Блэйн Андерсен - В сладостном плену

Бретана едва могла поверить тому, что произошло. Еще мгновение назад она думала, что распрощалась с жизнью и эта хижина стала ее огненной могилой. И, о чудо, она не только жива, но еще и находится в крепких руках любимого, который, как она думала, потерян для нее навсегда.

— Торгун, — чуть слышно и с недоверием в голосе спросила она, — почему ты здесь?

— О, любовь моя, — нежно ответил тот. Все еще тесно прижимая ее к себе, он покрывал ее голову и шею градом поцелуев, слегка приподнимая ее при этом с травы.

— Торгун, — внезапно с ужасом закричала Бретана. — Посмотри туда.

Находясь в объятиях Торгуна, Бретана могла смотреть в направлении хижины. Увиденное ею превзошло все то безумие, через которое она прошла до сих пор. Там спешивался с потного, тяжело дышащего коня Хаакон, который сразу же устремился в бушующее море огня, охватившего весь дом.

Крик Бретаны заставил Торгуна обернуться. Наблюдая за всем происходящим, он услышал громкий голос Хаакона:

— Бретана!

При виде этой ужасной сцены Торгуй оцепенел. Хаакон, думая, что Бретана в доме, бросился туда. Неожиданно на Торгуна нахлынуло ранее незнакомое ему чувство, в нем заговорил голос крови, противиться которому было свыше его сил, даже несмотря на все причиненные ему Хааконом страдания. Там, в бушующем пламени, подвергался смертельной опасности его брат, и Торгун знал, что невзирая на все то, что разделяло их, он не может допустить его гибели.

Быстро вскочив на ноги, так что Бретана даже упала на землю, он сломя голову бросился к горящему дому. Хижина находилась на значительном удалении от лужайки, на которую Торгуй перенес Бретану, и хотя он и был хорошим бегуном, но было ясно, что пока он добежит, Хаакон уже погибнет. Затем, не добежав до хижины, он увидел еще более невероятную картину. Там, появившись неизвестно откуда, была Гудрун. Загораживаясь ладонями поднятых рук от испепеляющей жары, она бросилась за Хааконом прямо в море огня.

Как только она скрылась в доме, Торгуна остановил ужасающий треск, за которым последовал оглушительный взрыв и новый огненный вал.

Каркас дома обуглился и ослабел, его крыша рухнула с раскатистым треском и погребла под собой все, что было под ней.

Торгун в ужасе смотрел на все происходящее перед его глазами. Он был бессилен что-либо сделать. Хаакона и Гудрун уже не было в живых.

Торгун осторожно посадил Бретану на Локи. Животное стояло совершенно спокойно, как будто понимая, какой драгоценный груз ему доверили везти на себе.

С тех пор как они стали свидетелями ужасающего зрелища и на их глазах хижина превратилась в груду догорающих обломков, они обменялись лишь несколькими словами.

По глазам Бретаны Торгун видел, как она смертельно устала от всего пережитого. Хорошо понимая страдания, которые она претерпела в руках Гудрун, он подумал о том, что будет лучше, если она не будет больше видеть дымящихся остатков хижины. Он поехал сзади Бретаны.

— Куда мы направляемся? — полным страдания голосом спросила Бретана.

— Всего в нескольких милях отсюда находится летний дом Хаакона, — ответил Торгун. — Там ты сможешь отдохнуть.

Их путь был коротким, но не настолько, чтобы Торгун не успел подумать о том, как к нему сейчас относится Бретана. Она казалась такой счастливой от их встречи несколько мгновений назад. Но он все же боялся слишком доверять этому впечатлению. Может быть, это объясняется ее облегчением по поводу того, что ей удалось избежать грозившей ей огненной смерти. У него не было уверенности в том, что она ушла от Хаакона по своей воле.

Дом Хаакона был полон всякой всячины, недавно запасенной в ожидании приезда короля. Строение было очень вместительным и предназначено для того, чтобы размещать здесь большую свиту Хаакона, а в роскоши оно соперничало с резиденцией короля в Трондбергене. Сразу же за главным входом был расположен зал, в котором гости обедали. С одной стороны к нему примыкала обширная кухня, а с другой расположено несколько разделенных занавесями помещений.

Торгуй сошел с коня и отнес спящую Бретану в дом. Он нежно положил ее на покрытую медвежьей шкурой широкую кровать Хаакона.

— Торгуй! — Крик Бретаны наполнил его тревогой. Он бросился к ней и облегченно вздохнул, когда увидел ее выпрямившейся в постели и, по-видимому, чувствовавшей себя уже прекрасно.

