– Сара, если кто-нибудь застанет вас наедине, ты будешь скомпрометирована.
– Кто говорил о беседе наедине? С нами будешь ты. – Но...
– Мне нужно поговорить с ним и убедиться, что он нам подходит. Подожди меня у выхода на террасу, Анна. Я сейчас вернусь.
Не обращая внимания на вздох отчаяния своей спутницы, Сара выскользнула из-за пальмы и направилась к распутному графу Бриджтону во всей его золотой красе. В первый раз, с тех пор как она приехала в Бат, ее раненой души коснулось дуновение надежды. Стараясь унять сердечное волнение, она остановилась на пути графа и стала ждать.
Ник подавил зевок. Что за безумие заставило его явиться на столь скучное сборище, как этот бал лорда Джеффриса? Он пробыл здесь всего пять минут, а веки от скуки уже отяжелели так, словно он поднялся после глубокого сна и никак не может проснуться. Наверное, ему нужно смириться с перспективой тоскливого вечера. Нравится ему это или нет, именно здесь ему придется начинать, если он хочет снова завоевать свое место в обществе.
Когда он был моложе, о нем судили как о сыне своей матери, на него падала тень ее беспорядочной, аморальной жизни, и его заклеймили как опасного молодого человека еще тогда, когда он был слишком юным и не понимал никаких комментариев, сделанных шепотом. Но такое отношение закалило его, и он вырос, оправдывая эту сначала незаслуженную репутацию, принимая ее со смелостью, которая умножала его дурную славу.
Стоящий рядом с Ником граф дю Лак удовлетворенно вздохнул, наблюдая за небольшой группой женщин, которые прошли мимо в облаке атласа, кружев и духов.
– Я начинаю понимать, почему вы так стремились вернуться в Англию. Женщины, они... – Он причмокнул возле своих сложенных горстью пальцев, мечтательно улыбаясь. – Все вместе и каждая в отдельности.
Ник бросил взгляд на поджавшую губы матрону, которая смотрела на него с противоположного конца зала так, словно ей хотелось отхлестать его веером. Она была круглой и высокой, с тонкими, редкими волосами, уложенными в высокую прическу и украшенными всевозможными цветами и лентами в тщетной попытке придать редким прядям некую пышность. Она сердито глядела на него, готовая заплатить лакею полпенса за то, чтобы тот отвел его к ближайшей двери и захлопнул ее у него перед носом. Веки ее дрожали, когда она наклонилась над своим тощим, угловатым спутником и быстро о чем-то заговорила.
Он знал, что говорит эта матрона. Она перечисляла все его грехи, рассказывала небылицы о его матери, преувеличивала его юношеские эскапады, пересказывала все слышанные ею когда-либо сплетни.
Он пожал плечами и отмахнулся от этих мыслей, его не тревожили воспоминания. Несмотря на ошибки, он не склонен был раскаиваться в прошлом. Оно принадлежало ему, и он был им доволен. Ник никогда не стремился к совершенству или даже к такому прискорбному состоянию, как добродетель. Он был и всегда будет сыном своей матери. Эта мысль приносила ему боль и одновременно придавала уверенности.
Ник ждал, пока матрона опять упрется в него своим ядовитым взором, потом приподнял брови и улыбнулся – неторопливо, уверенно, слегка опустив ресницы. Она запнулась и замолчала. Глаза ее широко раскрылись, рот обмяк и раскрылся от изумления.
Удовлетворенный, Ник отвернулся и тихо сказал:
– Вы преувеличиваете, как всегда. От некоторых из этих женщин меня тошнит.
– Ну наверное, есть одно-два исключения, – благодушно согласился Анри. – Может, вам следует найти любовницу, мой друг? Это даст вам прилив энергии. Новый круг интересов. И я помогу вам сделать выбор. – Граф потер руки и оглядел зал оценивающим взглядом. – Какую бы вы хотели? Высокую или маленькую? Блондинку или брюнетку? Изящную рыжую малышку?
– Мне почти безразличны цвет волос и рост.
– Тогда что? Возможно, для вас важно, как у нее здесь? – Граф сделал округлый жест у своей груди.
– Только не обременяйте меня женщиной, которая ждет, что я стану уверять ее в любви при каждом ее вздохе. Или такой, которая будет докучать мне нудными проблемами своей повседневной жизни. У меня хватает собственной тоски, и нет нужды выносить еще и чужую.
