Рексанна Бекнел - Укрощенное сердце

Северный Уэльс, между Каррег-Ду и Афон-Брин

Май 1139 года от Рождества Христова

Ронуэн увидела кролика и замерла. Почему он не убегает? Она устало оглядела открытую поляну в поисках притаившегося хищника — человека или зверя. Никого не обнаружив, Ронуэн снова устремила взгляд на кролика и медленно опустила на землю плетеную корзину. Зверек подпрыгнул, заметался в зарослях недавно распустившегося папоротника и остановился.

Он попал в ловушку.

Ронуэн снова оглянулась. Опустошать чужие ловушки было запрещено. В голодные годы это считалось преступлением. Но Ронуэн делала это не в первый раз. И, судя по всему, не в последний.

Девушка медленно подошла к кролику:

— Ну, иди ко мне, братец-кролик, давай посмотрим, что держит твою лапку. — «Из тебя получится отличное жаркое», — мысленно добавила она и почувствовала, как в животе заурчало. Зима была долгой и голодной, Ронуэн уже забыла, что значит наесться досыта, а о жарком из кролика даже не мечтала.

Она ловко освободила кролика и посадила в корзинку. «Разберусь с ним потом, а теперь надо поскорее уходить, пока меня не поймали те, кто поставил здесь ловушку».

Солнце уже давно скрылось за плотным слоем синевато-серых облаков, но Ронуэн знала, что оно приближается к западному горизонту. Сегодня она ушла дальше от дома, чем обычно, и теперь ей следовало поторопиться. Она побежала вниз по крутому склону холма, скользя на темных, поросших мхом камнях. Она перейдет реку по поваленному дереву, потом направится в сторону Каррег-Ду и, если ей хотя бы немного повезет, успеет домой до темноты.

Но удача от нее отвернулась. Ронуэн уже подходила к берегу реки, когда мимо ее уха пролетел камень.

— Верни моего кролика, не то следующим камнем я разобью тебе голову.

Голос детский, но очень сердитый.

Следующий камень оцарапал ей плечо. Ронуэн продолжала бежать. Она преодолела открытый каменистый участок и теперь петляла между зелеными ивами, стремясь во что бы то ни стало добраться до реки. Переправа была уже рядом.

Но как нарочно, она поскользнулась и упала, а когда вскочила, третий камень ударил ей в щеку. Вскрикнув, Ронуэн снова потеряла равновесие и опять упала прямо в холодную лужу. Она выронила корзинку, и уже через мгновение кролик оказался на свободе. Зверек не мешкая бросился наутек, а из-за деревьев выскочил запыхавшийся мальчик.

— Это мой кролик! — завопил мальчишка и швырнул очередной камень, но промахнулся. — Это был мой кролик, а теперь он убежал, и все из-за тебя!

Маленький грязный оборванец сердито взглянул на Ронуэн. Она сначала почувствовала страх, но вскоре страх сменился раздражением. Ее поймали с поличным. Кролик убежал. Щека ужасно болела, одежда намокла. Этому тощему недомерку лучше бы ее больше не злить, иначе он узнает, почем фунт лиха.

Неожиданно она прищурилась и наморщила нос.

— Можешь больше ничего не говорить, — заявила она, гордо выпрямившись.

Как-никак Ронуэн уже четырнадцать лет, и ей не пристало связываться с такой шантрапой.

— Я тебя узнала. Ты Рис ап Овейн, не так ли? Твою грязную физиономию и тошнотворную вонь невозможно забыть. — Ронуэн кое-как поправила одежду и пошла к реке. — Прочь с дороги!

Мальчишка был меньше ее ростом, совсем еще ребенок, а Ронуэн совсем уже взрослая девушка. Но он не боялся ее ни теперь, ни раньше, когда еще под стол пешком ходил.

— А ты ведьма Ронуэн, — с явным отвращением выговорил он. — Ведьма-воровка из Каррег-Ду. — Он схватил ее корзинку и отскочил в сторону. — Ты украла моего кролика, а я заберу твою корзину.

— Это мое! Отдай!

Ронуэн бросилась отнимать корзину. Мальчишка, кривляясь, поднял корзину над головой и отбежал на безопасное расстояние.

— Верни мне мой ужин, и получишь свою корзину.

— Ты, грязный маленький ублюдок! — закричала Ронуэн. — Я покажу тебе, как швыряться камнями.

