– А почему ты не применишь свои экстрасенсорные способности?
Эта идея казалась мне вполне логичной, но Карл взглянул на меня как на круглого идиота. Помолчав немного, он загадочно проговорил:
– Если всё на свете знать наперёд, то будет неинтересно жить. Правда же, Макс?
Не знаю, почему, но я с ним согласился.
Когда я вернулся домой, было уже около полудня. Дороги, как всегда, намертво стояли. Взяв рабочий портфель, который впопыхах забыл захватить с собой утром, я позвонил Коршунову, чтобы предупредить, что задержусь ещё минимум на час. Голос, донёсшийся до меня из динамика, звучал подозрительно вяло и с хрипотцой:
– Ничего, я сам только вышел. Подобрать тебя по пути?
– Можно. Спасибо!
Наверное, снова не выспался, – предположил я, садясь к Алексу в машину. Несмотря на то, что товарищ тоже поздно выехал в офис, он, судя по всему, не завтракал и не успел даже побриться – я в первый раз за долгое время заметил на его щеках щетину. Но ещё больше меня встревожили болезненные глаза, затянутые мутной поволокой, и бледный цвет кожи.
Я не стал сразу приставать к нему с расспросами, решив подождать, пока он заведёт разговор сам. Впрочем, как я понял чуть позже, ему было совсем не до разговоров, он даже дышал с видимым трудом и как-то поверхностно, словно более глубокий вдох причинял ему дискомфорт. Как назло, мы ехали очень медленно – уже больше получаса толкались на шоссе в плотном потоке машин, и с каждой минутой мне всё меньше нравилось состояние Алекса. Его пальцы подрагивали от слабости, на лбу проступил пот, под нижними веками угадывались тёмные круги, а губы, напротив, заметно побелели. В какой-то момент он резко изменился в лице – нахмурился, словно от боли, и вцепился ногтями в руль, неестественно согнувшись вперёд. Продолжать вести автомобиль он явно не мог. Ему пришлось перестроиться в правый ряд и, оставив «мерс» на аварийке, выйти на улицу. Сначала он просто кашлял, потом его вырвало. Как мне показалось, даже с кровью. Рука, которой он опирался о фонарный столб, дрожала. Он возможно даже упал бы в обморок, но я вовремя выскочил к нему и удержал его на ногах, схватив за плечи.
Отдышавшись, Алекс взял протянутую мной бутылку воды и сделал несколько жадных глотков. Потом он вернулся в машину, но занял не водительское место, а пассажирское. Поняв его без слов, я сел за руль.
– Саш, может вызвать скорую? Или давай я отвезу тебя в больницу?
– Нет.
– Что с тобой?
– Всё хорошо.
– Не ври, я вижу, что тебе плохо.
– Я же сказал, всё в порядке! – он повысил голос, рассердившись.
– Наверное у тебя язва желудка открылась, – предположил я. – Я заметил на асфальте кровь.
– Сейчас она остановится.
– С этим шутки плохи, может само не пройти. Тебе срочно нужно в стационар.
– Макс, ты за#бал, отвали! – заорал Алекс, теряя самообладание. – Просто заткнись, и поехали!
– Ну, знаешь ли, – в свою очередь закипая, процедил я, – никуда я тебя не повезу. Мне казалось, что мы друзья, но, по всей видимости, я ошибался. Ты со мной общаешься как с куском дерьма. Хватит меня унижать, надоело. И вот ещё что… Я увольняюсь!
Со злостью откинув запутавшийся ремень безопасности, я уже открыл дверцу, собираясь уйти, но Саша придержал меня за предплечье:
– Стой, Макс. Прости. Я погорячился.
– Погорячился? Да речь даже не об этом! Я давно привык к тому, что ты постоянно кроешь всех матом, в том числе и меня. Но с каких пор у тебя появились от меня секреты?! Почему ты мне ничего не рассказываешь?!
– Что ты хочешь услышать? – сдался Коршунов. Было видно, что он полностью обессилен.
– Чем ты болен?
– Ты правда хочешь это знать?
– Твою мать, ну конечно! Иначе зачем мне двадцать раз спрашивать!
– Окей, хорошо, – Саша прервался, прикрыл глаза, придержал пальцами бледный лоб. Некоторое время он молчал, не решаясь говорить, но потом всё же признался глухим голосом. – У меня рак. Четвёртая стадия.
В салоне повисла режущая слух тишина. Теперь всё встало на свои места, и слова Карла, советовавшего ни в коем случае не помогать Алексу, обрели понятный смысл. Я в шоке смотрел на друга и не знал, что ответить.
