Эверил готова была откусить собственный язык, как только ядовитое замечание слетело с ее уст. Но Дрейк, выпрямившись во весь рост, лишь выгнул бровь.
– Я был в соседней комнате. Они ничего не знают.
Девушку парализовало. Неужели он слышал сквозь стену, как она металась взад и вперед, оплакивая свою брачную ночь? Она молила Бога, чтобы Дрейк не догадался, какой несчастной она чувствовала себя после его поспешного бегства. Конечно, она была бы только рада его уходу, если бы он набросился на нее в гневе и попытался взять силой. Но нет, он не пожалел усилий, чтобы очаровать ее, а затем безжалостно отверг, нанеся жестокий удар по женской гордости.
Изобразив равнодушие, Эверил пожала плечами.
– Это твои друзья, а не мои. Меня не волнует, что они подумают, – солгала она.
На самом деле ее беспокоило, что скажут Гибсоны. Она переживала из-за Дрейка. Несмотря на похищение и жестокость, с которой он обошелся с ней накануне, Эверил чувствовала, что он лучше, чем есть на самом деле. Сломанный, заблудший человек, который верит, что найдет спасение в мести. Тот самый человек, который утешал ее в темноте и спас от насильников. Человек, который не причинил ей никакого вреда, разве что ранил ее гордость. Муж, который смотрит на нее глазами, полными неистовой тоски и одиночества.
Дрейк и тоска? Должно быть, у нее не в порядке с головой, если ее посещают подобные мысли.
Немного покоя – вот что сейчас необходимо. И уединение, где она могла бы собраться с мыслями. Где ее не будут преследовать воспоминания о нежной магии его прикосновений или презрительная гримаса, с которой он отшатнулся от нее.
Выбравшись из постели, Эверил схватила платье и поспешно натянула его поверх сорочки. Затем открыла дверь и шагнула в коридор, на ходу затягивая шнуровку.
Дрейк выругался и, ринувшись следом, втащил ее назад в комнату. С грохотом захлопнув дверь, он уперся в нее широкой ладонью.
– Ты что, совсем ума лишилась? Что за причуда расхаживать полуголой?
– Не твое дело, в каком я состоянии. И вообще, если бы те пьянчуги изнасиловали меня прошлым вечером, ты бы и ухом не повел!
Дрейк схватил ее за руку и повернул лицом к себе.
– Не приписывай мне слов, которых я не говорил. Я никогда бы не позволил им дотронуться до тебя.
– Почему? Потому что никто не смеет посягнуть на твою собственность?
Он взял ее за подбородок и крепко сжал, не позволяя отвернуться. Угрюмое выражение его лица не сулило ничего хорошего. Было видно, что он сдерживается, но готов в любой момент взорваться.
Если она разозлила его, тем лучше. Все равно у них не настоящий брак. И никогда не будет таковым, учитывая его отношение к любви, одержимость местью и отвращение, которое они испытывают друг к другу. Эверил слегка прищурилась, ответив на его мрачную гримасу вызывающим взглядом.
Наконец Дрейк заговорил:
– До двадцать восьмого июня ты моя жена. Полагаю, это достаточная причина.
– Я не желаю играть роль твоей жены.
– Что-то я не припомню, чтобы интересовался твоими желаниями.
– Ты прав, черт бы тебя побрал! Ты не спрашивал меня, когда вынудил отказаться от моего предназначения и обречь на гибель мой дом и подданных. Я никогда не прощу тебя.
Пальцы Дрейка медленно разжались. Бесстрастная маска опустилась на его лицо.
– Ничего иного я и не ожидал.
Вернувшись после завтрака в комнату, Эверил подавила приступ тошноты, вызванный спектаклем, который Дрейк разыграл за столом. Пока он, сидя напротив нее, изображал из себя счастливого новобрачного, она умирала от стыда и горькой обиды. Гибсоны довольно кивали и улыбались, казалось, не замечая отсутствия энтузиазма с ее стороны.
Впрочем, все это не важно, поскольку их пребывание в трактире подходит к концу. И ей ничего не остается, кроме как упаковывать свое скудное имущество.
Нужно бежать. Эверил пришла к этому выводу за завтраком. Пусть по закону они муж и жена, у нее нет ни малейшего желания жить с мужчиной, который испытывает к ней отвращение и терпит ее присутствие только потому, что намерен использовать ее для собственных, не слишком благовидных целей.
