Виктория Александер - Урок супружества

— Доброй ночи, Томас. — Она направилась к двери, но вновь возвратилась.

Он тяжело вздохнул.

— Что на этот раз?

— А еще меня никогда раньше не целовали. — Она выжидающе посмотрела на него.

— И сейчас вас никто не собирается целовать.

Она махнула рукой в сторону книжных полок.

— А их, без сомнения, целовали.

— Кого? — он посмотрел на нее так, словно сомневался, в здравом ли она уме. — Книги?

— Не будьте смешным. Героинь. В книгах. — Она решительно кивнула головой. — Многих из них целовали. И не один раз.

— Возможно. Но это не роман, и я не собираюсь вас целовать.

— Как хотите. — Она театрально вздохнула. — Раз вы отказываетесь, мне не остается ничего другого, как отправиться на поиски первого встречного, кто сжалится над умной старой девой и синим чулком. И, учитывая ваше отношение к чувству долга, мне кажется, будет совершенно безответственно…

— Ну, хорошо! — Он сжал ее плечи, притянул ближе к себе и запечатлел целомудренный поцелуй на лбу. Затем он так резко отпустил девушку, что ей с трудом удалось сохранить равновесие. — Вот.

— Вот? — Она сверкнула на него глазами. — Это не совсем то, что я имела в виду.

— А должны были, — сказал он надменным тоном.

— Уверена, другие сделали бы это лучше.

— Сомневаюсь.

— А я нет. В любом случае, вы не оставляете мне выбора, кроме как самой удостовериться в этом при первой возможности. — Она усмехнулась. — Вообще–то, мне даже нравится идея сдаться на милость одного–двух джентльменов, — не думаю, что придется долго искать, так как вы сами согласились, что я привлекательна… очень привлекательна. И когда, наконец, какая–то добрая душа захочет …

— Черт возьми, вы настоящая маленькая плутовка, — раздраженно воскликнул он. Он снова схватил ее, прижал теснее, и накрыл ее губы твердым и жестким поцелуем.

На какое–то мгновение шок от его прикосновения заставил ее замереть. Его губы были теплыми и удивительно мягкими, и восхитительно пахли бренди. Она откинула голову, и давление его рта ослабло.

Он опустил руку с ее плеч на спину и теснее прижал девушку к своему телу. Марианна уперлась ладонями в его грудь. Они слились в поцелуе, и ей вдруг захотелось, чтобы этот миг длился вечно. Их дыхание смешалось, и она поразилась, каким интимным может быть то, что она всегда считала простым и совершенно обыкновенным.

Он оторвался и бросил на нее настороженный взгляд.

— О мой… — у нее вырвался глубокий вздох. — Это было… это было…

Он отступил на шаг назад и откашлялся. — Что ж… надеюсь, вы удовлетворены.

— Вполне. — Приятное тепло разлилось по ее телу. — Более чем. — Хотя… чтобы не осталось никаких сомнений, вы понимаете, — думаю, вам следует это повторить.

Он озадаченно посмотрел на нее, словно никак не мог взять в толк, чего же она хочет.

— Думаю, вы снова должны поцеловать меня, — произнесла она, делая ударение на каждом слове. В конце концов, может быть, он и правда, сумасшедший. Или слабоумный. Или, возможно, просто не хочет целовать ее снова.

Он медленно потряс головой.

— Я так не думаю.

— Почему?

— Потому что вы слишком много выпили, потому что я слишком много выпил. Вы — сестра Ричарда. Вы находитесь под моей опекой. — Он провел рукой по волосам и сердито спросил. — Какие еще причины вам нужны?

— Этого достаточно. — Она усмехнулась. — На данный момент.

— Навсегда.

— Посмотрим, милорд, — чопорно сказала она и направилась к выходу, сопротивляясь искушению бросить на него взгляд через плечо. — Посмотрим.

— Вырез должен быть поглубже. — Джослин бросила недовольный взгляд на декольте своего нового бального платья. — Как вы думаете?

Она стояла на пуфике для ног, который возвысил ее всего–то на пару футов от пола, но вполне достаточно для того, чтобы она могла взирать на окружающих с видом королевы, созерцающей своих подданных. Портниха, демонстрируя терпение, достойное святого, пыталась приколоть кромку к подолу ее платья. Бекки и Марианна, вместе взятые, не отняли у нее даже половины того времени, сколько заняла Джослин с подгонкой своего бального наряда.

