — Но если б я не порекомендовал её Властителю, ты был бы уже в застенке!
— Я не могу исчезнуть. Тогда заберут всех вас!
— Весьма возможно. Хорошо бы выиграть время! Обещай и площадь, и выдачу нас. Попробуй выторговать ещё месяц. За это время найдём выход. А пока иди работай как ни в чём не бывало. Сегодня ты — в цехе Карела.
— Вы же говорили — всех наших из цехов уберут!
— Не успели, — горько сказал Апостол.
— Но ведь я не смогу с вами видеться, если слежка…
— Почему не сможешь? Я твой шеф, раз. Властитель сказал: подозревает тебя. Я обещал тебя обработать, два. И все мои люди имеют право встречаться с тобой, у нас общая работа, три. С аппаратурой разберусь. Властителю пойдёт информация о подготовке к курсам редакторов, а ты будешь связан со мной: в любую минуту вызовешь. Пока я ещё имею влияние на Властителя, воспользуюсь его доверием ко мне, наговорю о наших с тобой проектах! Необходимо усыпить его бдительность. Ты же срочно начинай заниматься с Корой телепатией. — Апостол говорил мягко, а взгляда избегал. — Ну, успокойся, иди. Выдай им, пожалуйста, вирши о дамбах, искусственных морях и звёздах — вроде начал работать на них. Попробуем побороться!
— Не думайте, я не хочу удовольствий, я хочу здесь, с вами… — Слова получились куцые, интонация неискренняя.
— Да, да, конечно. Всё будет хорошо.
Глава десятая
Звонок снова неурочный. И голос дрожит:
— Ты была права, он приходил к нему.
— Кто к кому?
— Братец к Джулю. — Адриан подробно рассказывает, что узнал ночью.
— Ты можешь спасти мальчика? Ты здесь? Ты слышишь меня? Почему не отвечаешь?
— Мы не сможем так быстро подготовить ловушки и людей.
Обеими руками вцепившись в трубку, она сказала:
— Сможем. Мы должны. До выхода на площадь есть время. Мы спасём нашего мальчика.
— Он безрассуден, — тихий голос Адриана. — Он боится умереть.
— Я тоже!
— Ради спасения своей жизни он может… всех нас…
— Не надо. Пожалуйста, не надо.
Она предупреждала! Просила отослать Джуля к ней. А если сейчас…
— Сейчас поздно. Если он сейчас исчезнет, братец перевернёт…
— Я знаю… ты говорил… я помню…
— Прости меня, Мага! — Он помолчал. — Ты сидишь или стоишь, моя девочка? — Голос чуть вибрирует, словно испортился телефон и связь вот-вот прервётся. Под эхом этого голоса без сил опустилась на стул. — Сначала я не хотел говорить…
— Что ещё случилось?
— Не могу от тебя скрывать. Он вызвал Гишу. Это значит…
— Я знаю, что это значит. Саша осталась одна, она в опасности. Но в ещё большей опасности сам Гиша. Любое слово невпопад…
— Да.
— Он уже здесь?
— Да.
Они молчали. И только дыхание друг друга толкалось в ухо.
Первый раз за семь счастливых лет она не знала, что делать.
И, словно почувствовали её отчаяние, в её отсек вошли трое.
— Мать! — сказал Троша. — У нас идея. Вернее, сюрприз для тебя!
Хотела отключиться от Адриана, он сказал: «Не надо». И она продолжала держать трубку у уха.
— У нас необыкновенная идея, мать! — сказал Ив. — Да, сюрприз. Мы подготовили тридцать люков на площади, они прикрыты плитами, но стоит нажать кнопку, плиты опускаются.
Начала было повторять в трубку, Адриан остановил: «Я слышу».
Идея оказалась проста. Выманить Будимирова с трибуны в момент какой-нибудь церемонии или скандальной ситуации вроде прутиков и шаров и распахнуть люк там, куда он ступит.
— Осталось создать ситуацию, — жёстко сказал Адриан. — Выход Джуля на площадь — ситуация. Он должен сделать так, что братец сойдёт с трибуны. Марика говорила: заманить в ловушку. Люк и будет ловушкой.
В эту ночь она почти не спала. Успеть. Это единственное слово стегало по сердцу.