Мердок Макдугал мог бы добиться отмены этого нелепого брака и жениться на ней, если, конечно, он еще не передумал. Эверил надеялась, что Дрейк сказал правду, утверждая, что Мердок должен сочетаться с ней браком, следуя завещанию отца. Если это так, вполне возможно, что он примет ее назад не колеблясь. Тогда Эбботсфорд будет спасен и она сможет выбросить из головы Дрейка Торнтона с его мрачными тайнами и невыносимым характером.
А чтобы достичь этого, она должна сосредоточиться на побеге. И учесть прошлые ошибки. Во-первых, бежать нужно днем. Во-вторых, застать Дрейка врасплох. Едва ли он ожидает от нее такой прыти на следующий же день после свадьбы. Да и мрачная задумчивость, в которой он пребывает со вчерашнего вечера, ей тоже на руку. Но самый главный козырь – это острый нож, который она стащила со стола у Эдины.
Спрятав свой трофей в складках юбки, Эверил собрала остальные вещи. Когда она повернулась к двери, намереваясь найти выход из трактира, в комнату вошел Дрейк.
– Быстро собралась, – заметил он обманчиво спокойным тоном.
Эверил величественно кивнула, не удостоив его ответом и надеясь, что он не слышит бешеного стука ее сердца и приглушенного проклятия, сорвавшегося с языка.
Дрейк пересек комнату и постоял у открытого окна, прежде чем повернуться к ней лицом.
– Эверил, не думай, что я… – Он вздохнул и бросил взгляд в окно. – Вчера вечером…
Девушка отвернулась. Любой разговор о прошлой ночи не приносил ей ничего, кроме горечи и обиды. В последнее время она хлебнула того и другого столько, что должно было хватить на всю оставшуюся жизнь.
Дрейк внезапно подался вперед, затем от души выругался.
– Какого дьявола?
Его потрясенный возглас заставил Эверил обернуться.
– Не может быть!
Движимая любопытством, она бросилась к окну. По улице двигался конный отряд. Пышно разодетые всадники были облачены в боевые доспехи. Мердок Макдугал собственной персоной гордо восседал на коне, не удостаивая взглядом суетившихся вокруг горожан. Эверил ахнула. Ее спаситель явился! Он освободит ее, объяснит, что привело его в постель матери Дрейка, и спасет ее родовое гнездо. Однако прежде чем она пришла в себя настолько, чтобы закричать, Дрейк обхватил ее за талию и прижал к своей груди, зажав ладонью рот.
– Только попробуй пикнуть, дорогая женушка, – предостерег он.
Вне себя от ярости, Эверил попыталась укусить его солоноватые пальцы. Но Дрейк только крепче стиснул ее, глядя на Мердока. Лишенная возможности двигаться, Эверил обратила свой взгляд в окно и обнаружила, что Макдугал остановил отряд перед трактиром. Глаза ее расширились, сердце забилось чаще. Дрейк, наоборот, напряженно замер и только повторял проклятия. Неужели Мердок знает, что они здесь? Если да, то что он и его люди сделают с Дрейком? Искалечат, убьют? Эверил судорожно сглотнула. Спешившись, Макдугал потянулся и огляделся по сторонам. В этот момент Эверил заметила женщину, путешествовавшую вместе с ними, и узнала в ней рыжеволосую служанку, еще более округлившуюся от беременности.
– Не могла бы ты пошевеливаться быстрее? – прикрикнул на нее лорд Дунели, когда она, с трудом выбравшись из седла, упала на колени. Никто из мужчин даже не попытался ей помочь.
Девушка поднялась на ноги и сказала что-то, чего Эверил не расслышала, но что заставило высокую фигуру Мердока напрячься от гнева.
– У нас нет времени, чтобы останавливаться каждый раз, когда тебе захочется облегчиться. Мало того, что из-за тебя мы вынуждены еле ползти, у тебя еще хватает наглости жаловаться на боль и неудобства? Мне это начинает надоедать!
Эверил с негодованием наблюдала за сценой внизу. Дрейк убрал ладонь с ее рта. Женщина снова что-то тихо сказала. Безжалостная пощечина, нанесенная Мердоком, заставила ее голову мотнуться назад. Эверил ахнула. От такого удара к утру наверняка появится синяк.
– И за этого человека ты хотела выйти замуж. – Рот Дрейка изогнулся в презрительной усмешке.
Эверил вздрогнула, признавая правду.
– Ты избежала бы многих неприятностей, если бы не раздвигала ноги перед каждым встречным, – глумливо произнес Мердок. – Подумай об этом в следующий раз, когда тебе понадобится мужчина, чтобы навязать ему свое отродье.