Марианна, сидя на краешке стула и листая книгу, усиленно пыталась сосредоточить свое внимание на чем–либо еще, кроме письма, припрятанного между страниц. Ей очень нужно было поговорить с сестрами наедине; без их поддержки вряд ли ей удастся реализовать свой план.

Бекки, которая устроилась в стоявшем рядом шезлонге, безуспешно пыталась подавить зевок.

— Думаю, если опустить вырез еще ниже, твоя грудь вывалится из платья.

— Ребекка, — резко оборвала ее тетя Луэлла.

— По крайней мере, у меня есть чему вываливаться, — надменно заявила Джослин.

Тетя Луэлла прищурила глаза.

— Джослин.

— У меня нормальная грудь, — Бекки бросила нахмуренный взгляд на собственный бюст. Сделав глубокий вдох и медленно выдохнув, она удовлетворенно кивнула. — У меня тоже есть чему вываливаться.

— Прекратите, вы обе. Никогда не слышала подобной чепухи! Вы — хорошо воспитанные молодые леди, вот и ведите себя соответственно! — Тетя Луэлла окинула строгим взглядом сначала Джослин, затем Бекки. — Хорошо воспитанные юные леди никогда не обсуждают размер своей груди.

— Конечно, тетя Луэлла. Приношу свои извинения, — сладким голосом пропела Джослин. — Вам.

Бекки уже открыла рот для достойного ответа, но Марианна бросила на нее предупреждающий взгляд. На лице младшей сестры промелькнуло сомнение, затем она плотно сжала губы, но вызов все еще светился в ее глазах. Марианна вздохнула про себя; это было перемирие, нелегкое и, скорее всего, кратковременное.

Ей следовало вмешаться еще в начале ссоры. С тех пор как их старшая сестра Эмма вышла замуж, Марианна, неожиданно для себя, оказалась в роли миротворца, и эта роль не вызывала у нее восторга. Впрочем, она понимала, что ей, скорее, следует быть благодарной этому обстоятельству, так как в тех редких случаях, когда младшие сестры выступали единым фронтом, противостоять этой силе было практически невозможно.

Портниха качнулась на пятках, обвела критическим взором кромку платья Джослин и вопросительно подняла брови. Тетя Луэлла хмуро оглядела результат, и затем довольно кивнула.

— Годится. А теперь я хотела бы обсудить с вами несколько фасонов.

— Может быть, вам было бы удобнее обсудить это в другой комнате? — учтиво спросила Марианна, поднимаясь на ноги. — Чтобы мы не путались у вас под ногами и не вставляли свои комментарии каждые две секунды?

— Но я хотела бы иметь возможность высказаться, — возмутилась Джослин. — Мне кажется, мое мнение следует принимать во внимание, раз уж речь пойдет о том, что мне придется носить.

— И я тоже, — хмуро вставила Бекки. — Право, Марианна, ты же не думаешь…

— Думаю. — Марианна взяла тетю Луэллу под руку и проводила ее к двери. — В конце концов, у тети Луэллы большой опыт, и она лучше нас знает, что действительно модно; мы только выиграем, если доверимся ее мнению в этом вопросе.

Джослин и Бекки обменялись взглядами, и Марианна подавила вздох.

Соотношение сил вновь поменялось, и бывшие противники стали союзниками. На самом деле, во всех серьезных случаях сестры Шелтон всегда выступали единым фронтом. Скорее чаще, чем реже, этот фронт выступал против тети Луэллы. Даже Джослин, на которую почтенная матрона возлагала самые радужные надежды в свете предстоящего сезона, никогда не колебалась в вопросе выбора: кому в первую очередь принадлежит ее преданность.

Намерения леди Луэллы Кодлинг вовсе не были недобрыми. Просто так сложились отношения еще с тех пор, как она приехала к Шелтонам, чтобы взять под опеку детей своей умершей сестры. Она не выносила глупости и сумасбродства, и вряд ли кто–либо видел ее смеющейся чаще, чем пару раз в год. К тому же, тетя Луэлла всегда ненавидела отца девушек, старого графа Шелбрука. Не то чтобы Марианна осуждала ее за это, но до последнего времени отношение тети Луэллы к Ричарду тоже было не намного теплее.

— Прекрасная идея. — Окинув племянницу изучающим взглядом, решила тетя Луэлла. Она кивнула портнихе, чтобы та следовала за ней, и оглянулась на младших. — Я пришлю тебе в помощь служанку, Джослин.