– Ну и хорошо, – подмигнул сам себе Каратов. – Ничего страшного, мы подождем. A вот потом… когда вы, барышня, уже совсем расслабитесь… наступит же когда-нибудь такой момент! Вот тогда я тоже исчезну, аки звезда с восходом солнца! Ух ты, как загнул!
Домой он пришел, когда Анфиска даже не легла в кровать. Они сидели с бабой Таней возле телевизора, где шел очередной любовный сериал, и обе старательно делали вид, что экран их совсем не интересует. Баба Таня уныло бубнила Анфиске все те же стихи про красу пробуждающейся природы и косилась на главную героиню сериала. A Анфиска делала вид, что слушает, не забывая следить за сюжетом фильма.
– …И, внимая весеннему шуму посреди очарованных прав… трав… A чего это он делает? – не выдержала Татьяна Николаевна, когда на экране герой бессовестно схватил девушку и приник к ней губами. – Она ж другого ждет!
– Она уже этого полюбила, баб! – пояснила Анфиска.
– Да? Чего-то я проглядела… – расстроилась бабушка, но тут же спохватилась и исправилась. – Так… о чем это я?.. Посреди очарованных трав…
– Ты уже это читала, – вздохнула Анфиска, не отрываясь от экрана. – Там дальше: «Все лежал бы и думал я думу»…
– Привет, – прислонившись к косяку, смотрел на них Каратов. – У вас, я смотрю, вечер поэзии?
– Папа! – обрадовалась было дочь, но тут же обиженно скривила губы. – Что это у вас, девица сорвалась?
– Анфиса! – строго рявкнула бабушка, и девчонка притихла.
– Какая девица? Ты чего себе там придумала? – возмутился отец. – Просто… просто был сложный больной, и я… мне надо было… лично… провести осмотр. Это же моя работа!
– A ты что, его в ресторане осматривал? – снова ехидно поддела Анфиска.
– Вот что, девушка, – поднялась Татьяна Николаевна. – A не пройти ли вам в спальню? Детское время уже вышло. Прошу!
– Ба-а-а, – заныла девчонка. – Ну еще две минуточки-и-и…
– Они ничего не решат, а настроение нам могут испортить. В кровать! – была неумолима бабушка. – И потом – мне надо кормить отца.
– Да он не хочет, – канючила Анфиска. – Я ж тебе говорю, он в ресторане был.
– A вот это, дитя мое, вас касаться не должно. Спать!.. Глеб, пойдем, я тебя буду кормить.
Через десять минут Глеб уже сидел за столом, а мать делилась с ним новостями:
– Надо сказать, этот Вадик гораздо сильнее Анфисы в точных науках. Математику щелкает как орешки. A вот наша ленится! Сегодня ее чуть не наказала. Сама не хочет уроки делать и мальчишке не дает… Бери хлеб вон тот, этот вчерашний… Я просто удивляюсь! Лера столько работает, с мальчиком абсолютно некому было заниматься! A ведь какие глубокие знания!.. Погоди, сейчас молока налью… И сама Лерочка – просто умница! Все хватает прямо на лету!
– Как чайка, да, мам? – усмехнулся Глеб. – Мам, пока меня не было, мне никто не звонил?
– Никто, – отмахнулась мать и продолжала: – Так я и говорю! Лерочка – все хвата… все понимает с первого раза! Да чего там, она и без слов все понимает! Ты еще не успел сказать, а тебя уже поняли! A это в наше время большая редкость, прошу заметить.
– Ма, ну хорош меня сватать, а? – поморщился Глеб. – Я уж как-нибудь сам…
– A кто тебя сватает? – возмутилась Татьяна Николаевна. – Это ты думаешь, что я тебя за Лерочку? Да ты знаешь, какой мужчина ей нужен?! Ей же нужен… ей же о-го-го какой нужен! Это же святая женщина! A как она общается с Анфиской?! Она же…
– Баб, ты про косы расскажи! – донесся из-за двери громкий шепот Анфиски. – Про косы!
– Да! Ты бы видел, какие она косы Анфиске заплела!.. Анфиса! Быстро в постель! Да что ж это такое?!
Бабушка пошла укладывать внучку спать, а Глеб сидел, улыбался и пялился в темное окно. Лерочка… Эх, видела бы ты, мама, Ксению! У Глеба до сих пор от нее голова кружится. И если, как утверждают, жизнь дается лишь раз, то ради Ксюши стоит жить!
Он видел ее всего несколько раз, но она так отличалась от его прежних подружек, что Глеб влюбился как мальчишка. Обычно девушки сами с ним знакомились, сами добивались его, сами окружали любовью, а он лишь позволял им себя любить. Любил ли он сам? Наверное, да… Но уже и не помнит, когда такое в последний раз было. А, как оказалось, жизнь без любви совершенно пресна. Без огонька жизнь-то получается. И вот сейчас… Какой там огонек – пламя! Огонь! Пожарище!
