— Алло, внимательно слушаю! — говорю я в трубку и замираю.

— Борис, где твой отчет? Мне через десять минут идти на собрание, а я его даже в глаза не видела! — раздается голос любимого человека.

— Да-да! Я уже еду. Тут небольшая проверка документов и я через пять минут подскочу.

— Хрук! — давится смешком инспектор.

Я умоляюще смотрю на него и прикладываю палец к губам.

— Я жду! Помни о нашем недавнем разговоре! — слышится треск, будто трубкой прихлопывают муху, следом раздаются короткие гудки.

Я смотрю на сержанта и вижу на его лице улыбку голодной гиены…

— Борис Николаевич, повезло вам с именем-отчеством. Но не повезло со страховой компанией. Мне придется вызвать эвакуатор и отогнать вашу машину на штрафстоянку. Оттуда вы её сможете забрать в течение дня. Если успеете сделать страховку, — кажется, что инспектор впервые в жизни ощущает, что такое счастье.

— Но как же так? Может, отпустите на первый раз? Мне сейчас машина жизненно необходима.

Конечно же необходима — иначе с меня скальп снимут и используют его вместо половой тряпки. И самое противное, что инспектор об этом знает. Долбанный смартфон с улучшенной громкостью…

— Значит, говорите, через пять минут будете? — инспектор кладет ладонь с растопыренными пальцами на протокол.

— Да если вы меня сейчас отпустите, то я за одну минуту долечу! — я кладу на запястье указательный палец другой руки.

— Хм, не знаю, сейчас пробки, вряд ли за четыре удастся добраться? — инспектор поджимает большой палец.

— С пробками получится за две минуты. Тут рядышком, — я прибавляю ещё средний палец и становлюсь похожим на одного из мушкетеров, когда они принимали в свою стаю д'Артаньяна.

— Хорошо, тогда ни мне, ни вам. Остановимся на трех минутах и закончим обсуждение деталей вашей поездки? — страж порядка наклоняет голову и вопросительно смотрит на меня.

Я киваю и шарю себя по карманам в поисках бумажника. Понятно, что у них здесь микрофоны понатыканы, поэтому и приходится «высчитывать время поездки». Да куда же он запропастился-то?

— Извините, я сейчас до машины добегу. Она работает, а у меня бензина и так мало осталось.

Инспектор благосклонно кивает, а я мчусь к машине. Закон подлости срабатывает и на этот раз — никакого бумажника нет в помине. Где же я мог его оставить? Утром же кидал в бардачок вместе с сигаретами… Приходится возвращаться с повинной головой.

— Товарищ инспектор. Я часы забыл дома. Может, поверите на слово и простите на полчасика? А я потом вернусь, и мы посчитаем снова.

— Увы, как в песне поется «Не думай о секундах свысока!» — отчаянно фальшивит сержант и отдает мне документы. — Мы вынуждены отогнать вашу машину на стоянку. Когда сделаете страховку, тогда и заберете. Пока прошу сдать ваши ключи.

— Ну, товарищ инспектор, войдите в положение. Я могу в залог магнитолу оставить, или… или вот мобильник. Я же вернусь. Я туда и обратно, — молю его, но безуспешно. Ключи переходят к новому владельцу.

Инспектор делает вид, что меня рядом никогда не существовало и отходит к своему напарнику. На улице холодно и моросит дождь, а меня кидает в жар. Я не успею отдать флешку!

— Товарищ инспектор, да что вы, не человек, что ли? — отчаянная попытка проваливается в яму равнодушия и отчуждения.

— Гражданин водитель, сержант вам всё объяснил. Транспортное средство изымается на штрафстоянку. Так что всего доброго, — басит напарник инспектора. Сам же сержант делает вид, что занят вылавливанием особо опасного нарушителя.

Я пытаюсь ещё поныть, но безрезультатно. Приходится вставать чуть поодаль и поднимать руку на уровень плеча. Если кто ловил машину возле «дпсников», тот сможет оценить потраченное напрасно время. В другом бы месте поймал «извозчика» за две минуты, а тут… Проходит около десяти минут, прежде чем возле меня останавливается таксист. Я безбожно опаздываю!

— Командир, на Стрелковую, пожалуйста! И, побыстрее, пожалуйста! — я киваю на дорогу.

— Доэдэм, дарагой. Дарогу пакажешь? — оскаливается золотыми фиксами таксит.

Хорошо ещё, что недалеко ехать. Мы добираемся за пять минут. Уже видна двухэтажная будка охраны. Пять минут! Правильно показывал инспектор. А вот чем расплатиться с таксистом? Телефон отдать? Фигушки — в курилке стоит Гарик. Хоть в этом мне сегодня везет.