– Вот поэтому я и не хотел тебе говорить. Видел бы ты себя сейчас. Пялишься на меня как на труп, а мне только твоей жалости не хватает для полного счастья. Я уже и так сыт по горло причитаниями родственников. Кстати, я, похоже, всё же развожусь. Сегодня переезжаю в свою московскую квартиру.
– Почему? – спросил я хрипло. – Ты не хочешь, чтобы она видела, как прогрессирует твоя болезнь? Не хочешь причинять ей этим боль?
– Ты слишком хорошего обо мне мнения. Во-первых, я действительно её не люблю. Меня держал рядом только бизнес, и ты прекрасно это знаешь. А во-вторых, она сама это предложила… Да, кстати, о бизнесе, – он поспешно сменил тему. – Я бы хотел, чтобы ты занял моё место в компании. Как ты на это смотришь?
Как я на это смотрю?! Смотреть на это я категорически не хотел, но прозвучавший вопрос заставил меня задуматься о том, что нас всех ждёт впереди, и я инстинктивно нырнул за ответами в поток реки Времён.
Картина будущего легко визуализировалась перед моим внутренним взором. Я действительно увидел себя руководителем «Алькора», и мне, как ни странно, было вполне комфортно на этом высоком посту. За долгие годы общения с Сашей я постоянно подмечал его ошибки в управлении и чувствовал, что если взять всё в свои руки и исправить недочёты, то дела компании непременно пошли бы в гору. Видимо, именно так я и поступил бы после смерти друга – в память о нём продолжил бы совершенствовать его бизнес. Эта версия хода событий прослеживалась очень чётко, в мельчайших подробностях, что значило только одно: передо мной наиболее вероятный вариант развития будущего. Такое будущее обязательно наступает, если не вмешаться и не внести изменения в канву мироздания. И, знаете, чего уж темнить, я был бы безмерно рад принять на себя эту, уготованную мне Вселенной, заманчивую роль, но…
– Нет, – вслух ответил я твёрдо.
– Что?!
– Нет, Алекс. Твоё место я не займу, потому что мы тебя вылечим. И это не обсуждается.
Понимал ли я, что за изменение будущего больно получу по собственной шапке? Разумеется, понимал. Я признавал, что всё это очень серьёзно может отразиться и на мне в том числе. Если я откажусь играть данную мне роль руководителя – кто знает, куда тогда я попаду. Найдётся ли вообще для меня другое место в этом мире?.. Однако думать об этом мне не хотелось. Я отказался, потому что не мог согласиться.
– Макс, врачи лечат меня вот уже почти три года. Становится только хуже. Это бесполезно.
– Медицина лечит следствие болезни. А мы займёмся её корнями. Можно тебя попросить? Положи руки на колени, закрой глаза и расслабься.
– Ты прямо сейчас решил избавить меня от последней стадии онкологии? – Саша мрачно хмыкнул. – Ну-ну, удачи. И про метастазы не забудь, а то их там полно.
– Не паникуй, – строго перебил я. – Для начала я попробую тебя продиагностировать.
Скользнув по нему расфокусированным взглядом, я вдруг понял, что именно раньше мешало мне видеть. Ахнув, я взял его безвольно лежавшую на бедре левую руку, приподнял рукав пиджака, расстегнул манжет рубашки и к своему огромному изумлению обнаружил под ним браслет из чёрного камня, похожего на агат.
– Откуда у тебя это?! – воскликнул я, своим громким криком заставив товарища неслабо вздрогнуть. – Это же защитный амулет! Да ещё как профессионально сделан!
– Тьфу, бл#, ты чего так орёшь! – выругался он, открыв глаза. – Чёртовы эзотерики, вы совсем свихнётесь скоро! Просто какая-то побрякушка с индийского рынка…
– Кто его тебе зарядил? – я не слушал. – Ты должен познакомить меня с этим человеком! Я в первый раз вижу вещь, так надёжно закрывающую информацию. Можешь его снять?
– Да пожалуйста, держи. Хоть забирай насовсем.
– Эта вещь настроена под тебя, так что мне она не пригодится. А вот ты обязательно продолжай носить. Для руководителя лучшей защиты не подобрать.
Аккуратно положив браслет на приборную панель, я коснулся Сашиной мутной тёмно-красной ауры. На секунду я замешкался, но потом, затаив дыхание, решительно нырнул в неё как в плотное, давящее на виски болото. Теперь, когда я мог беспрепятственно сканировать его энергетику, оставалось только удивляться, как же я раньше не замечал в ней этих отвратительных чёрных пятен. Со стопроцентной уверенностью я готов был указать на каждый очаг опухоли в его внутренних органах. Я видел их так же чётко, как на аппарате УЗИ. Даже ещё чётче – словно я, подобно хирургу, запустил в него невидимый эндоскоп.