— Ты имел какое-то отношение к смерти своего отца? — орет какой-то бесчувственный придурок.

Трей останавливается и смотрит прямо в толпу.

— Кто это сказал? — кричит он в ответ, сканирую толпу туда-сюда и отыскивая парня глазами.

— Мы не хотим никакого скандала! — предупреждает Тони, немедленно двигаясь в сторону Трея.

— Ты! Иди сюда! — Трей кричит мужчине, который находился в толпе рядом с ним. — Подойди сюда!

Он настаивает, не двигаясь с места и глядя на молодого, агрессивного репортера, который медленно начинает идти в сторону Трея после того, как люди, стоящие за ним, подталкивают его вперед. Он прочищает горло, как только достигает Трея.

— Я просто хочу знать, причастен ли ты к смерти своего отца? — заикается он.

— Я находился в Швейцарии, готовясь к самой большой сделки в моей жизни, когда мне позвонили и сказали, что мой отец был хладнокровно застрелен. Я бросил все и помчался обратно, чтобы быть со своей семьей! Потом какой-то бесчувственный кусок дерьма, похожий на тебя, имеет наглость спрашивать, причастен я или нет к его смерти? Как ты можешь смотреть в зеркало по утрам и иметь хоть толику уважения к себе? — Трей замолкает, ожидая ответа, которого так и не получает.

— Это моя работа, сэр, — бормочет репортер. — Моя работа — задавать такие вопросы.

— Чертовски замечательная у тебя работа, приятель, — говорит Трей с большой долей сарказма. — Нет. Я абсолютно не имею никакого отношения к смерти отца. Я просто в шоке и убит горем, как и остальные члены моей семьи. Теперь, если позволите, я хотел бы вернуться в отель и немного поспать. Завтра будет тяжелый день для меня и всей моей семьи.

Репортер делает шаг назад, позволяя Трею проследовать к машине. Все папарацци с камерами в радиусе полквартала словно сошли с ума во время этого противостояния, и теперь продолжают обсуждать события, до тех пор, пока мы не оказывается далеко от тротуара.

— Браво, Трей, — кричит Тони, глядя на нас через зеркало заднего вида. — Ты надрал задницу, приятель!

Трей качает головой, очевидно, еще не оправившись от обвинений в свой адрес.

— Не переживай из-за этих идиотов, — говорю ему я. — Им необходимо постоянно копаться в дерьме, чтобы заработать на жизнь. Я думаю, что репортер ожидал от тебя, что ты замахнешься на него, а ты был спокоен и справился очень хорошо. Я впечатлена.

— Я научен не прибегать к насилию, — говорит он, все еще качая головой. — Кроме того, унижение человека перед толпой намного больнее, чем любой физический удар. Он вспомнит о моих словах, когда посмотрится в зеркало завтра утром.

— Готова дать руку на отсечение, что так и будет.

Я знаю, что могла бы пересмотреть свое отношение к выбору карьеры, если бы была на его месте.

— Кто-нибудь может открыть? — врывается в наш разговор Лив со своей неутолимой жаждой к выпивке. — Мне нужно выпить после всей этой нервотрепки.

— Нам обоим, — усмехается Трей, открывая шампанское и вручая его ей. — Просто пей из бутылки. Эти бокалы так чертовски малы.

— Я знаю, — щебечет Лив, сразу же прикладывая бутылку к губам.

— Тебе тоже нужна бутылка? — спрашивает он меня.

— Нет. Со мной все в порядке. А как насчет тебя?

— Я мог бы использовать пару больших стаканов для чего-нибудь покрепче, но завтра забот будет выше крыши, — говорит он и смотрит на Лив, которая все еще держит бутылку наклоненной в воздухе. — Хорошо, что похороны будут проходить до четырех часов.

К тому времени, как мы добрались до Центрального вокзала, пробки усилились.

Что же будет представлять собой двадцати минутная поездка, которая, кажется, займет, к тому же, больше времени. Лив сейчас похожа на подростка, держа телефон в одной руке и бутылку шампанского в другой. Посмотрев, что она увлечена собой, я протягиваю руку к Трею и переплетаю наши пальцы. Я только хочу почувствовать его энергию, ощутить тепло его тела, смешивающегося с моим теплом. Он смотрит на меня с благодарностью, а затем мы оба бросаем взгляд на Лив. Она не обращает абсолютно никакого внимания на то, что происходит вокруг нее. Я, вообще, не возражаю против этого.