– Так вот я и говорю… – снова зашла в кухню Татьяна Николаевна. – Лерочка сегодня пришла, а сама вся такая стройненькая, вся такая…
– Мам, я пойду, – поднялся Глеб. – У меня такой день был… замотался, ну сил никаких нет. Спасибо.
И он вышел. Татьяна Николаевна только огорченно вздохнула. Ну никак не хочет сын влюбляться в такую славную Лерочку… A она уже решила, что посадить на Лериной даче… ничего, мы еще посмотрим.
Теперь Лера ходила на работу как на праздник. И чего она раньше столько времени тянула? Давно надо было все пересмотреть. Теперь и свободного времени у нее было много, и работа не изматывала, и с Вадиком она уже не задерганная вся, а нормальная, любящая мать. Да и Ольга не подводила. Конечно, у нее был личный интерес, но Лере это было только на руку. Ольга приходила раньше всех, уходила всех позже и вообще крепко сграбастала всех в свой железный кулачок. Лера каждое утро начинала с кабинета нового директора – помогала, обсуждала проблемы… В общем, не давала забыть, кто здесь кто. Вот и сегодня она неторопливо шагала к кабинету Ольги Мышкиной.
Но Ольга сейчас выскочила сама.
– О! Валерия Игоревна! A вас тут уже ждут, – с облегчением выдохнула она. – Прямо партизан какой-то! Говорит, ни с кем общаться не буду, выньте мне да положьте Валерию Игоревну!
У Леры бешено заколотилось сердце. Глеб? Глеб! Ну конечно, это он! Кто еще может требовать Леру так настойчиво… A почему он приехал? Что-то случилось?.. Нет, тогда бы позвонила Татьяна Николаевна… Тогда что? A может…
Она влетела в кабинет Ольги и глазами искала Глеба. Его не было.
– Здравствуйте, – раздался рядом мужской голос.
– Здрасте, – бросила Лера. – Ольга! A кто…
– Это я вас искал.
Лера выдохнула. Ну что ж такое? До кабинета бежала всего минуту, а уже столько себе всего напридумывала! A человек просто приехал по делу. И Глеб… у него же тоже работа!
– Здравствуйте, – еще раз поздоровалась она. – Я вас слушаю. Что вы хотели?
– Меня зовут Михайлов Егор Романович, – представился клиент. – И… Я хотел бы, чтобы документы мне привозила не ваша эта женщина… рыженькая такая…
– Тоня, я поняла…
– Да, наверное, – кивнул странный посетитель. – Пусть не она привозит, а… а вы.
– Я? – удивилась Лера.
Такого она не ожидала. Не все ли равно, кто вам передаст пакет?
– Но, позвольте… – пожала она плечами. – У нас работает прекрасный сотрудник – Антонина, а если… A что, собственно, вас в ней не устраивает?
– Лера, я уже спрашивала. A он молчит, – подключилась к разговору Ольга, которая уже давненько торчала в дверях.
– Я хочу, чтобы документы привозили мне именно вы, – упрямо твердил посетитель. – Вы… дело в том, что вы мне очень нравитесь.
– Ох, ни фига се! – охнула Ольга. – Прямо тебе сплошной Шекспир!
Лера покраснела до корней волос. Что себе позволяет этот ненормальный? И потом… кто ему дал право? Нравится она ему, видишь ли! Да мало ли она кому нравится! Да, она мало кому нравится, ну так ведь это еще не повод, чтобы…
– Вы мне нравитесь, – повторил мужчина. – И давно уже. Сейчас вы сказочно похорошели, но и раньше были… такая незащищенная, нежная… кажется, вот дотянись до вашей руки, и вы растаете… исчезнете…
Ольга уже откровенно смеялась себе в кулачок, а Лера не знала, куда от стыда деться.
– Вы… вы, пожалуйста, вот что… – не знала она, что сказать. – Вы… прекращайте это дело. Какая я вам незащищенная? У меня… и ничего я не прозрачная. И… и у меня муж есть.
– Нет у вас никакого мужа, я узнавал, – смотрел ей в глаза мужчина. – У вас только сын. A вот я мог бы стать ему хорошим отцом.
Лере вдруг стало страшно. Маньяк? Это же понятно – маньяк. Ну разве кто-то нормальный может ее когда-нибудь полюбить? Точно, маньяк… A на маньяка и не похож совсем. Обычный дядька… да какой он дядька? Старше Леры лет, наверное, на пять-семь… Взгляд такой спокойный, сам в дорогом костюме… на лицо приятный… И вовсе ни на какого маньяка не похож… Так маньяки всегда не похожи…
– Вы не подумайте, – разгадал ее взгляд мужчина. – Я не умалишенный. Понимаете… Жена у меня была, очень на вас похожа. Всем! И внешностью, и поведением… и даже волосы так же поправляет… поправляла. Она на машине разбилась. Я очень ее любил. И вдруг встретил вас… вы знаете, я даже пустые конверты сам себе посылал, чтобы вы приходили. Долго не мог отважиться заговорить с вами, а вот когда вы перестали приезжать… Не прогоняйте меня, пожалуйста.