М. Паркер - В погоне за совершенством

К счастью, я заметила маленькое кафе внизу по улице, когда ехала. Это место выглядело так же хорошо, как и любое другое. После длительного перелета, я была рада размять ноги и позволить себе насладиться поздним вечерним солнцем, напоминающем мне о сером небе Нью-Йорка, когда я покинула его.

Когда я шла, то впервые заметила бездомных, просящих милостыню на тротуаре. Так как раньше я была в Чикаго и Нью-Йорке, это точно не было чем-то, что я видела прежде. Здесь это имело больше смысла, чем в любом другом городе. По крайней мере в Лос-Анджелесе погода была почти всегда хорошей, к тому же было достаточно много туристов. Обычно я ограничивалась работой в столовой по выходным, но сегодня бросила пятидолларовую купюру в коробку, которая стояла перед пожилым мужчиной. Он был похож на парня, которого я видела однажды в фильме в роли Иисуса.

— Сходите пообедайте, — сказала я с улыбкой.

— Благословит тебя Господь, дитя, — ответил он, доставая купюру.

Я продолжила свой путь, время от времени бросая мелочь и пару однодолларовых купюр. Я знала, что не могу позволить себе делать это каждый день, как не могу и дать всем по пять долларов, но по крайней мере я могла помочь хоть чуть-чуть. К тому времени, как я дошла до кафе, улыбка все еще была на моем лице, и я чувствовала себя куда лучше. Я по-прежнему скучала по Нью-Йорку и друзьям, но могла видеть хорошую жизнь здесь. Новая работа. Новое жилье. Новые друзья.

Лицо Девона возникло в моих мыслях.

Новый босс.

Мой живот сжался. И это тоже. Новый босс, который разозлил меня... и, возможно, возбудил.

Мой телефон зазвонил, прервав мои не слишком приятные мысли. Я посмотрела на экран. Мама. Черт. Я игнорировала ее звонки всю неделю. Я не сказала ей о моем интервью в Лос-Анджелесе и понятия не имела, как сказать ей, что уже переехала сюда. Девон сказал дать ему неделю, но я знала, что шансы на то, что я уйду, не велики. Дженсены не сдаются.

Я вздохнула. Я должна как-то с ней поговорить, по крайней мере, разговор с ней отвлечет меня от мыслей.

— Привет, мам.

— Крисси Мари Дженсен, ты избегала моих звонков?

Я поморщилась. Мама не кричала и не повышала голос. Когда она злилась, ее голос становился тише. Сейчас она говорила почти шепотом.

— Прости, мама. Я была очень занята работой. — Это, по крайней мере, было правдой.

— Ты и твой отец, — говорит она. — Иногда я вообще удивляюсь тому, что он нашел время внести свой вклад в твое зачатие.

Я прикрыла глаза и подавила желание сказать, что последнее, о чем я желаю слышать за едой — мое зачатие.

— Я пыталась дозвониться до него, чтобы узнать, что ты задумала, но он даже не снял трубку. Какая-то новая большая сделка, думаю. Амелия сказала, что я слишком ранимая. Она всегда говорит, что я слишком ранимая.

А теперь мы перешли от жалоб на моего отца к жалобам на ее нового партнера. Мама «открыла себя» когда мне было одиннадцать или двенадцать, но она и мой отец были вместе, пока мне не исполнилось тринадцать. Иногда я думаю, что по причине того, что он был так занят своей юридической фирмой, ему понадобилось так много времени на то, чтобы понять, что его жена лесбиянка. Не то чтобы я когда-либо спрашивала. Это был один из лучших моих «разговоров, которые я никогда не хотела иметь с моими родителями».

— Итак, милая, мне нужно знать, планируешь ли ты приехать на день благодарения домой. Думаю, твой отец будет работать, но Амелия хочет пригласить своих родителей, чтобы они встретились с тобой.

Я не стала упоминать, что сама никогда не встречалась с Амелией. Последняя из маминых подружек, с которой я познакомилась летом, была шесть месяцев и два партнера назад. Моя мама слишком требовательна. Не в смысле денег, потому что у нее много денег. Когда твой отец крупный юрист, легко зарабатывающий шестизначные суммы, но, тем не менее, он «бедный» родитель, это о чем-то да говорит. Мама унаследовала состояние. Ее прапрадедушка или кто-то такой, кто добыл золото и нефть, поднял семью в обществе. По крайней мере, это история, которую рассказывают в семье. Я лично подозреваю, что мы происходим от каких-то гангстеров, которые разбогатели во время «Сухого закона» (прим. переводчика — Общенациональный запрет на продажу, производство и транспортировку алкоголя, который действовал в США с 1920 года по 1933 год), а потом разумно инвестировали. Опять же, это разговор, которого нужно избегать.