– Мы уже сузили поле поисков. Вы хотите женщину с характером, которая не болтает, не жалуется и не ждет заверений. – Анри нахмурился. – О! Вы ищете не женщину, а святую!
– Я всегда был очень разборчив.
– Вы можете себе такое позволить. У вас красивая внешность, есть средства и титул. Но в этом-то и состоит проблема, не так ли? Слишком много претенденток.
– Мне это никогда не казалось затруднением.
– Но это так! Это все равно что есть слишком жирную пищу. Сначала почти невозможно отказаться. Но потом от нее начинает тошнить. Перед вами, мой друг, трудная задача – найти женщину, которая разожжет в вас интерес и поднимет его на новый уровень, станет для вас наваждением каждую минуту. Которая...
– Мне необходимо выпить. И хорошего вина. Только вряд ли я его здесь найду.
– Бросьте, вы должны признать, что вам хотелось бы встретить такую женщину.
Короткое мгновение Ник думал о заманчивости истинной любви. Он никогда не чувствовал всепоглощающего желания быть с женщиной, знать, что она делает каждую минуту, верить, что она важна для его счастья. Эта мысль показалась ему почти смешной. Неприятная реальность его жизни сожгла любые возможности для нежных чувств, и ему уже не влюбиться.
– Любовь – для глупцов, Анри. А я к таковым не принадлежу.
Граф нахмурился, его кустистые брови сошлись на переносице.
– Не испытывайте судьбу, Николас.
– Боже упаси! Но вы правы в одном: я хотел бы завести любовницу, которую после нескольких месяцев взаимных удовольствий мог бы оставить, не оглядываясь.
До сих пор все складывалось хорошо. Ему удалось пробраться на это сборище, и в какой-то момент сегодня ночью он наверняка получит приглашения еще на один-два подобных бала. Все, что ему нужно делать, – это продемонстрировать кое-какие светские манеры и свое богатство, и он твердо встанет на тропу примирения с обществом. После того как Ник покорит Бат, он переедет в Лондон, где живут его настоящие обидчики. К тому времени он уже обоснуется, обзаведется связями, которые дадут ему прочное положение. Учитывая все это, его возвращение в общество может оказаться исключительно легким.
– Пройду-ка я в карточный салон, – задумчиво сказал Анри, рассматривая стройную женщину в красновато-коричневом платье, которая только что вышла за дверь.
– Я задержусь ненадолго, – пообещал Ник.
– Если мне повезет, и я тоже, – пробормотал граф. Сверкнув улыбкой, он вышел бодрым шагом.
Ник попытался стряхнуть с себя ощущение тяжести. Три года, проведенные на континенте, испортили его. Невоздержанная жизнь, неумеренное питье, азартные игры до рассвета. Но это время позади, теперь у него есть Гиббертон-Холл, и вскоре он займет свое законное место в обществе.
Он огляделся, чувствуя непреодолимое желание убежать от жары и душной респектабельности наполненного шелками бального зала. Ему очень не нравилось находиться среди такого количества людей. Их вид и разговоры всегда его раздражали, и голова болела сильнее, чем обычно.
«Ты слишком долго был одинок», – горько признался он себе. Но как еще ему найти подходящую любовницу для последних месяцев благопристойной жизни, если не на этом параде женского обаяния? Вихрь бронзового шелка привлек его внимание, и он стал смотреть, как пышная красавица танцует неподалеку с молодым лордом. Прямо рядом с ними стояла бледная леди в розовом, улыбаясь фатоватому джентльмену, кончики воротничка сорочки подпирали его подбородок, и он смешно задирал его вверх.
Они все здесь по одной и той же причине – чтобы пофлиртовать. Конечно, его случай – другой: его любовница должна быть особенной, обладать характером и умом. Он уже сделал попытку искать богатство и красоту и обнаружил, что ни то ни другое не приносит счастья.
При этой мысли знакомая боль стиснула его голову, как обруч. Сегодня чудовища беспокойны, но не опасны. Они дразнят и мучают, но он остается поразительно трезвым, его мысли ясные, зоркость не страдает. Это – облегчение, и он может лишь молиться, чтобы головную боль удавалось держать в узде. Возможно, все, что ему нужно, – это глоток свежего английского воздуха.
Зазвучал медленный вальс, и море разноцветных платьев закружилось по блестящему полу. Высокие и низенькие, пухленькие и худые, темноволосые и блондинки – зал был битком набит доступными женщинами.