— Я так испугалась, — неуверенно сказала она. Она по-прежнему была в своем сплошь покрытом сажей свадебном платье.

— Где мы? Это дом Хаакона?

— Да.

Торгуй осторожно присел на кровать, стараясь не дотрагиваться до Бретаны.

— Я думал, тебе необходим отдых, и вижу, что был прав.

Бретана поднесла руку ко лбу, повернув при этом в сторону Торгуна браслет, который надел ей на кисть Хаакон. Внезапно на нее нахлынули воспоминания сегодняшнего дня.

— Хаакон! О Боже! И Гудрун! Они?.. Торгуй заговорил первым, не дав ей возможности ужасаться перед их гибелью.

— Хаакан думал, что ты в доме. Он пытался спасти тебя, но пожар был слишком силен. Они с Гудрун были обречены.

Бретана безнадежно вздохнула, закрыв лицо руками. Торгуй пытался истолковать причины ее отчаяния. Была ли это печаль по потерянному мужу? Похоже на то, что его худшие опасения оправдываются.

После долгого молчания Бретана опустила руки на испачканные сажей колени и поглядела полными муки глазами на Торгуна.

— Это ужасно. Гудрун привязала меня к столбу. — Бретана невесело усмехнулась. — Она думала, что я хочу заполучить этого низкого человека.

— Что?

— Хаакона. — Бретана произнесла это имя как-то странно, почти с вопросительной интонацией. — Она думала, что я хочу Хаакона. Это была ее роковая ошибка. Как могла я хотеть этого, если по-настоящему люблю тебя?

Слова вылетали из ее уст как бы сами собой, она уже не могла удержаться от признания. Неожиданно Бретана подняла руки и протянула их к Торгуну.

— Знай же, что я больше не думаю ни о каком серебре. Можешь взять хоть все.

Торгун едва мог поверить своим ушам. Она все еще хочет его! Он наклонился вперед, заключил ее в крепкие объятия и прижался к ней.

— Я думал, что из-за этой моей дурацкой жадности ты никогда снова не обратишь на меня своего взгляда. Вначале я вел себя глупо и был так слеп, что не замечал своей истинной любви к тебе. Потом же, когда наступило прозрение, пришло и опасение, что ты никогда уже не допустишь меня в свое сердце. Магнус сказал, что ты выбрала Хаакона…

Сама Бретана хорошо знала причины своего ужасного выбора. Теперь пришло время поведать об этом и Торгуну.

— Да, я пошла за него по своей воле, но только потому, что считала, что ты для меня потерян. Я бы не сделала такой ошибки, будь у меня уверенность, что ты все еще стремишься ко мне.

Торгун едва мог поверить тому, что она так превратно истолковала его намерения.

— Ну, да, конечно, я хотел тебя. Разве я не предлагал отвезти тебя домой?

— Я думала, что ты боишься моего побега, потому что тогда потеряешь серебро Магнуса.

— Его и так уж нет.

— Что ты имеешь в виду?

На лице Бретаны отразилось недоумение.

— У меня нет серебра.

Торгуй и представить не мог, что она по-прежнему считает его обладателем денег. Разве она не слышала о том, что он вернул их?

— Но ты же взял серебро…

— И снова положил в шкатулку твоего отца в тот самый день, когда ты отвергла меня. Разве ты не…

Торгуй все понял. Ведь когда он делал это, она не смотрела в его сторону, да к тому же громко рыдала в это время. Поэтому она и не знала, что он отказался от платы.

— Я все отдал обратно твоему отцу.

— Так ты отказался от денег? Но почему?

— Так я надеялся доказать тебе правоту своих слов. Без твоей любви мне не нужны никакие деньги.

При этих словах лицо и сердце Бретаны смягчились. Жадность не была его кумиром, как она думала раньше. Но почему же тогда он не продолжал упорно бороться за нее? Почему допустил, чтобы она вышла замуж за Хаакона.

— И все же ты уехал на остров Эйнара…

— Я хотел сердцем оторваться от тебя. Но оно так прикипело к моей любимой. И сейчас мной по-прежнему владеют те же чувства.

— Как же ты мог видеть меня в образе невесты Хаакона? Ты ведь еще и засвидетельствовал это.

— Я думал, ты выходишь за него по своей воле. Но надеялся, что ты ответишь отказом. И еще я хотел обеспечить твою безопасность. Хаакон обещал навредить тебе в случае моего отсутствия.