Происходящее казалось каким-то нереальным. Вдруг стало слышно тиканье часов, и Дебби оказалась сидящей напротив Марка, учителя бесплатной Школы, живущего с матерью, — этот парень сразу же нарушил все запреты. Все семь минут он потратил, бурно разглагольствуя о том, как дорого на Манхэттене жилье, так что Дебби не успела сказать ему, что работает бухгалтером и живет с отцом. Возможно, они были созданы друг для друга.
Следующим оказался Джефф. Лысый коротышка лет пятидесяти хвастался своей секретной работой на федеральное правительство. В переводе на нормальный язык это, наверное, означало, что он работает почтовым курьером. Он открыто восхищался широкими бедрами Дебби, «прямо-таки созданными для вынашивания детей», и заявил о своем желании завести еще малышей, «пока он в силе». Он уже имел троих от двух предыдущих браков.
Затем был Шон. Этот работал «писателем» на Интернет-сайте, поддерживающем республиканцев. Он выглядел слегка помятым. Шон разглагольствовал о том, что программы социальной помощи не поощряют бедных стремиться улучшить свое положение, заявил, что любит Национальную стрелковую ассоциацию, высказался в пользу запрета абортов и успел еще поругать гомосексуалистов за подрыв моральных устоев страны. Дебби даже спросила себя, понимает ли ее собеседник, что пришел на свидание. Может, он заблудился по дороге на передачу «Лицом к прессе» и принимает ее за Тима Рассерта,[5] переодетого в женское платье? Когда зазвонил звонок, Дебби вздохнула с облегчением и пересела на другое место. И тут она увидела, кто будет ее партнером на следующие семь минут.
— Боже, это ты!
Дебби глазам не верила, перед ней сидел Винсент Скалья, вечный жених Софии! Тот, кого их отец мечтает видеть своим зятем. Ее давнее увлечение. Костюм-тройка, напомаженные волосы — очевидно, Винсент старался вовсю. Но в мире Дебби он занимал примерно такое же место, как в большом мире — Мэл Гибсон.
Он удивленно раскрыл глаза и покраснел, не зная, куда девать руки.
— Дебби! Что ты здесь делаешь?
— Пытаюсь найти себе кавалера, которого не придется тянуть на свидание на аркане. Пока безуспешно.
Винсент издал смешок.
— Смешная ты. — Он нервно огляделся по сторонам, избегая смотреть ей в глаза. — Все это так неловко.
Дебби была другого мнения. О таком она и мечтать не смела. Неожиданно каждая тягостная минута в обществе нежеланных собеседников стала казаться потерянной не напрасно. Свидание с Винсентом продлится всего семь минут, но главное, что это все-таки свидание.
— Что ты думаешь об этой экспресс-затее? — спросила Дебби.
— Женщины, с которыми я встречался, довольно милые, но ни одна из них… Другой Софии нет, — мрачно заключил Винсент.
Теперь у них осталось всего семь минут. Для экономии времени Дебби решила перейти сразу к делу:
— Винсент, моя сестра никогда за тебя не выйдет.
Она сказала это по-доброму, но твердо. Винсент молчал, задетый и ошеломленный. Такая реакция встревожила Дебби.
— Но я ведь не открыла тебе Америку.
— Все равно больно слышать, когда это говорят вслух.
— Больнее, чем три раза подряд оставаться перед алтарем без невесты?
— Твой отец всегда был рядом, он меня подбадривал и помогал думать о следующем венчании, а не о том, которое сорвалось.
Что называется, слепой ведет слепого! Дебби попыталась перевести разговор на более высокий интеллектуальный уровень.
— Но твой образ мысли, по-видимому, изменился. Ты ведь пришел сюда, знакомишься с девушками.
— Как ты думаешь, София будет ревновать?
Он спрашивал совершенно серьезно!
В голове Дебби пронзительно зазвенел сигнал тревоги, но она еще не потеряла надежду. Возможно, Винсенту нужна честность — пусть жестокая, но правда.
— Нет.
Ответ короткий, по делу и, самое главное, правдивый. Винсент совсем скис.
— Три мои предыдущие партнерши говорили то же самое.
Надежды Дебби стали таять, причем очень быстро. Можно подумать, он учился в университете у Толстого Ларри и Малыша Бо и получил от них диплом, да еще и с отличием. Но несмотря ни на что, огонь в ее сердце все еще горел.
