— Меня… похитили.
— Как? Что это за история? Неслыханно!
— Долго рассказывать, а у меня времени в обрез.
Закрыв глаза, Сьюзен откинула голову назад и кончиками пальцев потерла лоб, отчаянно пытаясь привести мысли в порядок. Хотя из ванной по-прежнему доносился шум воды, Сьюзен знала: время на исходе. И надо успеть сказать приятельнице самое главное.
— У вас есть бумага и карандаш?
— Прямо под рукой. Но…
— Глэдис, простите. Только слушайте. Я хочу, чтобы вы позвонили в федеральное управление полиции в Сиэтле и спросили Джорджа Максвелла. Передайте: меня похитил один из людей Трейдера. Его зовут Фрэнк Уайлдер. Мы с этим типом несколько дней оставались на яхте, но теперь он перевез меня в коттедж на острове Оркас. — Сьюзен сделала паузу, чтобы перевести дыхание. — Не разговаривайте ни с кем, кроме Максвелла. Особенно остерегайтесь его секретаря Кэрол Дрейтон. Она… Она сообщница Уайлдера.
— Я все поняла. Джордж Максвелл из управления полиции. Человек из банды Трейдера по имени Уайлдер. Сначала яхта, теперь коттедж на Оркасе, — повторила Глэдис. — И не говорить с Кэрол Дрейтон.
— Вообще ни с кем. Только с Максвеллом. Он поймет, что произошло, и будет знать, как действовать.
— Попробую связаться с ним немедленно… Ох, Сьюзен, ведь сегодня воскресенье. Кто знает, застану ли я его в офисе. Может быть, позвонить прямо в ФБР?..
— Нет, прошу вас. Ни слова никому, кроме Джорджа Максвелла, — умоляла Сьюзен срывающимся голосом.
Понятно, соседка беспокоится, желает сделать как лучше. Однако Сьюзен знала определенно: только Максвелл сможет осознать всю серьезность положения. Шефу полиции, и только ему одному, лучше всех известно, что надо предпринять против Уайлдера. Если этим делом займется какой-нибудь — пусть даже самый отчаянный — парень с пистолетом, не подозревающий, во что ввязался, и об этом пронюхает Уайлдер — а это неизбежно, — то и Сьюзен, и ее защитник в два счета отправятся на тот свет: А на ее совести уже есть смерть человека…
— Ну, раз вы так настаиваете, Сьюзен… — поколебавшись, согласилась Глэдис. — А что, если мне не удастся поймать Максвелла сегодня?..
— Будем надеяться, что ничего страшного за один день не произойдет, — ответила Сьюзен. Как хорошо, что она-таки передала весточку на волю. — Думаю, Уайлдер еще не готов убрать меня.
— Черт возьми, Сьюзен, вы меня пугаете.
— Я вас пугаю? — горько усмехнулась Сьюзен. — А что же тогда говорить обо мне!
— О, Сьюзен, простите. — Глэдис искренне сожалела о своей бестактности.
— Это мне надо бы просить у вас прощения за то, что втягиваю вас в темную историю. Но, откровенно говоря, я не знала, кому еще можно позвонить, — призналась Сьюзен. — И, очень вас прошу, пусть это останется между нами.
— Клянусь, никому ни слова. Даже Джеффу. Он уехал с детьми на уик-энд. — Соседка снова заколебалась. — Конечно, это не мое дело, но не могли бы вы хоть намекнуть, что, собственно, происходит?
— Похищение связано с делом, которым занимается мой отчим.
— Отчим? Но мне всегда казалось…
— Мы… давно уже не поддерживаем отношений. Он работает в Майами. Федеральным судьей. И он…
Внезапно Сьюзен осознала, что больше не слышит звука льющейся воды. Уайлдер кончил принимать душ. Через считанные минуты откроется дверь ванной, и он войдет в спальню. Не дай Бог, Сьюзен не окажется на месте. Трудно вообразить, что может произойти…
— Сьюзен! В чем дело, Сьюзен? — испуганно кричала в трубку Глэдис.
— Он… Он… — У Сьюзен перехватило дыхание. — Я… должна идти… Только не позабудьте позвонить Джорджу Максвеллу. Пожалуйста, Глэдис, умоляю!
Не дожидаясь ответа, Сьюзен повесила трубку и отодвинулась от стены. Ей стало чуточку спокойнее после того, как она поговорила с человеком, которому можно во всем доверять. И тем не менее сердце колотилось с бешеной силой, ноги подкашивались. Надо скорее возвращаться в спальню, назад в постель, пока…
— Сьюзен! — От грубого, резкого окрика, кажется, закачались стены маленького коттеджа.