— Командир, сейчас я у друга деньги возьму и отдам, — я выскакиваю из машины и бегу к Гарику.

При виде меня лицо друга расплывается в такой довольной улыбке, что видны прокуренные коренные зубы.

— Слушай, одолжи пару сотен. Я где-то лопатник посеял. Как найду, так сразу же отдам, — и вижу, что он расплывается в улыбке.

— Вот он, так что не нужно занимать, — с этими словами Гарик протягивает мне мой бумажник. — Ты его на сидении оставил, вот я и подрезал, чтобы проучить. Заодно начал приводить свой план в действие. Можешь сейчас не благодарить, потом спасибо скажешь и поляну накроешь.

Я глотаю холодный воздух. Стою и смотрю на него. Вроде бы и друг, хочет как лучше. Он же не знал, что я нарвусь на полицейских — в обед бы отдал. Ладно, потом сделаю выговор, сейчас не до этого. Отдаю таксисту деньги и бегу в офисное здание.

— Я взял немного, чтобы… — Гарик что-то кричит в спину, но я его не слушаю.

Поскальзываюсь на луже и падаю на пятую точку. Больно, но терпимо. Шепчу ругательства и хромаю дальше. Левая нога отзывается болью при каждом наступании.

Забегаю и вижу, что дверь Оксаны Евгеньевны закрыта. В кабинете никого нет. Она уже на собрании! Тогда в конференц-зал, спускаюсь на этаж ниже и мчусь к коричневой двери. Добегаю и пытаюсь восстановить дыхание — явно нужно бросать курить и купить абонемент в спортзал. Аккуратно стучу и нажимаю на ручку. Внутри должен быть большой стол, кресла, места для ноутбуков и микрофоны.

Ё-моё! Тут же весь высший состав руководства. Смотрят на меня, растрепанного, задыхающегося, в испачканных штанах. Пятнадцать человек, мужчины и женщины. Все в строгих костюмах — прямо хоть сейчас любого на обложку «Forbes». Поднимает глаза и Оксана Евгеньевна.

— Прошу прощения за вторжение, я на секундочку-у, — вдобавок пускаю петуха, как будто мало было до этого унижений.

Руководители улыбаются, а я подхожу к Оксане Евгеньевне и отдаю ей флешку. Замечаю, что оставляю после себя грязные следы на вылизанном паркете. Деваться некуда. Снова извиняюсь и выхожу из конференц-зала. Я чувствую, как взгляды прожигают спину. Гордо выпрямляюсь и иду прямиком в туалет — приводить себя в порядок.

Родной кабинет встречает неприязненными взглядами и саркастическими ухмылочками. Ладно, нужно сосредоточиться на работе. Этому позвонить, этому сделать договор, этому составить план. Работа потихоньку накрывает с головой. В наушниках тихо мурлыкает музыка Моцарта. «Симфония?6».

Спустя два часа меня вызывает финансовый директор. Не успеваю войти, как меня встречает шипение разъяренной кошки.

— Борис, только утром мы с тобой говорили и ты снова за старое? Мне пришлось краснеть перед нашим руководством за твой непрофессиональный подход к делу. Принес в последнюю секунду, когда я уже наглоталась валерьянки! Разве так можно?

С каждым словом Оксана Евгеньевна накаляется и кажется, что становится выше. Почти нависает надо мной. В кабинете удушливо пахнет лилиями, и я замечаю три цветка в высокой стеклянной вазе на столе. Утром их не было. Странно, ведь Оксана Евгеньевна их терпеть не может.

— И в довершение всего я захожу в свой кабинет и вижу это! — она кивает на цветы. — Я так понимаю, это ты принес в качестве извинения?

— Нет, что вы, я этого не делал, — бормочу я.

— Так вот, заруби себе на носу, что я эти цветы ненавижу и у меня на них аллергия! — чуть ли не кричит Оксана Евгеньевна.

— Я понимаю, но это сделал не я, — лепечу я в ответ и потихоньку пячусь к двери.

— Вон!!! И лилии свои забери! — уже кричит финансовый директор и бросает в меня три злополучных цветка. Хорошо ещё, что вазой не кинула.

Я поднимаю их с пола, выскакиваю в коридор и натыкаюсь на Юрия Геннадьевича. Он смотрит на меня, на цветы в руках. И в его глазах возникает понимание. Но понимание неправильное, потому я и спешу оправдаться.

— Юрий Геннадьевич, меня Оксана Евгеньевна попросила цветы выкинуть. А их как раз три штуки, может, я нашим девчонкам подарю? Выкидывать-то жалко.