Юлия Динэра - В огне

– Отпусти меня. – Я почти молю.

– Не могу, детка. – Качает головой. Дьявол. Телефон звонит. Спасибо Боже.

– Это такси. – Сглатываю ком, образовавшийся в горле.

– Отмени.

– У меня самолет через два часа. – Не замечаю, что шепчу, почти потеряв весь воздух.

– Хочу, чтобы ты умоляла, mana mīlestība*. – Он опускается передо мной, проводит языком по моей нижней губе, я издаю легкий стон.

– Прошу. Тебя. – Мне правда нужно успеть на самолет, но я ничего не могу сделать с влиянием этого мужчины, я ненавижу его, ненавижу себя, но когда он касается меня..

– Просишь о чем? – Сладко. Томно. Одним движением руки он задирает вверх мое легкое летнее платье и стягивает к коленям мои трусы. Я вся дрожу. – Mana meitene^*.

Он бросает меня на диван, я тяжело дышу, когда его горячие властные губы касаются внутренней части моего бедра. Нет, я не могу себе этого позволить, я омерзительна сама себе. Это дом моей мамы, ее диван, это ее мужчина! Ногами отталкиваю его от себя, подрываюсь с дивана. Этого не произойдет больше, не здесь. Никогда больше. Его грудь вздымается и опускается, так же часто, как и моя. Я никогда не отвергала этого мужчину, он пользовался мною слишком долго, но всему приходит конец. Должен был прийти раньше, до того, как нечто ужасное произошло с мамой, но мы играли, играли до последнего. С меня хватит.

– Убирайся. Уходи! – Кричу, бью его в грудь. – Проваливай из моего дома, из моей жизни, Адриан!

Он не делает ничего, просто смотрит на всплеск моей истерики, который видит впервые.

– Ты просто смешна. – Он с отвращением фыркает в мою сторону, я вся дрожу то ли от злости, то ли от страха.

– Если ты не уйдешь, я убью тебя, клянусь своей жизнью! – Кричу, что есть силы, боль сковывает, я падаю на колени. – Нет ничего хуже, чем любить тебя. Убирайся.

Что я делаю? Прогоняю его, избавляюсь от грязи и пафоса, ценою своих страданий. Чего я хочу на самом деле? Чтобы он поднял меня с этого пола, обнял, сказал, что все хорошо и мы ни в чем не виноваты, но я знаю, этого не будет. Он уйдет, как всегда это делал, как только я показывала ему чуточку своей любви, он убегал.

– Ты знала, с кем связываешься.

Нет, не знала.

*. mana mīlestība (латыш.) – Любовь моя.

*. bērns (латыш.) – Ребенок.

*. Mana meitene(латыш.) – Моя девочка.

1 ноября 2016

Сегодня презентация какого-то программного обеспечения, я летаю в облаках, грызу ручку, что совершенно не свойственно для наследницы всей корпорации «Ай Би Дженерал». На самом деле с две тысячи восьмого года, папа владеет лишь шестью десятью процентами, и чтобы получить обратно остальные сорок, я должна выйти замуж за мужчину, который мало того, что почти втрое старше меня, так еще крайне мне не симпатичен. Один раз я уже избежала замужества, но теперь некуда бежать, лишь остается бесконечно ломать голову, размышляя над тем, что делать, как выкрутиться. Я дала себе отсрочку в четыре года, сбежав в Латвию, часики тикают, я жду самого наихудшего, уже привыкла. Вообще нас бы давно поженили, но мой папа поставил на меня новую цену, еще двадцать процентов фирмы этого хрыча – моего жениха. Он все еще думает. Я не лезу в это. Отношений не завожу – боюсь. Разве что только на один вечер. Не влюбляюсь. Никогда не остаюсь на ночь и не оставляю номер телефона. Я знаю, что в итоге меня ждет. Продажная жизнь. Сегодня день, когда все решится, поэтому я нервничаю. Либо я выйду замуж и, папа получит обратно часть фирмы, и еще долю чужой, либо мы будем посланы ко всем чертям, и отец до конца дней будет считать себя бедным, меня виноватой во всех смертных грехах. Вероятно, он закроет мои счета, лишит дома, машины и всего-всего, что у меня есть, и сам полностью от меня откажется, либо же будет искать более выгодный способ, как и на чем нажиться.

– Эй! Земляне, космос вызывает! – Кто-то кладет руку мне на плечо, я вздрагиваю, оглядываюсь по сторонам, конференц-зал пуст, позади меня стоил Лиза Кудрина – заместитель директора отдела продаж и моя подруга. Ну как подруга, иногда мы напиваемся вместе, раз, может два в месяц, мы позволяем себе пойти в клуб и зависнуть на всю ночь, познакомиться с кем-то, а на следующее утро забыть обо всем. Ну, это как бы говоря.. На самом деле мое похмелье не дает о себе забывать.

– Уже все?

– Ага. Как тебе проект? По-моему, полная лажа.

– Я не слушала, извини.

