Тренеглос уставился на него, поражённый догадкой:
— Что...? Что? Вы шутите! Да будь я проклят! Только не говорите мне, что она тоже вас пригласила!
Сэр Хью нахмурился.
— Нет, пригласила — это громко сказано. Но, знаете ли, кивок в таких случаях так же явно говорит о намерениях, как и подмигивание.
— Ах, мой друг, вы придали слишком много значения её кивкам. Уверен, она просто хотела проявить учтивость по отношению к такому привлекательному и старому боевому коню как вы.
— Что ж, может, она продолжит проявлять учтивость... А боевой конь, несомненно, останется на высоте, — сказал сэр Хью, делая упор на вторую половину предложения. — Я склонен полагать, что как мужчина я ничем не хуже вас. Что она сказала вам, признавайтесь, а? Что она сказала вам, сэр?
— Не могу вспомнить дословно, но её намёки имели достаточно ясный смысл. И половину этого смысла передали глаза. Её взгляд так выразителен.
— Тьфу! — фыркнул Бодруган. — Вы имеете ещё меньше прав заявлять, что вас пригласили, чем я. Вы просто полагались на удачу, вот и всё. Признайте это! Она всегда была обольстительной чертовкой, вот в чём причина. А как вы узнали, где её спальня?
— Что? О, потискал вашу косоглазую горничную, она-то и снабдила меня сведениями. А теперь послушайте, Хью, вполне очевидно, что я опередил вас, хотя и на несколько секунд, но все же имею неоспоримое преимущество в этом деле, даже если вы оспариваете способ, которым меня пригласили. Кроме того, вы держите любовницу в своём собственном доме, Рут никогда не смирится с подобным. Не будьте таким жадным. Может, предоставите сливки мне? Тогда, возможно, в другой раз...
— Вздор! — несправедливость ситуации выводила Бодругана из себя. — Кто помог ей два года назад в Бодмине и ничего не попросил взамен, кроме нескольких поцелуев? Кто научил её пользоваться новой сеялкой, о которой все говорят? Кто постоянно звал её и присылал подарки? И кто, в конце концов, пригласил её сюда, сэр? Чей это дом? Конечно, в своем доме вы бы могли предъявить какие-либо претензии.
— Тише, — прошипел Тренеглос. — Если будете продолжать спор в таком тоне, все обитатели дома выбегут в коридор... Я согласен, что это ваш дом, с этим не поспоришь, но вам, как хозяину, Хью, следует уступить гостю. Вы найдете это в любом трактате о хороших манерах. Всё лучшее гостю — вот что главное. Черт побери, ваши претензии ко мне необоснованны! Хорошие манеры этого не требуют, но...
— Я не собираюсь уступать, — рассердился сэр Хью. — И если вы намерены идти в эту комнату, я иду с вами!
Джон вздохнул и рукавом вытер пот со лба.
— Не думаю, что так мы чего-то добьемся...
И тут ему пришла в голову мысль.
— А может, она позвала нас обоих, и нам просто не повезло прийти сюда в одно время? Но если мы войдем вместе, то ничего не выйдет. Бросим монетку, что скажете? Победитель зайдет сейчас, а проигравший попытает счастья через часок. Ха, это кажется единственным разумным объяснением....
Сэр Хью фыркнул.
— Джон, вы хуже, чем я о вас думал. Но никто не скажет, что я лишен азарта. Если это единственный способ разрешить дело миром, я согласен. — Порывшись в кармане, он выудил из кармашка для часов монету. — Если вы подкинете, я загадаю.
— Ха! Потерпите чуток. Так, что за монета... Ага, как я и предполагал, два шиллинга. В любви все честно, но давайте будем честнее, — с не меньшими сложностями Джон Тренеглос вытащил другую монету и показал её сопернику, — у этой четко различимы орел и решка. Загадывайте, я подкидываю.
— Решка, — гневно прорычал сэр Хью и немедленно опустился на колени, чтобы посмотреть, что выпало.
— Орел, — триумфально воскликнул Джон, — клянусь бородой Моисея, орел. Вы проиграли, Хью, кобылка досталась мне!
— Монета ударилась о край ковра! Я видел, как она упала. Требую подкинуть её заново. Проклятье, почему....
— Нет, все честно. Полагаю, вы не станете отказываться от своего слова?
