Пейдж Брэнтли - Узник моего сердца

Но сейчас у нее есть прекрасная возможность стать победительницей.

Несколько дней спустя в предрассветной темноте Лэр де Фонтен ехал по внутреннему двору дворца. С лица еще не спала опухоль, тело – в шрамах после пыток, сломанное ребро болело. Лэр ехал молча, но сердце было полно горечи. Прошлой ночью к нему прислали врача, который наложил несколько повязок, чтобы де Фонтен мог хотя бы передвигаться самостоятельно.

С правой стороны ехал Альбер Друэ, с левой – королевский сержант. Сзади следовали четырнадцать тяжело вооруженных всадников. Мелкий дождь струился по лицу, капли стекали по лошадиным крупам. Копыта глухо цокали по булыжникам, разбрызгивая лужи. На противоположной стороне двора распахнулась дверь, из нее выплеснулся свет факелов, рассеивая бледную мглу. Несколько темных силуэтов словно выплыли из-под арки. Лэр и его сопровождающие остановились. Стражник в темной одежде вывел вперед лошадь без седла.

После обмена документами из группы вытолкнули фигурку, грубо помогли занять место в седле.

Леди Бургундская и Наваррская покидала двор, одетая в шерстяные лохмотья грешницы, со связанными руками. Меньше года тому назад она приехала сюда, одетая в шелка, сверкая драгоценностями. Николетт не стала оглядываться…

Колокола Собора Парижской богоматери зазвонили заутреню, когда процессия проезжала под башнями дворцовых ворот. Где-то внизу, испещренная дождем, текла Сена.

По распоряжению короля женщин вывозили из города ночью. Жанну и Бланш увезли еще час назад. Из окошка подвала Николетт окликнула принцесс, но те не отозвались.

Несколько часов Лэр и его спутники ехали молча. К полудню они покинули последнее селение, примыкающее к парижским окраинам. Теперь дорога шла по сельской местности, дождь превратился в изморось. Густой туман так и не рассеялся в низинах, белые клочья плавали между черными стволами деревьев.

Де Фонтен так и не глянул на пленницу. По правде сказать, он не знал, кого презирает больше – леди Николетт или самого себя. Изувеченные тела Готье и Пьера стояли перед глазами. Мысль была абсурдной, но он ощущал неведомую вину. Они – мертвы, а он – жив. Потерял друзей, свободу. Потерял все. И причина всего этого – развратная дочь Бургундии.

Только стук лошадиных копыт, скрип кожаных седел да бряцание оружия нарушали тишину. Через холку своего коня Николетт смотрела в спину тюремщику, ехавшему рядом с королевским сержантом, грудь которого походила на пивную бочку.

Два дня назад в зале Совета Лэр де Фонтен показался Николетт благородным человеком. Теперь она считала, что ошиблась. Он не менее жесток, чем ее муж, может быть, даже хуже.

Разве Лэр не купил себе жизнь ценой ее несчастья? Эта мысль мучила девушку. Как подозревала Николетт, король вряд ли желал, чтобы они благополучно достигли Гайяра. Какую смерть выберет для нее де Фонтен?

Николетт вымокла до нитки. Запястья ее рук были стянуты так туго, что она уже не чувствовала пальцы. Каждый толчок причинял боль. Но Николетт боялась обратиться к тюремщику с просьбой о передышке.

Дождь наконец прекратился. Они остановились, чтобы дать отдых лошадям. Редкий лес, окружавший дорогу, был залит бледным водянистым светом. Капли продолжали падать с ветвей на землю.

Николетт молча смотрела, как стражники спрыгивают с лошадей. Никто не подошел к ней. Она повернула голову, вглядываясь в дымку, висящую между деревьями, в темное небо. Как легко было бы скрыться в этом лесу! Какой он темный и таинственный, вон там, чуть впереди! Когда-то она любила играть в прятки в небольшой рощице рядом с домом отца. Ах, как переживала Озанна, когда Николетт долго не могли отыскать! Если сейчас она скроется в лесу, ее потом никто не найдет. Мысль о том, что будет дальше, к кому она обратится, уже не приходила ей в голову. Если бы только достичь того темного леса…

Неожиданно она увидела, что ее тюремщик идет к ней. В первый момент хотела отказаться от его помощи, но со связанными руками она вряд ли слезет с лошади. Лэр легко снял пленницу с седла, тут же ощутив мягкость ее тела, запах женского пота.

– Наверное, вы хотите уединиться? – на какое-то мгновение он забыл, что она – причина его несчастья. Николетт вся дрожала, мокрая до нитки. Взъерошенные короткие волосы под глубоким капюшоном делали ее похожей на маленькую птичку. Де Фонтен невольно ощутил приступ жалости.

