Пауза в несколько секунд. То ли Гарик сейчас рассмеется и скажет, что рад меня слышать или…
— Ты серьезно ничего не знаешь?
— Я сейчас трубку положу. Хватит сказок. И так нерв на пределе, а ещё ты давление поднимаешь! Говори, что ещё я такого натворил?
— У нас эта запись появилась вчера ночью и за несколько часов облетела почти всех работников. Сам же знаешь, как быстро распространяются новости. Помнишь, как ты бзднул в спортзале? Я всего-то одному сказал, а через полчаса знало все предприятие. Так и сейчас. В общем, ты теперь герой. Хотя и полудурок. Сейчас я тебе запись скину. Потом перезвони и расскажи, как ты так лоханулся!
Гарик отключается, а я сижу как петух на крыше небоскреба — не знаю, как сюда попал и не знаю, что делать дальше. А дальше слышится сигнал почты, на «мыло» пришел звуковой файл. Распаковываю и слышу голос Юрия… а после и свой голос. Чувствую, как на голове поднимаются волосы, словно шерсть у волка…
— Борис, извини, что так поздно.
— Ничего, я ещё не успел уснуть.
— Я вот о чем хотел поговорить с тобой. В общем, я знаю о вашей с Натальей афере. Не нужно быть пяти пядей во лбу, чтобы увидеть, как вы всё это подстроили.
— О чем вы? Я не понимаю.
— Не надо. Не строй из себя святую невинность. Мы взрослые люди и все понимаем. Так что давай играть в открытую. Я знаю, что ты хочешь залезть в кровать к нашему директору финансов. Отомстить за её прошлые выговоры и нарекания.
— И как же вы догадались?
— Это не сложно. Достаточно было увидеть твою машину у моего хорошего знакомого и сопоставить с «неожиданным конкурсом». А уж запросить распечатку твоих разговоров по корпоративной связи и вовсе дело нескольких минут. Ты молодец, что пожертвовал автомобилем ради такой возможности. Жаль, что напрасно.
— И Оксана тоже знает?
— Нет, Оксана этого не знает. И не узнает, если вдруг у тебя найдутся неотложные дела, и ты тихо слиняешь из этого коттеджа. Я могу договориться с Оскари, и тебе вернут часть денег. За Оксану я потом отдам. По возвращении. Уезжай и не позорь честную женщину, она и так много пережила из-за своего развода. Уезжай, иначе я не знаю, как повлиять на тебя.
— Наплевать. Мне нечего терять.
— Что же, я думал, что ты будешь умнее. Ты понимаешь, что тебе ничего не светит? А со статьей, которая появится в трудовой книжке, ты никуда не сможешь устроиться.
— Увольнением? Испугали ежа голой попой.
— Я не позволю тебе этого сделать…
На этом запись обрывается. Так вот что ощущали воры, когда их везли в чане с дерьмом и над чаном проводили ятаганом, чтобы они ныряли с головой. Аллегория из «Джентльменов удачи» — это единственное, что мне пришло на ум в этой ситуации.
Ведь мы говорили совсем о другом! Я помню наш ночной разговор, помню почти дословно. Подтекст другой, да и некоторых фраз не было! Юрий смонтировал запись? Я слушаю ещё раз и замечаю легкие паузы и пощелкивания на заднем фоне. Но кто на них будет обращать внимание, когда появилась такая новость — какой-то ничтожный менеджер «отомстил» директору финансов!! Обсуждение растянется не на один месяц. А мы? Что делать нам?
Я снова набираю номер, и на этот раз Гарик отвечает сразу же.
— Ну как, послушал, герой-любовник? Спалил всю «малину», теперь ещё и на Наталью косятся, как на сводню.
— Гарик, это подстава. Честно, я не такое говорил… Вернее, говорил такое, но Юрий меня спрашивал о другом. Он сфабриковал запись, подставил неудобные моменты…
Снова несколько секунд тишины…
— Ты знаешь, мне тоже показалось странным, что это выплыло в тот момент, когда на предприятии арестовали Квадратова. Вроде как отвлечение внимания.
— Чего? Квадратова арестовали? Ни фига у вас перемены.
Если челюсть у меня раньше висела на честном слове, то сейчас она окончательно рухнула на пол. Мне показалось, что от её падения содрогнулся весь коттедж.
