Люси стучала во все двери на этаже Венди, но никто не отвечал – обычное дело для позднего утра в будний день. Тогда она спустилась к охране, чтобы узнать, не приютят ли те кота, пока кто-нибудь из родственников не приедет забрать имущество погибшей. Кинкейд сунула руку в карман, чтобы послать сообщение Ною, но обнаружила, что телефон остался у него.

– Агент… – окликнула Люси управляющая домом, шестидесятилетняя женщина с седыми волосами и пронзительными синими глазами.

– Люси Кинкейд. – Та протянула руку.

– Бетти Дэйр. – Управляющая передала ей пленку и папку. – Здесь информация, которую запрашивал ваш напарник.

– Спасибо, миссис Дэйр. Вы не могли бы позаботиться о коте мисс Джеймс, пока не приедет ее семья?

– Мне жаль, но у меня собака, которая терпеть не может кошек. Я могу обзвонить жильцов, но большинство народу работает весь день. Треть наших квартир вообще используется не все время.

– Это ведь кондоминиум, верно?

– Почти половина квартир в собственности. Управляющая компания не позволяет субаренды или сдачи внаем, кроме как через них.

– Мисс Джеймс была собственницей?

Миссис Дэйр кивнула и жестом показала на папку в руках Люси.

– Купила два года назад. Жалоб на нее не было.

– Вы хорошо ее знали?

– Здоровались, но я редко ее видела. Большинство жильцов приходят ко мне, только когда у них есть проблемы.

– А у мисс Джеймс не было проблем?

– Никогда.

– Это ведь охраняемое здание, верно?

– Абсолютно. У нас камеры в подъезде, над каждым входом, в подземном гараже. Двери подъезда закрыты с девяти вечера до пяти утра. У каждого жильца карточка для входа в дом и гараж.

– Вы сделали распечатку для карточки мисс Джеймс?

– Боюсь, нет. Минуточку…

Люси подождала, и через пять минут миссис Дэйр передала ей распечатку. Та оказалась на удивление толстой. Люси просмотрела ее. Венди в большинстве случаев не приезжала домой раньше двух часов ночи. Данных, когда она выезжала из гаража, не было, – только о возвращении.

– Большое спасибо.

– Если что-то еще понадобится – дайте знать. Я в курсе, что говорят о ней в прессе. Бедняжка… Но, насколько я знаю, она была вежливой, спокойной и доброй. В прошлое Рождество напекла для меня печенья. Очень милая. Мало кто из нынешней молодежи делает это, понимаете ли…

Люси вернулась наверх. Она вошла в дом, ее тут же перехватил Ной.

– Есть хорошая новость, и есть плохая, – сказал он. – Дело веду я, но тихо. Официально главный Стейн, я отчитываюсь перед ним и Слейтером. Но всё на нашу ответственность. Он не собирается вставлять нам палки в колеса, но будет присутствовать на допросах работодателей и коллег жертвы.

– Как тебе это удалось?

Ной сунул руку в карман и протянул Люси ее телефон. Подмигнул – в глазах его сверкнула редкая искорка.

– Твои снимки очень пригодились. – Затем он снова стал серьезным. – Следи за собой. Может, он и говнюк, но когда доходит до экономических преступлений – один из лучших. У него интуиция вроде твоей, только в другой области.

– Я поняла. – Кинкейд передала ему папку. – Я не смогла найти приют для кота.

– Сдается, ты ему понравилась… Почему бы тебе не взять его к себе?

– Я не могу.

– Почему?

Люси никогда не думала о том, чтобы завести себе питомца, поскольку была слишком занята.

– Ну, наверное… на время.

– Мы заберем его, когда допросим ее работодателя.

Кот. Надо будет предупредить брата и невестку, с которыми она жила. Или лучше сразу просить прощения, а не разрешения.

Глава 6

Джош Стейн настоял на том, чтобы они поехали с ним в «Девон Салливан и партнеры», лоббистскую фирму, где Венди Джеймс работала секретаршей. Он хотел обменяться информацией по делу, но говорил преимущественно сам. Слушая его бесцветные хохмочки о проститутках и политиках вперемежку с ценной информацией и анализом первого допроса Венди Джеймс после того, как разразился скандал, Люси не знала, чего ей больше хочется – придушить его или похвалить.

Ной был прав. Стейн был очень умен – и он был говнюк.

