Ксения Беленкова - Улыбка ледяной царевны

Я часто думала о небе. Оно висит над нами уже целую вечность. Вот так же могли смотреть на него те люди, что, по мнению Дарвина, однажды друг за другом поспрыгивали с деревьев. Так же накрывало оно дикие леса древности, первые поселения, деревянную Москву… И теперь это небо стоит надо мной. А как здорово было бы увидеть то же небо откуда-нибудь с Северного полюса. Полюбоваться северным сиянием. Интересно, какое оно – это сияние? Низкое и яркое – почти касающееся земли? Или высокое, робкое – недосягаемое? Хоть бы одним глазком посмотреть…

– Витаешь в облаках, Вик? – Марк наскочил на меня, как дикий зверь, – неожиданно и ловко.

Я засмеялась, прилипла губами к его румяной щеке, застучала кулаками в грудь, высвобождаясь от слишком крепкого объятия. В нескольких шагах от нас стоял Иван, он с интересом разглядывал деревянного медведя, будто видел его впервые.

– Марик, ты только посмотри, какая красота! – Я ткнула пальцем в небо.

И мы втроем задрали головы, а весна поливала нас своим сиянием так, что слепило глаза…

Первым вернулся на землю Иван, он подошел к лавке и скинул с плеч увесистый рюкзак. Деревянные прутья скамьи даже заныли-заскрипели под его тяжестью.

– Так что вы задумали? – Я испытующе воззрилась на Марика.

Тот скорчил загадочную гримасу, после чего схватился за Ванин рюкзак, а затем, словно фокусник, извлек из него довольно измятую белую простыню.

– В охотников за привидениями решили поиграть? – усмехнулась я. – Или в Карлсонов?

Марк от души захохотал.

– Сейчас ты увидишь лучшее в мире привидение! – подражая голосу Ливанова, произнес он, заворачиваясь в простыню.

– Хватит выпендриваться. – Иван уверенно потянул простыню на себя. – Нас ждут великие дела, не забыл?

Отбросив простыню, Ваня вытащил из рюкзака крупную железную клетку. Теперь мне хоть что-то стало понятно.

– Вы хотите поймать птицу! – завопила я. – Но погодите. Зачем она вам?

Мальчишки переглянулись. Иван кивнул, давая понять, что разъяснительную работу доверяет Марку.

– Все верно, мы хотим поймать скворца, – начал Марик. – Их уже целая куча прилетела, мы тут с Ванькой гуляли после школы, эти желторотые вовсю скачут по проталинам. Думаю, поймать скворца – плевое дело. А потом мы научим его говорить!..

Да, учебный год, видимо, утомил мальчишек, раз они решили научить говорить обычного скворца.

– Что еще за выдумки? – выпучилась я. – Скворец вам что – попугай ощипанный?

– Во всяком случае, не хуже попугая, – ровным голосом ответил Иван, даже не взглянув в мою сторону. – Всем известно, что скворцы – отличные подражатели, у них и песни-то своей нет – передразнивают всех подряд: дроздов там, жаворонков или лягушек, а в городе – даже бродячих котов…

Приходилось признать, что я не вхожу в число «всех» для самодовольного Ивана, так как о подражательных способностях скворцов ведать не ведала. Что ж, как-нибудь смирюсь. Зато Марик радостно подхватил тираду друга.

– Я даже слышал, что где-то в Америке скворец выступал в суде важным свидетелем! – захихикал он. – Доносил жене на неверного мужа.

Все это было, конечно, очень познавательно – говорящие скворцы, орнитологические штучки, – наша биологичка должна гордиться этими ребятами. Но меня все еще мучил один вопрос.

– Но зачем вам говорящий скворец? – наседала я. – Нужен защитник в суде? Возьмите меня, я лучше скворца!

Марик снова захихикал и начал непринужденно жонглировать моими помпонами, выдерживая паузу и предоставляя возможность хоть до чего-то сегодня додуматься самой. Но это был мертвый номер. Тогда он сжалился.

– Ну как ты не понимаешь, Вик! Это же так круто! Вот ты знаешь какого-нибудь артиста с говорящим скворцом?

Я отрицательно покачала уже отпущенными в свободный полет помпонами.

– Вот! – возрадовался он. – Я выступлю с ним на школьном юбилее! Туда и телевидение должно приехать. Меня со скворцом обязательно заметят, я уверен!..