— Блин, вот живешь в Карелии, разводишь на секс финансового директора, а главного-то и не знаешь. Тут же у нас шекспировские страсти кипят. В общем, Квадратов добил-таки Скалова, и тот в сердцах написал заявление. А когда чухнулся, что у него две годовалые дочки и их надо кормить, то сразу остыл и пошел забирать заявление. Квадратов был против и Скалова уволили. Тот, недолго думая, пошел и накатал жалобу в трудовую инспекцию. Когда же приехали люди из инспекции, то обнаружили столько косяков… В общем, за компанию привлекли и налоговую инспекцию, подняли старые материалы, а там… Мама не горюй — тащили все, кому не лень. Чтобы начальственные головы не полетели, решили убрать Квадратова. Ну, а тот сдал начальника логистики, чтобы не одному за хищение в особо крупных отвечать.
— Охренеть. То-то Юрий говорил, что он под следствием.
— Да, но эти новости переплюнула запись. Все ждут вашего возвращения, чтобы узнать подробности.
— Слушай, а эта запись, говоришь, появилась ночью?
— Ну да, и из курилки разлетелась по всем отделам. Кто-то сочувствует тебе, но большинство сочувствуют ей, а тебя последними словами поносят. Так что «полудурок» — это одно из самых мягких.
— Это подстава, Гарик. Мы тут с Юрием из-за Оксаны бодались, как два оленя. Он как-то пришел ко мне поболтать и записал наш разговор. А потом и вставил несколько слов от себя. Это звездеж и провокация.
— Ладно, друг. Ты держись там. По приезду постараемся восстановить твое честное имя.
И тишина… не та гнетущая и унылая, как в глубокой пещере под землей, но тишина. Слышен говорок Оскари и мелодичный голос Марджааны. Со стороны двери Оксаны не доносится ни звука. Что она там сейчас делает? Попытаться ещё раз позвать?
На стук опять никто не отзывается. Вечерний поход Марджааны тоже оканчивается ничем. Оксана не выходит к ужину. Я слышал, как она отвечала Марджаане и та отнесла чай с бутербродами в комнату Оксаны.
На душе скребут кошки, мозг усиленно пытается что-либо придумать, но ничего не приходит на ум. Вечером вижу своё лицо в зеркале душевой и понимаю, что краше в гроб кладут. Оксана не отзывается на стук…
Глава 15
И бедняга убегает от дворовой собаки?
Ты можешь видеть в этом изображение власти:
Собаке повинуются как должностному лицу.
Заплечник, руки прочь! Они в крови.
Зачем стегаешь девку? Сам подставься.
Сам хочешь от нее, за что сечешь.
Мошенника повесил ростовщик.
Через лохмотья малый грех заметен,
Под шубой — скрыто все. Позолоти порок -
И сломится оружье строгих судей;
Одень в тряпье — пигмей былинкой свалит.
Никто не виноват, никто! Я властен
Всем судьям рты замазать, — помни это.
Достань себе стеклянные глаза
И, как политик жалкий, делай вид,
Что видишь то, чего не видишь.
Ночь прошла в тяжелых думах, и я почти не спал. Всё думал о ближайшем будущем — каким оно будет? Что нас ждет по возвращении? Сможет ли Оксана понять меня?
«Понять и пррростить» — как сказал бы герой Миши Галустяна. Смешной герой, но мне сейчас не до смеха.
Оксана вышла утром на завтрак… Если будут экранизировать новую версию «Снежной королевы», то Оксана окажется одной из фавориток на роль королевы. Такая же холодная и бесстрастная. Я кидаюсь к ней, но она останавливает открытой ладонью.
— Борис, давай вернемся к прежним отношениям «начальница-подчиненный». После всего того, что я услышала, когда мне прислали файл и после вашего с Юрием разговора…
— Да это же не совсем правда. Я не на те вопросы отвечал. Вернее на те, но он добавил ещё от себя, — я говорю и слышу, как глупо звучат мои слова.
На те, не на те. Стыд и срам!
— Борис. Не обращайся ко мне без крайней необходимости, — я не успеваю открыть рот, как она добавляет, — пожалуйста.
Завтрак проходит в гнетущей обстановке. В обед нам нужно уезжать и Оскари из кожи вон лезет, чтобы поднять нам настроение. Но всё напрасно. Я погружен в свои мысли, Оксана в свои. Попытки пошутить звучат глупо и пошло. Мы уходим собираться.
— Порис, ты очень хороший человек. Прости, что так получилось. Я натеюсь, что у вас всё получится и вы путете счастливы, — ко мне в комнату заходит Оскари со свертком в руках.