Уайлдер выскочил из спальни в коридор. Мокрые волосы упали ему на лицо. На нем ничего не было, кроме полотенца, кое-как обмотанного вокруг бедер.
Сьюзен окаменела от страха. Опираясь одной рукой о стену, чтобы не рухнуть на пол, другой, прижатой к груди, она тщетно пыталась унять не на шутку расходившееся сердце. Сьюзен не помнила, как долго продолжалась немая сцена: она, почти теряя сознание, исподлобья глядела на своего похитителя, а он сверлил ее горящими от гнева глазами. Наконец, очевидно, забыв в ярости о своей наготе, он шагнул навстречу ей, и Сьюзен с изумлением отметила, что на лице его промелькнуло выражение, странно напоминающее испуг. Вероятно, ей просто почудилось, потому что уже в следующую секунду он прошипел сквозь стиснутые зубы:
— Какого черта! Чем, по-вашему, вы занимаетесь?
— Я… Я хотела…
Она опустила глаза, хотя взгляд как магнитом притягивали широкая грудь, узкие бедра Уайлдера, его плоский живот с полоской темных волос, наспех прикрытых полотенцем, под которым откровенно угадывалось его мужское достоинство.
У Сьюзен пересохло во рту, когда она ощутила, что перед ней крупный, жесткий, сильный мужчина. Стоило ему захотеть, он мог схватить ее и переломить надвое. Или сделать что-нибудь пострашней. Она бы и пикнуть не успела.
— Что же вы хотели? — допытывался Уайлдер. Тон понизился на несколько децибеллов, но все еще наводил ужас.
Уайлдер остановился в нескольких футах от нее, упер руки в бока и сощурился.
— Мне надо было… воспользоваться… ванной комнатой, — запинаясь, сказала Сьюзен. Она старалась избежать его вопрошающего взгляда, ничуть не сомневаясь, что своими пронзительными голубыми глазами он способен читать в ее душе. — Я подумала, нет ли в доме еще одной ванны…
Сьюзен было здорово не по себе: она не только боялась, что ее непременно разоблачат, но и почувствовала угрызения совести. Раньше она всегда гордилась своей правдивостью, но, черт возьми, ведь ее же похитили!
— Сожалею, здесь только одна, — произнес Уайлдер более мягким голосом, делая еще шаг ей навстречу.
Она чувствовала исходящее от его тела тепло, запах мыла и шампуня, знакомый, пряный запах крема после бритья. Внезапно вспомнила, с какой радостью она бросилась в его объятия, доверчиво положила голову ему на плечо. И еще, — как нежно и заботливо Уайлдер ухаживал за ней, когда она была в лихорадке, такая слабая и беспомощная.
Боже, если она потеряет бдительность, то он может подумать, будто небезразличен ей. Как это ни ужасно, она должна признать, что ее почему-то тянет к этому бандиту. Но уж это совсем последнее дело — такого Сьюзен никогда себе не позволит. Она контролирует себя, и, что бы ни вообразила тогда, в наркотическом трансе, его никак нельзя принять за Эндрю. Он не вызывает у нее ни малейшей симпатии. Уайлдер — опасный преступник, у которого, вероятно, есть свои планы на нее. Неплохо было бы не забывать об этом.
— В таком случае мне придется подождать, пока вы закончите свой туалет, — как можно более невозмутимо ответила Сьюзен, с отвращением прислушиваясь к дрожи в собственном голосе. Но все-таки она заставила себя выдержать его взгляд.
— Я уже готов. Пойдемте, я помогу вам вернуться в спальню, — предложил Уайлдер.
— Нет, не надо… — Сьюзен выставила вперед руки, чтобы оттолкнуть его. Видя, как он приближается, она боязливо попятилась и споткнулась. Он тотчас подхватил ее на руки, не позволив упасть.
— Что — «не надо»?
Тесно прижав Сьюзен к себе, он пошел по коридору, глядя не столько под ноги, сколько на свою ношу.
Ей ничего не оставалось, как прислониться к его груди и ощутить игру мускулов при каждом шаге. Сьюзен не могла не слышать уверенное, ритмичное биение сердца у своей щеки, не почувствовать на губах его легкое дыхание.
— Я могла бы идти сама. Мне значительно лучше, — мягко настаивала она, не в силах отвести взгляд от его лица.
Надо дать ему отпор. Если этого не сделать… Если она этого не сделает сейчас же…
В тот самый миг, когда Сьюзен поняла, что он остановился у кровати, она поймала себя на том, что любуется его губами. Она думала не о жестокости, на которую способен Уайлдер, а о легкости, с какой он мог бы ее поцеловать. Если бы захотел.