Пока Марик воодушевленно распространялся о своих артистических перспективах, я украдкой взглянула на Ивана. Неужели такого нудного парня может интересовать подобная чепуха? Ваня смотрел на Марка: в его взгляде скользила легкая снисходительность. Ну конечно, он и клетку сюда притащил, просто чтобы подыграть Марку – доставить другу это ребяческое удовольствие! Вечно он поддерживал его во всех немыслимых порывах, нет бы вовремя обуздать, остудить пыл. Иван же позволял Марику дойти до края, будто выпячивая все его прихоти и выставляя порядочным сумасшедшим. Один раз мы серьезно поругались из-за этого. Тогда Марк надумал петь песни в переходе метро, чтобы заработать карманные деньги. И Ваня притащил откуда-то старый баян, сказав, что с ним Марк будет смотреться колоритнее. Играть на баяне никто не умел, Марк выглядел смешно и глупо, завывая на весь переход «я в весеннем лесу пил березовый сок» с бездарным инструментом на груди. Хорошо хоть никто не вызвал милицию, и мне чуть ли не силком удалось утащить Марика с места позора до того, как его успели порядком вздуть.

То, что мой парень хочет стать артистом, я знала давно. Наверное, ему и правда было самое место на эстраде. Марик участвовал во всех школьных вечерах и утренниках, всюду лез на сцену и отчаянно ждал поклонения. Но эта жажда славы вовсе не делала его заносчивым. Он умел одновременно стремиться вверх и оставаться рядом. Видимо, именно за это все так любили его. Марк во всем не боялся быть искренним – а это чертовски подкупает. Я улыбнулась.

– И главное, это нам ничего не будет стоить, – продолжал Марк. – Ну почему не попробовать? Кто не рискует…

– Ладно, хватит болтать, – прервал его Иван. – За дело, раз уж решили.

– Потопали! – с готовностью поддержал друга Марик. – Вик, смотри в оба – мы сделаем это!

Мальчишки оставили меня охранять клетку, а сами тихонько расползлись по территории. Сейчас только я заметила, что парк и правда наполнился маленькими черными птицами. Они атаковали кормушки и повсеместно соперничали с воробьями. Скворцы носились по оттаивающим газонам – их желтые клювы казались здесь живыми осколками солнца. Ребята выбирали себе жертв и подолгу преследовали птиц, тихо, еле слышно ступая по их маленьким следам. Но стоило лишь занести над черным тельцем загребущие пятерни, как скворцы взмывали вверх и пропадали среди таких же черных, еще голых ветвей. Прошло уже, наверное, больше получаса безрезультатной охоты, и я начала основательно подмерзать, приклеенная к холодной железной клетке. Но тут увидела, как Марик, который еще недавно сидел совершенно обездвиженно, карауля жертву, вдруг рванул с места и умудрился схватить небольшую птицу.

– Держу! Держу! – завопил он. – Гоните сюда!

А скворец начал трепыхаться и беззвучно распахивать желтый клюв, будто ему не хватало воздуха. Испуганный и оторопевший Марик держал его на вытянутых руках и разглядывал, точно диковину. Казалось, он не верил собственному счастью. А потом случилось неожиданное. Ладони Марка вдруг разошлись, и птица тут же вылетела на свободу. Все это произошло очень быстро: еще до того, как мы с Ваней успели подбежать к удачливому охотнику.

– Зачем ты это сделал? – Иван еще не мог отдышаться.

– Отпустил! Отпустил! – захлопала в ладоши я, но тут же сникла под Ваниным уничижительным взором.

Марик лишь пожимал плечами и смущенно улыбался.

– Не знаю. Так вышло, – отрывисто проговорил он и зашагал к лавке, где я по недоумию оставила без присмотра клетку и рюкзак.

Мы с Ваней молча двинулись за ним. По правде говоря, я была даже рада такому исходу охоты. И втайне пожелала отпущенному скворцу долгих и свободных лет жизни. Марик же как-то сник: идей у него в голове всегда роилось множество, но вот воплотить что-то в жизнь почти никогда не получалось. Думаю, это и расстраивало его сейчас больше всего.

– Ничего, обойдусь, – недовольно бурчал он себе под нос. – Я и без скворца сам себе молодца.

Шутка прозвучала уныло – Марик явно нуждался в поддержке.

– Конечно, ты молодчина! Никто бы этого скворца и поймать-то не смог, точно говорю! И правильно, что ты его выпустил, пусть живет, – я поежилась, – домой хочется…

И тут Ваня, игнорируя мое пожелание, метнулся в сторону.

– Эй, ты куда? – крикнул ему вслед Марик.

– Будет тебе скворец, – подмигнул Ваня, а затем приложил палец к губам – мол, теперь тихо.