Трей


После напряженной недели, нервного подъема и нахождения последние несколько часов в шумном баре, я, сказать по правде, наслаждаюсь этой медленной, спокойной поездкой по городу. Самое странное, что я чувствую большое удовлетворение от того, что просто нахожусь рядом с Мэнди, и которое я не ощущал уже давно. На память приходят сказанные мамой слова про то, что тестостерон проникает в мой мозг, заполняя его вместо мозгов. Я не думаю, что Мэнди планирует причинить мне боль, или до сих пор я остаюсь все таким же наивным, каким был в колледже.

— Как раз вовремя, — говорит Лив. — Саша сказала, что они отправляются в клуб « Lavo» потом. Это же недалеко от отеля?

— Нет, это дальше по улице.

— Мы можем пойти туда?— спрашивает она, совершенно игнорируя тот факт, что завтра похороны моего отца.

— Тони? Ты сможешь отвезти Лив в «Lavo» после того, как высадишь меня? — спрашиваю я водителя, не желая ни минуты своего времени тратить на слушание грохота в ночном клубе.

Тони понимающе усмехается мне в зеркало заднего вида.

— Конечно, босс. Я просто побуду поблизости и подожду, так что вы можете оставаться там так долго, сколько захотите, — сказал он, обращаясь к Лив.

— Ой, спасибо! Это потрясающе.

Она возвращается к своей переписке с Сашей. Проходит целая минута, прежде чем до нее доходит, что она отправится туда одна.

— Разве вы, ребята, не хотите пойти?

— Нет, спасибо. У меня болит голова — отвечает Мэнди первая. — Я думаю, что, должно быть, обезвожена, или смена часовых поясов так повлияла на меня.

— Мне нужно поспать, а ты иди, развлекайся, — ободряю я ее, — Тони позаботиться о тебе.

Мне не хочется сегодня решать проблемы с Лив. Я знаю, что Мэнди желает, чтобы я поговорил с ней, но я все же предпочел бы отложить этот разговор до тех пор, пока не пройдут похороны. Я никогда не был хорош в расставании, так как веду себя слишком грубо. И хотя с самого начала это были не настоящие отношения, я бы все-таки предпочел сделать это позже.

— Вы тут, ребята, похоже, заводите интрижку, тогда я отправляюсь пофлиртовать с Томми, — говорит Лив с улыбкой после того, как мы останавливаемся у входа в отель.

— Мы просто … — начинает объяснять Мэнди.

— Даже не пытайся, Мэнди! — Лив сразу же обрывает ее. — Вы двое весь день ведете себя так, словно хотите сорвать друг с друга всю одежду. Возможно, вы уже … кто знает? Мне это по фигу.

Она вываливается из лимузина и захлопывает за собой дверь.

— Думаешь, она осознает, что мы единственные, кто должны выходить здесь? — спрашиваю я Мэнди, делая небольшую паузу, прежде чем открыть дверь.

— Эй, Лив, ты все еще хочешь прокатиться? — кричит ей Тони из окна.

Она разворачивается на своих каблуках и бессмысленным взглядом смотрит на него. Он снова пьяная в хлам.

— Присмотри за ней, — шепчу я Тони, проходя мимо него и вручая ему пару сотен. — Это на всякий случай, если придется чистить автомобиль.

— Я делал это раньше, сэр, — смеется он, помогая Лив забраться обратно в машину.

— Вы двое, трахайте свои мозги сами, — кричит нам Лив. — Какого-то хрена, держитесь за руки у меня на глазах, — бормочет она, прежде чем возвращает свое внимание к телефону.

Тони качает головой и закрывает за ней дверь лимузина.

— Она все равно не будет помнить об этом завтра, — уверяю я Мэнди.

— Тем не менее, … Это не круто.

Мэнди делает шаг к дверям отеля. Дерьмо. Чувство романтики просто испаряется в считанные секунды.


Мэнди


Я не терплю обмана. Мой первый парень в школе неоднократно изменял мне, поэтому я принимаю близко к сердцу высказывание Лив. Я знаю, что Трей уверяет меня, что они просто друзья с привилегиями, но также я знаю, что она надеется на большее. Просто это всё как-то странно, долбанные отношения, и я не планирую оказаться в самом их эпицентре.