Но Ронуэн, как ни старалась, никак не могла поймать увертливого мальчугана. Он прыгал и вертелся перед ней, не убегая далеко, но и не давая себя схватить. Один раз ей даже удалось поймать край его туники, но проказник вырвался, а в руке у нее остался лишь клочок грязной шерсти.

Ронуэн, тяжело дыша, устремила на противника злобный взгляд.

— Ты, очевидно, ни разу не мылся после той ванны, которую я тебе устроила пять лет назад. Неудивительно, что ты живешь в лесу. Никто не смог бы вынести соседство с тобой под одной крышей. Слишком уж от тебя смердит.

— Я живу в доме, хорошем уютном доме, — сообщил мальчик и помахал корзинкой. — Мерил понравится эта вещица. Хотя, конечно, она предпочла бы кролика.

Неожиданно его что-то отвлекло, и он скосил глаза вправо. Ронуэн с победным криком бросилась на противника, и он, не выдержав натиска, упал. Используя разницу в весе, она прижала мальчишку к земле и вцепилась в свою корзинку. Но он оказался сильнее, чем можно было предположить, и хотя выпустил из рук добычу, ловко перекатился и оказался сверху. Она попыталась нанести ему удар коленом в пах, но ей не удалось.

— Тише, ты! — прошипел он и схватил девушку за волосы.

Ронуэн тоже ухватила его за грязную шевелюру и стала отчаянно сопротивляться, стараясь спихнуть его с себя, но ей очень мешали мокрые юбки, сковывавшие движение.

— Прекрати, Ронуэн! Там английские солдаты!

Английские солдаты.

Эти два слова изменили все. Моментально позабыв о разногласиях, мальчик и девушка отползли назад под ненадежное прикрытие чахлых низких деревьев, росших вокруг крупного черного валуна. Они считали друг друга врагами, но когда речь заходила об английских солдатах, все жители Уэльса объединялись и выступали единым фронтом. Вот и эти двое прижались друг к другу, чувствуя себя кроликами в ловушке, и пристально наблюдали за группой англичан. Бежать было некуда — их бы сразу заметили: пятеро солдат ехали верхом на крупных жеребцах, которые вполне могли растоптать ребят.

Ронуэн уже была достаточно взрослой и понимала, что могут с ней сделать солдаты. У нее недавно появилась грудь, которой она чрезвычайно гордилась. Но теперь, если она попадет в руки англичан, только ухудшит ее положение, Ронуэн прижалась к Рису и приказала себе не паниковать. Однако сердце билось все так же гулко и часто, руки и ноги дрожали.

Солдаты остановились на противоположном берегу реки. И людям, и животным не хотелось лезть в ледяную воду.

— Это он, — прошептал Рис.

— Он? Ты имеешь в виду Рэндолфа Фицхью, лорда Роузклиффа?

— Нет, это его брат, Джаспер Фицхью. Тот, который убил моего отца.

Ронуэн взглянула на Риса. Ее отца тоже убили англичане. Ее отец был хорошим человеком, честным тружеником. С другой стороны, отец Риса был ничуть не лучше англичан. Хотя и валлиец по рождению, он был жаден и очень жесток. Насколько помнила Ронуэн, он не был ни хорошим лидером для своих людей, ни добрым отцом для Риса.

Но сейчас не время вспоминать об этом. Джаспер Фицхью — их общий враг. Ронуэн уже несколько лет его не видела, но тем не менее без труда узнала. Высокий, с длинными каштановыми волосами, красивый. О нем судачили все женщины деревни, когда мужей не было рядом и они были уверены, что дети их не слышат. Однако Ронуэн считала своим долгом знать все обо всех, и она узнала о Джаспере Фицхью достаточно много, чтобы проклясть его.

Плохо то, что он англичанин. Все они чудовища.

Плохо то, что он мужчина. Все они нарушители спокойствия.

Хотя справедливости ради следует отметить, что все это не его вина. Бог создал его англичанином и мужчиной.

Однако он был далеко не лучшим мужчиной: пьяницей, бабником, игроком. Его хотели сделать служителем церкви, но святые отцы отвергли его. Он побеждал и англичан, и валлийцев и был крайне неразборчив в выборе женщин. Его пассиями в основном становились жительницы Уэльса, поскольку лишь немногие из них были замужем.