— Крисси? — повторила мое имя мама.

— Прости, мам, — пробормотала я. — Не знаю, смогу ли приехать домой на день благодарения.

— Почему нет? — Ее голос снова стал тихим.

— Потому что у меня новая работа, и я не знаю, в какие дни буду свободна.

— Милая, перелет займет всего пару часов, я была бы счастлива заплатить за него.

— Мне не нужны твои деньги, мам, — говорю я на автомате. Я говорила это с тех пор, как выпустилась из старшей школы. Мои родители настояли на оплате колледжа, и я сильно не спорила по этому поводу, но все остальное должно быть сделано мной. Я не хотела, чтобы кто-либо говорил, что я оказалась там, где есть, благодаря успеху моих родителей, и не хотела, чтобы кто-то пытался подлизаться ко мне просто потому, что мои родители богаты. — И это не пара часов.

— Конечно, это так.

Я сделала глубокий вдох.

— Моя новая работа в Лос-Анджелесе, мама. Я больше не в Нью-Йорке.

— Прости?

Вау. Это было самое спокойное, что я когда-либо слышала от нее.

— Я получила работу в Лос-Анджелесе. Вообще-то, я только переехала сюда сегодня.

— Папа знает об этом?

Мои родители сохранили дружеские отношения после развода, но становилось немного неприятно, когда я что-то говорила папе, а не маме. Папа не беспокоился. Он был доволен тем, что ему дают, когда это делают, и остальное время сосредотачивался на работе. Я не была уверена, что раздражало меня больше.

— Нет, мама. Это случилось действительно быстро.

— Ты знаешь, — говорит она, — если бы ты приняла предложение твоего отца в его фирме, ты могла бы больше не беспокоиться о вакансиях.

— Я хочу сделать это сама, — спорю я.

— И ты доказала, что можешь сделать это сама, — возразила она. — Но однажды ты унаследуешь мою часть семейных денег и станешь лицом нашей семьи. Тебе нужно вернуться домой, чтобы тебя правильно обучили.

Больше обучения и тренировок. Я подумала, будут ли тренировки Девона включать интенсивные уроки этикета и поцелуев в задницу, которые входят в тренинги моей мамы. Это было возможно.

— Мам, — решительно сказала я, — я люблю тебя и папу, но сделаю это. Сейчас я должна идти искать квартиру. Я дам знать ближе ко дню благодарения, приеду ли домой, и я обязательно постараюсь сделать это на Рождество.

— Крисси...

— Люблю тебя, мам.

Я повесила трубку прежде, чем она могла сказать мне что-то еще. Я любила моих родителей, но они были наказанием. Одна из причин, почему я не осталась в школе Чикаго — хотела сбежать от них. Мы ладили намного лучше, когда были порознь. Папа не чувствовал вины, и я не обижалась на него. Мама могла сосредоточиться на себе и не контролировала меня.

Я оплатила счет и направилась обратно в отель. Я была полна решимости не сдаваться, каким бы идиотским не было поведение Девона. Я должна доказать родителям, что это был правильный выбор. Я даже не хотела думать об альтернативе.

Крисси

Я вздохнула с облегчением, когда увидела, что мой кабинет примерно среднего размера. Он не был таким большим, как те, которые я видела, проходя мимо, но и маленьким не был. Я боялась, что, если окажусь в огромном угловом кабинете, некоторые могут действительно разозлиться. Я приехала сюда работать, но надеялась завести как минимум пару друзей, как сделала в «Вебстере и Стейнберге». Я уже чувствовала, что не заслуживаю этой работы, мне не нужно было еще что-то, чтобы выделиться.

Наконец, я смогла сесть за свой стол и оценить его по достоинству. Интерьер был современным, как и все остальное здание, за исключением кабинета Девона. Кресло, в котором я сидела, было достаточно комфортным, и я знала, что оно стоит больше, чем я зарабатывала за месяц в Нью-Йорке. Два кресла с другой стороны стола выглядели достаточно дорого. Здесь не было картин или чего-то такого на стенах, поэтому я сделала себе мысленную пометку попытаться найти что-то, чтобы сделать кабинет более привлекательным. Внешняя стена, как и стена со входной дверью, были стеклянные, думаю, это хорошо. Я знала, что люди наверняка будут говорить обо мне. Если Девон придет ко мне, по крайней мере не будет сплетен о том, чем мы занимаемся за закрытыми дверьми. Мне стало интересно, как много женщин прошли через такое же уникальное интервью, как и я.