Письмо было от его друга и банкира Харриса Паско.

«Дорогой капитан Полдарк,

Уже несколько месяцев я не имел удовольствия видеть Вас, и был бы рад, если бы Вы меня навестили и просмотрели счета, когда это будет Вам удобно.

Но это письмо касается другого дела, о котором мне стало известно, хотя оно и затрагивает Вас лично. Когда в 1789 рухнула «Карнморская медная компания», эти события заставили Вас выплатить определенные долги, и, как я знаю, Вы взяли заем в тысячу фунтов у мистера Пирса, нотариуса, под сумасшедшие проценты. Этот заем, как Вы мне сообщали, был совершен в виде повторной закладной на Ваш дом и землю, первая закладная на которые принадлежит моему банкирскому дому.

Как Вы знаете, я редко покидаю свой дом, но ко мне стекается много всяких сведений, и недавно я узнал, что этот заем на самом деле был оформлен не в виде повторной закладной, а в форме долговой расписки или простого векселя. Прошу, сообщите мне, если это так, потому что этим долгом, если он Ваш, как мне сообщили, больше не владеет мистер Пирс, долг каким-то образом очутился в руках мистера Кэрри Уорлеггана.

Ваши отношения с Уорлегганами — Ваше личное дело, и я не желаю в них вторгаться, но если дело обстоит так, как я предполагаю, то не удивлюсь, если Вы в любой момент получите уведомление о немедленной уплате долга. Я не знаю, приносит ли Ваше предприятие прибыль и можете ли Вы выплатить значительную сумму, если столкнетесь с подобной непредвиденной ситуацией, но, как Ваш друг, считаю своим долгом сообщить то, что мне стало известно.

Заходите, когда в следующий раз окажетесь в городе, мы с удовольствием примем Вас за обедом или за ужином.

Искренне Ваш,

Харрис Паско».

За обедом Росс мало говорил, и Демельза почувствовала, что плохие вести, какими бы они ни были, не обошлись без Уорлегганов — у Росса имелось особое выражение лица на такие случаи, но гордость не позволила ей спросить это при Фрэнсисе.

— Письмо призывает меня в Труро, — произнес Росс, когда обед подходил к концу.

— Но ты был там вчера, — возразил Фрэнсис, — это не может подождать?

— Нет. Мне жаль, но нет.

— Ты вернешься вечером? — спросила Демельза.

Их взгляды встретились.

— Постараюсь, но не дожидайся меня.

Когда Росс вышел из комнаты, чтобы переодеться, Демельза проводила его взглядом и осталась поболтать с Фрэнсисом, но стоило Россу спуститься, как она выскользнула из гостиной и встала рядом с ним у входной двери, ожидая, пока Гимлетт приведет кобылу.

Росс положил руку ей на плечо.

— Я не хочу сейчас что-либо объяснять. Это письмо от Харриса Паско. Кое-что я упустил из виду. Я собираюсь повидаться с ним, вот и всё.

— Плохие новости, Росс? — она заглянула ему в глаза.

— Не очень хорошие. К вечеру узнаю больше.

— Но ты не попадешь в беду?

— А разве с Харрисом Паско это возможно?

— Нет, если ты останешься с ним. Но есть и другие, с кем ты можешь повстречаться.

— Погода нынче холодная, будто в ноябре, — мрачно улыбнулся Росс. — Ступай в дом и развлеки Фрэнсиса. Ты заметила, как он полюбил наш дом с тех пор, как открылась шахта? Он проводит здесь столько же времени, сколько у себя.

— Да, заметила.

— Иди же и угости его еще стаканчиком портвейна, да и сама угостись.

— Перед ужином даже не осмелюсь, а то будет клонить в сон весь остаток дня. Что касается этого письма...

Но вопрос Демельзы прервало появление Гимлетта, ведущего Брюнетку. Росс поцеловал жену в щеку, сел в седло и поехал вверх по долине. Демельзе показалось, что облака висят настолько низко, что окутали его еще до того, как окончательно поглотили.

Когда Демельза вернулась в гостиную, Фрэнсис уже вышел из-за стола и сидел у камина, что она разожгла час назад.

— Не вставай, — сказала она. — Росс велел прикончить портвейн, но я не могу в этом участвовать — не так рано, иначе больше ничего сегодня не сделаю.


Демельза поставила графин и бокал на стол рядом с Фрэнсисом и заняла кресло напротив, протянув ярко-алые тапочки к теплу.