— Позволь тебя просветить. Я абсолютно уверена, что разговоры с девушкой о другой девушке, на которой ты хотел бы жениться, безнадежно портят любое свидание.
Винсент казался озадаченным.
— Но я думал, что женщины любят чутких мужчин.
— Чутких по отношению к ним — да, но чуткость по отношению к другой женщине — это, знаешь ли, совсем другое дело.
Скалья нахмурился.
— Понятно.
Но Дебби сомневалась, что он понял. Внезапно лицо Винсента просветлело.
— Может, ты могла бы мне помочь?
Сердце Дебби радостно подпрыгнуло. Он хочет, чтобы она помогла ему забыть Софию! Это занятие как раз для нее.
— Я сделаю все, что смогу.
— Ты Софии ближе всех, ты знаешь, что ей нравится, что нет. Надеюсь, с твоей помощью я смогу ее завоевать.
Осознав смысл его слов, Дебби изо всех сил постаралась скрыть разочарование. Ей это плохо удалось, но она кое-как растянула губы в вымученной застывшей полуулыбке. В горле жгло, она мужественно сдерживала грозившие пролиться слезы. Дебби чувствовала себя глупо. Кого она обманывает? Она не нужна Винсенту, никому из них она не нужна.
— Так ты мне поможешь? — спросил он. И Дебби услышала собственный голос:
— Конечно.
Не о таком внимании от мужчины, с которым ей хотелось быть, она мечтала, но любое внимание лучше, чем ничего. Все-таки близость на любых условиях — это не так уж плохо.
— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, — заговорщически прошептал Бен.
Незнакомый мужчина, стоящий перед ним в очереди в контору по прокату автомобилей, посмотрел на него как на ненормального.
— А я-то думал, что смогу в отпуске немного поразвлечься. Понимаешь, что я имею в виду, Чарли?
— Меня зовут Тед, — поправил мужчина с оттенком недовольства.
Он был весь чистенький, аккуратный, что называется, застегнутый на все пуговицы. Обычно так выглядят старосты в старших классах, которые потом серьезно участвуют в работе студенческого совета.
— Да ты не обижайся, — примирительно сказал Бен. — Я всех зову Чарли. В Нью-Йорке у меня есть друг, Тэз, он сценарист, и я зову его Чарли Голливуд. — Бен помолчал. — Какую машину собираешься взять?
— Не знаю, может, возьму «таурус».
Бен улыбнулся:
— Пожалуй, я буду звать тебя Чарли-четырехдверный-седан.
Мужчина стал с опаской озираться.
— Это что, розыгрыш? Нас снимают скрытой камерой?
Бен расхохотался до слез.
— Расслабься, парень, никакой скрытой камеры. Кстати, ты теперь Чарли-параноик. Я просто подумал, что раз уж мы торчим рядом в этой очереди, почему бы не пообщаться? Тем более что леди, которая стоит за мной, кажется, не говорит по-английски.
Тед украдкой посмотрел мимо Бена на женщину азиатской внешности. Потом, кажется, немножко оттаял и неуверенно улыбнулся.
— Значит, вы в отпуске?
Бен переступил с ноги на ногу. Он был бы не прочь вздремнуть, все-таки перелет через несколько часовых поясов — дело нешуточное.
— Вроде того. Видишь девушку вон там? — Он показал на Софию, оставшуюся в зале ожидания. Она присела перед Мистером Пиклзом и гладила его мягкую спину.
Тед кивнул с явным одобрением.
— Вы счастливчик.
— Это еще неизвестно, вердикт пока не вынесен. По пути сюда у этой девушки началось нечто вроде кризиса. Ей почему-то понравилось, что нужно немедленно продумать, как жить дальше. Заодно она решила не путаться со мной. Представляешь, как хреново? — Бен ткнул нового знакомого локтем в бок, «как мужчина мужчину». — А я-то уже предвкушал развлечения.
На лице Чарли-параноика не отразилось никаких эмоций.
— Мы уже обнимались, целовались, я предвкушал продолжение, и тут, понимаешь, такой конфуз, — пояснил Бен.
Мысленно он присвоил Теду третье, и окончательное, имя — Чарли-тугодум.
Но тот наконец кивнул.
— А еще у нее есть собака, будь она неладна. Тебе нравятся такие маленькие, которые тявкают и носят бантики? — Ответа Бен не ждал. — Я их терпеть не могу, слишком много суеты. По мне настоящая собака — это Старый Крикун. Вот уж пес так пес.