– Я покидаю Гиббертон-Холл.
Это ее поразило.
– Но... ты же любишь этот дом.
– Нет, я люблю тебя. Без тебя Гиббертон-Холл – пустая оболочка.
– Куда ты поедешь?
– Это зависит от тебя.
Она нахмурилась, чтобы укрепить свою решимость.
– Что ты имеешь в виду?
– Сара, я не слишком хорошо умею высказывать свои чувства. Никогда не умел. – Он полез в карман, достал пачку бумаг и протянул ей.
Она неуверенно взяла их.
– Что это такое?
– Договор на Гиббертон-Холл. Я решил его продать.
– Как ты мог? – спросила она, и сердце ее сжалось от боли. Он покидает Гиббертон-Холл, оставляет ее. Ее пальцы стиснули бумаги. – Не могу поверить, что ты с ним расстанешься.
Он прищурился:
– Почему тебя это трогает?
– Я очень люблю Гиббертон-Холл. Мне казалось, что и ты тоже.
– Я тоже, – просто ответил он. – Но я хочу, чтобы ты наш ребенок имели крышу над головой, свой собственный дом. Гиббертон-Холл – твой.
Она посмотрела на пакет:
– Ты же сказал, что продаешь его.
– Я безнравственный человек, Сара. Все имеет свою цену.
Трепет надежды согрел ее сердце.
– Какова твоя цена?
– Один поцелуй. – Его голос повис в воздухе между ними, хриплый и полный соблазна.
Неужели он хочет сказать... Сара тряхнула головой.
– Тебе не удастся меня одурачить, – предупредила она.
– Я совершенно серьезен. Все, что я прошу, – это один поцелуй, и дом твой, каждая доска, каждый кирпич. Я попросил Пратта сегодня вечером подготовить бумаги. Вот почему я пришел так поздно – три часа ждал, пока он составит этот чертов документ.
Он выглядел таким раздраженным, что она чуть не рассмеялась. Сара быстро отвернулась в сторону, чувствуя, как легко становится у нее на душе. Неужели она отвергнет его даже сейчас? Сможет ли? Мысль о поцелуе слишком сильно ее искушала. Ее одиночество переросло в боль, и она опять повернулась к нему.
– Всего один.
Всего один маленький поцелуй. Какой вред он может причинить?
Она закрыла глаза и ждала, когда он заключит ее в страстные объятия. Вместо этого Ник медленно прижал свои губы к ее губам, жестом неуверенным, почти благоговейным.
И она поняла, что это не просто поцелуй, но еще и обязательство. Обещание перемен, такое нежное и всепоглощающее, что она прильнула к нему. Слезы обожгли ее сомкнутые веки, а сердце растаяло в груди.
Ник прошептал:
– Я люблю тебя, Сара. Всегда буду любить. И никогда больше не закрою от тебя свою душу. – Он посмотрел в ее глаза, потом отвернулся и направился к окну.
Она смотрела, как он отодвинул штору и перебросил одну ногу через подоконник. Потом поглядел на нее. Вся его душа отразилась в его глазах.
– Прощай, Сара.
Она с трудом сглотнула.
– Я уезжаю утром. Надеюсь... надеюсь, ты хотя бы мне напишешь. Не знаю точно, где мы будем останавливаться, но...
– Куда бы ты ни уехала, я тебя найду. Обещаю. – Он повернулся и поставил ногу на лестницу.
Его голос звучал так, словно все кончено. Внезапно Сара бросилась к нему:
– Ник!
Он оглянулся.
Сара пересекла комнату и остановилась перед ним.
– Я хочу еще один поцелуй.
– Конечно, – хрипло промолвил он.
Когда он наклонился к ней, она положила ладони ему на грудь.
– Но сначала нам нужно уладить несколько вопросов.
Он посмотрел на нее горящими глазами.
– Назови их.
Ощущение собственной силы охватило Сару.
– Я не ребенок. В будущем, когда у тебя возникнут проблемы, ты должен прийти с ними ко мне. Смею надеяться, что я справлюсь с твоей болезнью лучше, чем ты сам.
Слабая улыбка тронула его губы.
– Это вполне вероятно.
– Ты обещаешь любить меня, и только меня, всю оставшуюся жизнь?
– Обещаю.
– И если ты когда-либо посмеешь решать за меня, чего я хочу, а чего – нет, я брошу тебя и не вернусь; независимо оттого, люблю ли тебя. Понимаешь?
Он сидел неподвижно, его глаза стали ярко-голубыми.
– Ты меня любишь?
– Конечно, я тебя люблю! Иначе мне было бы наплевать, что ты с Люсиллой. Я никогда ее не прощу за ту роль, которую она сыграла в твоем маленьком спектакле.
Он перебросил ногу назад в комнату.
– Мне ее почти что жаль.
– Не трать времени. – Неожиданно ее осенило. – Ох! И еще одно – кольцо с рубином. Оно еще у тебя?
Его лицо медленно расплылось в улыбке, и он кивнул:
– Весь гарнитур у меня, дорогая.
Улыбаясь, она обвила руками его шею и притянула к себе.
– Думаю, мне пора сменить сапфиры Лоренсов на рубины Бриджтонов.
Он положил ладони на ее талию.
– Как пожелаешь, Сара. Только оставайся со мной и люби меня. Я хотел бы обещать, что у нас будет легкая жизнь, но не могу.
– Никто не может этого обещать. И пока ты не возражаешь, чтобы я пыталась найти лекарство от твоей головной боли, мы будем жить чудесно. – Сара посмотрела прямо ему в глаза. – Я могу вернуться домой?
Его глаза потемнели, и он прижал ее к себе.
– Каждую ночь, перед тем как лечь в постель, я останавливался возле твоей лаборатории и воображал, что ты там. – Голос его стал хриплым. – Ты помнишь тот последний раз, Сара?
Она чувствовала его твердую плоть под тканью панталон. Боже, как ей недоставало его прикосновений, соединяющей их пылкой страсти! Она тосковала по нему даже в кольце его рук.
– Я должна предупредить тебя, Ник. Некоторые из лекарств могут оказаться на вкус не такими приятными, как мое прошлое средство. – Она провела пальцем вниз по его груди, задержавшись на соске. Он затаил дыхание, а сосок стал твердым. – А какие-то нужно будет прикладывать к твоему обнаженному телу.
Он поймал ее ладонь и прижался к ней губами.
– Возможно, нам придется завести еще несколько ульев, любовь моя.
– О да, – задыхаясь, ответила она, пока ее красавец супруг нежно целовал по одному ее пальцы. – У меня такое чувство, что нам понадобится очень много меда.