– Я мог бы тогда списать ее со счетов, – говорил Стейн, – поскольку тут все было вроде как на поверхности. Молоденькая горячая штучка спит с начальством. У нее было не то положение, чтобы влиять на законотворчество, она просто секретутка, даже не ведет реестр. Но тут мы возвращаемся к тому, что она знала о том самом законопроекте, который Кроули завалил на комиссии.

– Ты меня запутал, – сказал Ной.

– Она пришла на допрос вся такая из себя, сиськи в боевом положении, ресницами хлоп-хлоп, но она не прошмандовка. Слишком умная. Мы всего лишь беседовали; я упомянул одного из их клиентов – некую неожиданно выдвинувшуюся компанию, – и она тут же поправила меня. Они больше не клиенты, и выпускают вовсе не компьютерный чип, а специальные линзы для космических телескопов.

– Почему это так важно?

– Это было непонятно. Она, конечно, могла что-то знать, но не в таких же деталях! С учетом того, что ее работодатель сказал мне, что она, по сути дела, секретарша в приемной. Тогда я задал несколько других вопросов – и убедился, что она не дура. Поэтому я думаю, возможно, это не столько использование служебного положения со стороны Кроули. Может, у нее был дружок на другой стороне. Может, она собирала информацию, как мы – свидетельства, оценивала, что совпадает, а что нет. Тайны компании и всякое такое…

– Это преступление? – спросила Люси.

– Может, да, а может, нет. Зависит от того, что она делает с информацией. Вовлечены ли в дело деньги. Не угрожает ли это национальной безопасности. Потому я и подкинул заведомо ложный вопрос, а потом заговорил о том, что заведомо было правдой, – что в какой-то момент она была связана с конгрессменом Рэнди Бристоу. Это я узнал от моего осведомителя в Белом доме, который видел этих двоих близко и своими глазами после кампании по сбору средств. Я спрашивал ее о некоторых парнях, с которыми она вряд ли имела дело, затем о Бристоу, и она отрицала знакомство с ним. На самом деле это не имело смысла – Бристоу не женат и может трахаться с кем хочет. Но она оборвала меня, спросила, зачем мне знать о ее прошлой сексуальной жизни, сказала, что она не в суде, и бла-бла-бла.

– Вы ловили на живца, – подытожила Люси.

– Я отличный рыбак, милочка, – сказал Стейн, ухмыляясь ей в зеркало заднего обзора.

– И тогда вы привлекли прокурора…

– В этом городе информация – власть, а эта красотка имела доступ много к какой информации.

– В ее компьютере ничего не было, – сказал Ной.

– Но вы же не нашли ее телефон? К тому же у нее где-нибудь мог быть ноутбук, или она сохраняла все на жестком диске. Может, она ничего плохого не делала, а может, и делала. Но теперь она мертва.

Армстронг оглянулся через плечо, словно предупреждая Люси, чтобы та помалкивала.

– Погибла прямо перед встречей с прокурором? – продолжал Стейн. – Значит, она что-то знала. Может, она и не была плохой девочкой во всей этой картине, но точно знала, кто ведет грязную игру.

Злость Люси утихла, когда она заговорила о способе убийства.

– Убийца постарался, чтобы ее смерть выглядела как попытка изнасилования. Стянул с нее шорты, но проникновения не было, и нет никаких ссадин на внутренней части бедер.

Стейн побледнел.

– Ну да, это вам разбираться.

– Послушайте, – продолжала она. Стейн въехал в опасную зону возле офисных зданий всего в паре кварталов от Капитолия. – Ее смерть выглядит странной, не так ли, Ной? Ее задушили сзади. Никакого сексуального удовлетворения. И Джош сказал, что она солгала, хотя не должна была бы, и у нее был назначен разговор с прокурором. Тогда почему ее убили сейчас, а не три недели назад, когда разразился скандал?

– Эта теория имеет смысл, – сказал Ной, – но разве со стороны убийцы было разумно убивать ее, когда она являлась заинтересованной стороной в идущем расследовании?

– Нет, если только имеющаяся у нее информация не была опасной, – сказал Стейн.

Люси поверить не могла, что она и этот надутый тип думают одинаково.

– Это отчаянная мера, – сказала она. – Если не было другого способа заставить ее замолчать. Возможно, ее не удалось купить.

– Кстати, о подкупе, – сказал Стейн. – Мои ребята разбираются с ее финансами. Эта квартирка стоит куда больше секретарского жалованья. Может, она из богатой семьи, или же просто у нее было много мужчин, обеспечивавших ей шикарную жизнь… – Он рассмеялся.