— Ты искал меня? — спросила Стейси с деланной непринужденностью.
— Нет, не искал. Зато выслушал от всех подряд, как плохо ты сегодня выглядишь, — доложил он обвиняющим тоном.
Под этим пронизывающим взором спокойствие, достигнутое с таким трудом, мгновенно улетучилось. Стейси сжала губы, не на шутку рассердившись на Марию, которая, оказывается, успела проговориться, вместо того чтобы держать язык за зубами.
— Не представляю, кто мог сказать такое, — пробормотала она, избегая смотреть на мужа.
— Сначала Мария, потом Трейвис, потом Билл, — перечислил Корд.
— Билл? — нахмурилась Стейси.
— Наш добрый доктор недавно звонил и хотел сообщить тебе, что в пятницу приезжает какая-то женщина, по фамилии Хансон.
Да, исчерпывающее объяснение.
— Но как он узнал про меня?
Ей тут же захотелось взять свои слова обратно. Сама того не желая, этим вопросом она подтвердила, что с утра чувствует себя не в своей тарелке. Несмотря на горькие упреки, высказанные ночью сгоряча, Стейси предпочла бы, чтобы Корд сосредоточил свои силы на выздоровлении, а не растрачивал их на споры с ней.
— Мария подошла к телефону, — пояснил Корд. — Когда я взял трубку, Билл был очень обеспокоен и спрашивал, где ты.
— Я каталась на лошади. — Стейси тряхнула каштановыми волосами, стараясь сохранять безразличный вид.
— Одна, — произнес он тоном прокурора.
— Откуда ты знаешь? — Стейси была уверена, что Хэнк не мог ее выдать. Корд мрачно взглянул на нее.
— Я видел, как ты выезжала. — Подавив ярость, он развернул коляску лицом к гостиной. — Черт побери, ты же знаешь, как я отношусь к подобным прогулкам!
Стейси пошла на попятную.
— Да, Хэнк предупреждал меня, — тихо сказала она.
Корд оттолкнулся и въехал в комнату.
— Представь, что кобыла споткнулась бы и упала, а ты бы ударилась. Еще не хватало, чтобы мне начали сниться кошмары, как ты лежишь без сознания в какой-нибудь дыре. Ты этого добиваешься?
— Нет, что ты! — Стейси последовала за ним в гостиную, нервно сцепив руки. — Мне хотелось побыть немного одной и подумать.
— А без лошади нельзя было обойтись? — усмехнулся он. — Что за острая необходимость?
— Ты не понимаешь, но мне нужно было… — начала она.
— Да, не понимаю, — перебил Корд. — Если ты хотела побыть одна, можно было просто уйти в свою комнату. Это более безопасно, чем кататься неизвестно где.
— Я не могла оставаться дома. Здесь все на меня давит. Мне нужно было уехать… — она осеклась.
Он иронично поднял бровь и закончил предложение за нее:
— От меня?
Стейси заколебалась, потом кивнула.
— Да, от тебя. Сегодня ночью… — Она решила признаться, что сожалеет о своем срыве, но язык отказывался слушаться.
— Ну-ну, продолжай. — Корд склонил голову набок, изображая предельное внимание.
Этот выжидательный взгляд был невыносим, и Стейси отвернулась. У нее засосало под ложечкой, кровь застучала в висках, словно она вот-вот потеряет сознание.
— Не хочу ни оправдываться, ни что-либо доказывать. Мне нужно было вырваться из этой тяжелой атмосферы… — Она замолчала, пытаясь побороть волнение. Только бы снова не разрыдаться на глазах у Корда.
— Так и должно было произойти, — жестко резюмировал он. — Случись это позже, я бы сильно удивился.
Стейси озадаченно взглянула на него и едва не задохнулась, увидев глубокое отвращение на его лице. Его глаза гневно сверкали, как черные алмазы, способные разрезать все на свете.
— Не стоит изображать недоумение, — процедил Корд с саркастической усмешкой. — Билл хорошо постарался и подготовил меня. Ты что, плакалась ночью ему в жилетку?
— Не понимаю, о чем ты. — Она была обескуражена.
— Не понимаешь? Ой ли? Я же только что своими ушами слышал, что тебе необходимо уехать.
— Да нет… — Стейси в замешательстве пожала плечами.
— Так вот, Билл тоже считает, что тебе надо отдохнуть пару недель и от меня, и от дел. — Корд тяжело вздохнул и вызывающе поднял подбородок. — Ему кажется, что твой стресс слишком затянулся, что твоя нервная система расшатана и буквально на грани полного истощения.