— Через минутку мне нужно пойти посмотреть, все ли хорошо у Джереми. С миссис Гимлетт он не так хорошо кушает, как со мной. Фрэнсис, вам повезло нынче утром?

— Мне кажется, что мы выбрали самый бесплодный участок земли в графстве!

— А на нижних уровнях?

— Рискованная попытка без добротного обоснования. Может быть, все и получится, потому что обоснования провалились... Странно, что Россу пришлось снова ехать в Труро. Не имеет ли это какого-то отношения к Уорлегганам?

Демельза с удивлением посмотрела на него.

— Не знаю. Но я предположила то же самое. Как замаячит проблема, всегда ищи торчащие уши Уорлегганов.

— Или Фрэнсиса, — добавил гость, — были времена, когда за всем этим стоял я вместе с Джорджем

— Я так не думаю, — быстро ответила Демельза, — эти времена давно миновали.

— Эти времена давно миновали, но я о них не забыл. По крайней мере, одно не забыл точно.

— Пожалуй, посмотрю-ка я, как там Джереми.

— Подожди, — Фрэнсис колебался, поглаживая ручку кресла. — Подожди, я давно хотел тебе рассказать. Это должно когда-нибудь случиться... Еще давным-давно.

— Лучше и не начинай, Фрэнсис.

— Пару лет назад, в августе 1789-го, когда медеплавильная компания боролась за своё существование, однажды вечером ко мне пришел Джордж. Это было в ночь бегства Верити. Я обвинял в ее замужестве вас — как и во всём. Во внезапном порыве гнева я рассказал об акционерах компании Джорджу, это позволило ему на них надавить, чтобы перестали поддерживать компанию. Это единственное, чего я не могу ни забыть, ни простить себе.

— Почему ты так настаивал, чтобы рассказать мне об этом сейчас? — Демельза встала.

— Потому что уже достаточно долго я ношу это в себе. Я не могу и дальше принимать вашу дружбу, сидя как бездомная собака у вашего камина, окончательно это между нами не прояснив. Чем крепче наша дружба, тем менее возможно оставить всё как есть. Я подозреваю, что Росс уже знает худшее, но не позволит мне высказаться, воспрепятствует этому, и в последний момент я трушу и оставляю всё как есть. Так всё и остается.

Где-то в глубине дома залаял Гаррик, его заперли, и ему это не нравилось.

Демельза молчала. Фрэнсис встал, накрыл её ладонь своей, а через минуту отошел к окну.

— Как ты мог с нами так поступить? Неужели не мог уязвить Росса как-то по-другому?

— Когда приступ гнева прошел, было уже слишком поздно. Но я не оправдываюсь за это. Ты тоже знала?

— Да, отчасти. Но... но услышать это прямым текстом...

— Нельзя восстановить дружбу, игнорируя то, что ее разрушило. Я должен был тебе сказать. А теперь я пойду.

Фрэнсис выглядел совершенно разбитым.

— Нет, подожди. Росс прав, не так ли?

— Только не в этом.

— Именно в этом. Поскольку, если мы расстанемся сейчас, то еще сильнее углубим обиды. И медеплавильная компания никогда бы не достигла процветания, Фрэнсис, мы это знаем. Даже Уорлегганам, когда они ей завладели, не удалось сделать её прибыльной. Сэр Джон Тревонанс продает оборудование.

— Ты станешь оправдывать убийство, потому что жертва все равно когда-нибудь умрет?

— Оправдывать не стану. Но и клеймить за это не буду. А Элизабет знает?

— Знает ли она, что я наделал? Нет. Её это вообще не касается. Разве что она не понимает причину моего резкого неприятия Джорджа Уорлеггана.

— Ты так и не покончил с портвейном, — произнесла Демельза после долгого молчания.

— Правда? Я лишь прикончил нашу дружбу, которую высоко ценю, хоть ты в этом можешь и сомневаться.

— Я в этом не сомневаюсь, Фрэнсис, но сомневаюсь, что ты её прикончил. Один дурной поступок не может перевесить множество добрых. Нужно учитывать общий счет.

— В ту ночь я это не учел.

— То есть сразу после случившегося ты пожалел об этом и хочешь, чтобы и я совершила ту же ошибку?

— Да.

— Что ж, тогда я не стану.

— Даже ради меня? — спросил Фрэнсис.

— Даже ради тебя.

— Я не удивлён, что Росс тебя любит. Я и сам бы полюбил.

Демельза быстро и понимающе взглянула на него, затем наклонилась и подложила еще одно полено в огонь.