Стоя на четвереньках, они покосились друг на друга, и сэр Хью осознал, что если не смирится с результатом жеребьёвки, то дело дойдёт до рукопашной. А Тренеглос — один из лучших бойцов на тридцать миль вокруг. С ворчанием и кряхтением он поднялся на ноги, горько сожалея о том, что согласился пойти на такой риск. Сэр Хью был совершенно уверен, что сегодня вечером для него всё складывалось как нельзя лучше, но этот неуклюжий растяпа явился сюда, чтобы всё испортить.
С растущим негодованием Хью смотрел, как более юный соперник на цыпочках крадётся к комнате Демельзы, тихонько поворачивает дверную ручку и скрывается внутри. Не в силах больше терпеть происходящее, он резко отвернулся и направился прочь.
Дойдя до конца коридора, он остановился. Было бы ошибкой так быстро сдать позиции. Монета ещё ничего не значит. В своём споре они не учли мнение дамы. Хью тешил себя надеждой, что Демельза неравнодушна к нему, а Джон Тренеглос был из тех самоуверенных ослов, которые откусывают руку по самый локоть, только дай палец.
Он в любую минуту мог выйти из комнаты с пробитой головой. Демельза — дама темпераментная, и если вдруг его намерения покажутся ей нежелательными... Сэр Хью решил остановиться в конце коридора и подождать пару минут. Чтобы скоротать время, он достал щепотку нюхательного табака и просыпал немного через дыру в манжете.
Он так и не чихнул, поскольку произошло то, на что он так надеялся. Джон Тренеглос внезапно появился на пороге спальни с ошеломлённым видом и огляделся по сторонам. Заметив сэра Хью, он поманил его пальцем. Отряхнувшись и приняв суровый вид, сэр Хью подошёл.
— Это та комната, Хью? Или я всё-таки ошибся?
— Конечно, вы ошиблись. Она хотела видеть меня...
— Что ж, в комнате никого нет. Можете сами в этом убедиться.
— Что?
Сэр Хью протиснулся мимо него. На сквозняке трепетало пламя свечи. Постель не разобрана. Кресло перевернуто, но в комнате никакой одежды. Хью подошел к огромный гардеробной и распахнул ее. Шкаф оказался пуст. Он раздвинул балдахин на кровати, опустился на колени и заглянул под нее. Джон Тренеглос поднес свечу. Объединившись в беде, они обыскали комнату и нашли лишь несколько шпилек, немного просыпанной пудры перед туалетным столиком и рукав от батистового пеньюара.
— Может, она сама к кому-то отправилась? — предположил Тренеглос. — Точно! Я отлично помню служанку в Мингузе — никогда нельзя было предугадать, где обнаружишь ее в следующий раз. Помню, однажды...
— Подозреваю, здесь случай совсем иной, — нахмурился сэр Хью. — Закройте проклятое окно, Джон, весь вредный ночной воздух идет внутрь... Есть ведь еще МакНил. Он так и увивался вокруг нее после ужина. Но этот спит далеко отсюда, и даже если она пошла к нему, то, несомненно, оставила бы здесь какую-то одежду.
Тренеглос высунул голову наружу.
— Полагаю, что она не настолько сумасбродна, чтобы спуститься вниз по этому плющу, а? В чем её цель? Или она проделала это, чтобы нас одурачить, как думаете? Вряд ли она так поступила, правда? Или наш шум ее вспугнул? Если спугнуть курицу фазана, она отлетает подальше.
Бодруган тоже выглянул в окно, но тут же втянул голову обратно.
— О, нет, вы заблуждаетесь, молодой человек. С какой стати ей покидать дом таким образом, рискуя своей шеей? Эта ситуация очень запутана и любопытна. Демельза — единственная знакомая мне дама, которая обещает так много и выполняет столь мало. Она могла бы сидеть у меня на коленях...
Представив это удовольствие, сэр Хью наконец разразился долгожданным чиханием.
— Я же попросил — закройте проклятое окно! Иначе мы оба к утру разболеемся.
Закрыв окно, мужчины уныло вернулись в коридор. Сэр Хью машинально комкал в пальцах рукав халата.
— Ужасно жаль, — произнес Тренеглос — учитывая, что Рут нет, и все такое.
Они вместе затопали по коридору, уже не крадясь на цыпочках и не заботясь о скрипучих половицах. Им уже было наплевать, что кто-то может проснуться. В отдалении на лестничной площадке поблескивала кольчуга.
— Когда её срок? — спросил сэр Хью, проявляя вежливый интерес.
— Чей?
— Рут.
— Ох... уже прошел — в среду, но она всегда перехаживает.
— И сколько их уже будет?
— Этот — четвертый. Если она продолжит в этом темпе, скоро их будет некуда девать. До женитьбы никогда бы не подумал, что она на такое способна.