Стейси готова была вспылить, но в глубине души со страхом подозревала то же самое.
Предательская дрожь охватила ее, и промолчать она уже не смогла.
— Мне было бы очень непросто это сделать, — пролепетала она.
— Зачем ты разыграла ночью эту сцену? Чтобы убедить меня? Ты знала, что Билл будет говорить со мной сегодня. — Упреки сыпались как из рога изобилия.
— Нет! — От нанесенного оскорбления у нее перехватило дыхание.
— А сегодня утром ты сделала так, чтобы все непременно заметили, до чего ты расстроена, — добавил Корд, пропуская мимо ушей ее негодующее возражение.
— Слушай, это ведь тебя мучили ночью кошмары, — возмущенно напомнила Стейси. — Ты разбудил меня, и я пришла к тебе в комнату. Заметь, именно ты с упрямством гордеца, переполненный жалостью к собственной персоне, выдал мне все свои доводы, ты настаивал на полном воздержании — вот мы какие! И чего же ты ожидал после этого? Что я покорюсь и отвечу «слушаю и повинуюсь»? — вспыхнула она.
— Только не надо передо мной ломать комедию! — Как он ни старался сдерживать гнев, Стейси уловила в голосе тихую ярость. — Мне следовало бы предвидеть, что это еще не конец. Я давно должен был догадаться, почему ты так отчаянно цепляешься за надежду на мое выздоровление. А теперь просто обязан дать тебе шанс.
— Какая комедия? Какой шанс? О чем ты? — Она была совершенно сбита с толку. — Я ничего от тебя не утаила. И вовсе не просила Билла говорить о том, что мне нужен отдых. Он сам подбросил мне эту идею, и я отказалась.
Корд недоверчиво хмыкнул.
— Делай что хочешь, но не разрушай образ любящей жены. Пусть все идет так, как ты пожелаешь, и пусть все думают, что ты потерпевшая сторона, — горько усмехнулся он.
— Но я никогда тебя ни в чем не обвиняла. — Взгляд Стейси был осуждающим и в то же время таким беспомощным.
— Не беспокойся, за тебя это сделают окружающие, — цинично заключил он, и Стейси заметила, что складки вокруг его рта залегли еще глубже.
— Почему?
— Из чувства сострадания, потому что ты замужем за калекой, который стал раздражительным и озлобленным.
— Наконец-то ты осознал… — пробормотала она.
— Да, я признаю это, — мрачно произнес Корд. — А вот ты никак не поймешь, что я говорю правду.
— Я не знаю, что ты имеешь в виду. — У нее уже не осталось сил для бурного протеста.
— Тебе осточертела жизнь на ранчо, так ведь? — Корд наблюдал за женой с холодной отчужденностью.
Стейси была ошеломлена новым поворотом его мыслей.
— До аварии все было не так уж плохо, верно? — поддел он. — Мы часто путешествовали, ездили покупать лошадей или отправлялись в выходные по магазинам. Когда Джош был маленьким, ты много им занималась. По началу жизнь на ранчо была тебе в новинку. А потом… — его лицо перекосилось, — потом произошла катастрофа.
Корд посмотрел на кресло, потом поднял глаза на нее. Уловив, куда он клонит, Стейси была совершенно потрясена и потеряла дар речи. Ей казалось, что этот разговор происходит в дурном сне.
— За последний год все переменилось. Ты была связана то фермой, то больницей, — продолжал Корд. — Дни протекали скучно и однообразно, поездки прекратились. Ты затосковала. Ты молода и хочешь жить интересно, стремишься многое увидеть и совершить, да и просто хотя бы иногда повеселиться.
— Отец всегда брал меня с собой и показал мне весь мир, — возразила Стейси, вспомнив, как во всех путешествиях сопровождала отца, словно нештатный фотограф. — Я уже все повидала.
— Тем более понятно, почему ты не можешь свыкнуться с такой монотонной жизнью на ранчо, вдали от больших городов. — Корд говорил бесстрастным голосом, но злой огонек в его глазах выдавал плохо спрятанное осуждение. — Ты не хочешь смириться с тем, что остаток дней я проведу в инвалидной коляске, ведь это означает полную беспросветность. Ни поездок, ни отпусков, ни танцев, ни развлечений. Не будет ничего, кроме унылого времяпрепровождения и ухода за больным.
— Это все неважно, — возразила Стейси.
— Надолго ли? — заносчиво осведомился он. — Сейчас, покидая меня, ты чувствуешь себя виноватой. Потому ты и подстроила так, чтобы предложение о твоем отдыхе исходило от кого-нибудь другого. Вроде бы ты здесь вовсе ни при чем.