Пыточная слева, пыточная справа.
Она не была наивна и понимала: они не пустуют, и в любой момент в ту или другую могут попасть два её любимых человека. Одно неосторожное слово. Она хорошо знала, как Гиша относится к Джулю, и, если тому будет грозить опасность, безрассудно кинется на защиту.
Утром еле дождалась звонка мужа. И, лишь услышала его голос, торопливо заговорила:
— Пожалуйста, срочно отправь наверх, прямо к Будимирову, своих людей, несколько человек сразу, чтобы они сумели вывести из-под пули, из-под пытки, успели спасти, если возникнет опасность для Гиши или Джуля. Пожалуйста, поторопись. И рекомендуй, пожалуйста. Будимирову гения-учителя. Я отдам Эдика. Он попробует подготовить учеников… помочь Джулю.
— Это наивно: как Эдик из школы попадёт во дворец Будимирова? И это громадный риск. Каждое слово незнакомого Эдика ученики передадут родителям, а те донесут братцу, и твоего Эдика ликвидируют раньше, чем он успеет вздохнуть.
— У нас нет выхода, мы должны рисковать. Коля готов идти наверх. Хочет доказать любимой, что он — герой. Что взять с мальчишки?
— Коля не может подвести?
— Исключено. Он педантично чёткий, очень собранный. Просится Владим…
— Владим исключён. Вообще Владима давно нужно кем-то подменить, он слишком бросается в глаза своей непохожестью ни на кого. Коля собирается идти один?
— Нет, их трое. Готовит их Владим по системе Поля. Все в совершенстве владеют карате, умны и расторопны. И жаждут бороться.
— С Колей погоди. Подумаю, что можно ещё сделать. А ты, пожалуйста, успокойся. Твоё волнение передаётся и мне, и Алине. У меня возник план. Я позвоню тебе. Есть ещё люди!
Глава одиннадцатая
Слова воплощаются в дело. Саботируются распоряжения Будимирова под видом тщательного их исполнения. Чтобы усыпить его бдительность, выпускают тьму крикливых брошюр, организовывают спортивные и самодеятельные праздники, ставят громкие спектакли с хвалой ему. Смотри, Властитель, как служим тебе! А между тем из цехов выводят живых, с другими фамилиями устраивают кого в типографию, кого в корректорскую, направляют по совету Марики на заводы и фабрики, внедряют в отряды Особого назначения.
Марика до полночи работает с Роберто в лаборатории.
Джулиан слушает её лекции. Марика хочет, чтобы он вставал на место каждого, и помимо воли он представляет себя то Микеланджело, то Робеспьером, то Нероном, то сыном Ивана Грозного! Робеспьер благороден и демократичен, хочет делать людям добро, а получив власть, росчерком пера отправляет на смерть сначала одного, а вскоре сотни невинных.
Каждый ли, получив власть, становится убийцей?! А если бы главой государства стал Апостол? А что делать с такими, как Эвелина? Почему ей одной принесены в жертву сотни?!
Все затаивают дыхание, когда Марика говорит.
Он ощущает себя хранилищем кровавых и трагических событий, одну за другой проживает чужие жизни. Пытается выбраться из них, ловит себя на том, что порой головой мотает, как конь, жаждущий сбросить сбрую, не может. Во сне события, внедрённые в него Марикой, повторяются. Просыпается и долго приходит в себя: слава Богу, не его волокут на казнь.
На курсах объясняют, как надо пропагандировать и агитировать. А потом к нему приходит Конкордия и учит его редактировать официальную литературу — брошюры и книжки. В основном, нужно уметь вычёркивать. Он плохо понимает суть текста: какие-то «структуры», «экономические кризисы», «единый порыв в выполнении планов… Кому нужно всё это?
— Почему ты на меня не смотришь? — переключает он Корино внимание.
— Мы работаем. Измени-ка сам этот абзац, он недостаточно запутан.
— А зачем его запутывать?
— А зачем какому-нибудь хорошему человеку понимать то, что здесь написано? Непонятное не тронет души, забудется сразу, что нам и требуется. Наверху должны прочитать нужное им. Такие же, как мы с тобой, должны бросить читать на первой строке, — объясняет Кора. — Твоя задача срифмовать.