– Спятила? Тебе работать с ним.

– К черту его. Голова другим забита. – Встаю, поправляю узкую кожаную юбку, сильно закусываю косточку на указательном пальце, так что остаются следы от зубов.

– Что-то случилось? – Лиза нахмурена, и как всегда пытается выведать у меня больше, чем положено ей знать.

– Плохое предчувствие.

– По поводу.. кхм..? – Шепчет. Не произносит вслух, запрещенное мною слово «замуж». Вообще об этом мало, кто знает. Почти никто. То есть это буквально пару человек. Если это, не дай Бог, случится, пойдут сплетни. Грязные – грязные мысли, от грязных – грязных людишек. Не люблю, когда болтают лишнее, особенно на работе.

– Не знаю, извини, нужно идти. – Хватаю сумку, засовываю в нее рекламные бумаги, даже не просмотренные мною и блокнот, в котором я чаще всего что-нибудь малюю на конференциях, не вызывающих интереса.

– Хочешь напиться?

– Нет, не сегодня. – Смотрю на часы. – У меня важная встреча.

Встреча, которая определит мою жизнь.

О, да. Она определила.

Александр Петерсон пришел на встречу один, что даже радует, это значит, я могу открыто показывать ему свое отвращение. Думала, будет отец, но видимо договор купли-продажи, состоится без хозяина «товара». Договорились встретиться в неформальной обстановке, в кафе на набережной, неподалеку от офиса.

Александр встает, чтобы проявить всю свою надуманную галантность: помочь мне снять пальто и отодвинуть стул. Я не раздеваюсь, сажусь быстро, так что мужчина в растерянности возвращается на место.

– Вино, шампанское, мартини? – Улыбается мне, словно я пришла на свидание.

– Давайте ближе к делу.

Посмеивается.

– Хорошо. Твой отец просит слишком много, за твою руку и сердце. Но ты так прекрасна, Алина, что я не смею ему отказать.

Внутренний мандраж усиливается, когда его губы касаются моей руки. Я знаю, что даже сам Господь Бог не в силах меня спасти, и за прошедшие годы, я смирилась с очевидным, но это все не в силах избавить меня от отвращения.

Мужчина достает какие-то бумаги из своей черной кожаной сумки, аккуратно кладет передо мной. Целая стопа. А сверху ручка.

Вскидываю брови.

– Что это?

– Брачный контракт.

Даже не хочу читать эту чушь, да и займет это несколько часов, как минимум.

– Что в нем?

– Ничего особенного, милая моя. Несколько правил: ты не сбежишь после свадьбы, не разведешься, не подашь на меня в суд, будешь исполнять все супружеские предписания. И пожалуй, самое главное, о чем ты должна знать. Если со мной что-то случится, решение насчет тебя и фирмы, полностью перейдет к единственному наследнику – моему племяннику.

Я чуть не подавилась.

– Вы же не намекаете на то, что я могу убить Вас? Серьезно? Я теперь еще и по наследству передаюсь? Хитры же Вы.. Что если откажусь?

Пожимает плечами, лениво, словно ничего особенного не собирается сказать.

– Отправишься на помойку, вместе с отцом. Я тоже подстраховался.

Сводит желудок, зубы, пальцы.

Просто нужно сделать это. В моей жизни не намного хуже станет, подумаешь, муж на три десятка старше.

Ставлю подписи в нужных местах. Мне казалось, что я все еще готова бороться, что еще хочу сопротивляться, буду искать ходы и выходы, но на самом деле я давно сдалась. Приняла свою судьбу. Даже если она таковой не является, то теперь станет ею. Иногда я жалею, что вообще родилась.

20 марта 2017

Весна наступила рано, не то чтобы это особенное время года, но я почему-то каждый день выглядывая в окно поутру, немного ностальгирую по тем временам, когда еще училась в школе. В моем воображении такая весна была идеальной погодой для моей шикарной свадьбы, а также мой нынешний возраст был идеальным для замужества, поэтому мне особенно грустно в эти дни. Ни одной моей фантазии не суждено было сбыться. В такие дни, мне хочется собрать вещи и сбежать далеко-далеко, чтобы никто не смог найти, но затем я снова возвращаюсь в реальность. Я слышу звук закрывшейся двери, затем шаги, и я уже готова к своему очередному вечеру в качестве супруги, все еще не могу привыкнуть, но делаю свою работу, как по расписанию. Я комнатное растение, которое он выращивает, которое доставляет ему удовольствие, во вред себе. Я ненавижу эту жизнь. Я делаю отвратительные для самой себя вещи. Его дряхлый член уже почти ни на что не способен и меня воротит от одного его вида, но я продолжаю делать одно и то же, изо дня в день. Иногда Александр открыто приводит в дом проституток, сразу несколько, они усаживаются в большой гостиной, прямо на ковре, курят, пьют и трахаются, зовут меня к себе, я всегда молча прохожу мимо и закрываюсь в ванной на час другой и молю Господа забрать меня к себе. Это единственное на что я теперь способна.