– Я могу предложить вам только место за кустами.

Она кивнула, не глядя ему в лицо, опасаясь, что он сможет угадать ее мысли о побеге. Грязь забрызгала ее башмаки, когда они шли по дороге. Войдя в редкий лес, Лэр взял пленницу за руку. Он остановился всего в нескольких шагах от дороги.

– Могу я отойти чуть дальше? – взмолилась Николетт, бросив взгляд на небольшую лощину. Она так и не подняла глаза, но по сочувственному вздоху поняла, что де Фонтен согласен.

Они отошли чуть дальше от дороги. Здесь кусты были гуще. Де Фонтен примял высокую траву, которая под его сапогами издавала приятный острый запах. Николетт протянула связанные руки и впервые позволила себе бросить на него взгляд из-под длинных темных ресниц.

– Может быть, вы освободите мои руки? Лэр не смог ей отказать. Он почувствовал стыд, что не подумал раньше о ее опухших запястьях. Глубокие следы, оставленные кожаным ремнем на нежной коже, невольно вызвали вопрос:

– Кто связал вам руки?

– Один из палачей.

Лэр принялся растирать онемевшие пальцы.

– Почему вы промолчали? Ничего никому не сказали?

– А кому я могла сказать? Ногаре? – в голосе прозвучала насмешка.

Она не хотела ничьей доброты. Николетт высвободила руки из ладоней Лэра. Не в силах выдержать взгляда ясных синих глаз – отвернулась. Де Фонтен смущал ее. Николетт была готова поверить, что он не хочет причинить ей боль. Нет, она не так глупа! Молча ступила на небольшой участок, который Лэр расчистил для нее. Пальцы продолжали ныть. Николетт заколебалась, ожидая, что он отвернется. Лэр продолжал смотреть прямо на нее. Девушка подняла глаза:

– Вы не можете отвернуться? Он слегка улыбнулся.

– Могу ли я доверять вам? Можете ли вы обещать, что никуда не сбежите?

Она не ответила, только опустила глаза. Еще немного, и ей станет не до побега… Когда он отвернулся, она тут же присела на корточки. Какое облегчение! Ей сразу стало теплее. Николетт украдкой посмотрела на Лэра – длинноногий стройный молодой человек стоял спиной к ней. Наверняка слышал журчание. Николетт бесшумно поднялась и, бросив взгляд на широкую спину, кинулась в кусты.

Шум раздвигаемых ветвей заставил его обернуться. Лэр тут же бросился за беглянкой. Сухие ветки трещали под ногами. Дважды он увидел голову Николетт среди сплетения ветвей. Темный цвет балахона сливался с сумраком леса. И он потерял ее из виду. Влажные ветви, ковер листьев под ногами, мягкая, рыхлая, набухшая под дождем земля глушили любой звук.

Склон стал еще круче, а в самом низу по камням текла небольшая речушка. Лэр остановился, проклиная себя за глупость. Он тяжело дышал, не зная, что причиняет ему большую боль: сломанное ребро, поврежденная челюсть или уязвленная гордость. Ни единого звука, говорящего о присутствии Николетт. Она ускользнула, как песок между пальцев. Мысль о том, что придется подключить к поискам сержанта и его людей, была крайне неприятна. Нет! Вряд ли она ушла далеко. Легкая, как пушинка… Наверняка истощена и измучена не меньше, чем он.

В эту секунду он услышал едва различимый шорох. Где-то там, где речушка струится по камням. Лэр устремился по склону холма. Но никого не увидел, только журчание воды нарушало тишину. Де Фонтен наклонился, отводя ветви, затаил дыхание. Но это небольшое движение причинило резкую боль израненному телу. Он выпрямился и начал внимательно осматривать склон.

Николетт, вся дрожа, затаилась в небольшом углублении. Сердце бешено колотилось. Она не видела Лэра, но знала, что он где-то неподалеку, слышалось его неровное дыхание. Ей не хватало воздуха, но она боялась сделать глубокий вдох, чтобы не привлечь внимание преследователя. Он – совсем рядом… Маленькая серая птичка села на ветку прямо над ее головой, затем вновь вспорхнула, растворившись в сумраке. Капли влаги падали на землю почти бесшумно.

Николетт услышала, что де Фонтен удаляется. Сапоги скрипят по речной гальке. Еще один звук – но теперь совсем рядом. Мягкий шорох, словно кто-то мнет в руках шелк. Неожиданно что-то холодное коснулось ее руки. Николетт вздрогнула. Темное, скользкое тело змеи коснулось ее запястья…