А потом она увидела эту статью.
«Будет ли внучка Мюррея стоить ему и этих выборов тоже?»
К статье прилагалась фотография Кристины с Мэри на руках рядом с ее машиной. Снимок был очень размытым, его явно сделали с большого расстояния.
Ей стало дурно. Эти люди знали, где ее искать и как выглядит ее дочь.
Трясущимися руками Кристина достала визитку Дэниела Ли.
Когда зазвонил ее телефон, она сразу узнала голос на другом конце провода.
– Мисс Мюррей, – сладко проворковал Брайан Уайт, – решил вам позвонить, как и обещал. Вы, наверное, слышали, что ваш отец официально выдвинул свою кандидатуру, и я…
Кристина бросила трубку. Она схватила свой сотовый и поспешила в туалет.
Ее руки тряслись так сильно, что она два раза неправильно набрала номер. В голове крутилась мысль, не делает ли она самую большую ошибку в своей жизни.
Но потом Кристина снова вернулась к заголовку статьи, которая намекала, что годовалый ребенок мог изменить ход выборов. Она не сомневалась, что со временем качество фотографий только улучшится, а заголовки будут становиться все ужасней.
– Я вас слушаю, – послышался в трубке голос Дэниела.
– М-м-м… здравствуйте. Вы оставили мне свою визитку и…
– Кристина? С вами все в порядке?
Она глубоко вдохнула и проглотила подкативший к горлу ком.
– Я хотела узнать, остается ли в силе ваше предложение.
– Вы видели статьи?
– Только одну. Есть еще какие-то? – ужаснулась Кристина.
– Сейчас это не имеет никакого значения, – после паузы ответил Дэниел. – Нужно срочно решать вопрос вашей безопасности. Нам нужно встретиться и придумать, что делать дальше.
Она немного успокоилась, услышав, что кому-то есть дело до ее безопасности. И у этого человека был план и средства его осуществить. В идеальной жизни Дэниел Ли был бы ответом на ее молитвы.
Но жизнь никогда не была идеальной.
– Откуда мне знать, что я могу доверять вам и что вы не готовите мне западню? Вдруг вы сами написали те статьи или сделали те фотографии?
– Если бы я сказал вам, что не имею ничего общего с этими статьями, и поклялся, что мне можно доверять, вы бы еще больше засомневались во мне.
– Вы правы. Но мне не нравится то, что происходит.
– Еще бы. В противном случае мы бы сейчас не разговаривали и вас ждала бы импровизированная пресс-конференция прямо на банковской парковке. Кристина, нам нужно встретиться.
– Только не обижайтесь, но я не хочу, чтобы вы приезжали ко мне домой.
– Не буду. Тем более что я и не собирался туда. Не хватало только, чтобы газетчики сфотографировали незнакомого мужчину, входящего и выходящего из вашей квартиры. Ко мне вы тоже не можете приехать. Если за вами идет слежка, что очень даже возможно, мы опять попадем под обстрел журналистов.
Похоже, он говорил искренне.
– Вы хотите встретиться где-нибудь в общественном месте?
– Исключено. Там наша встреча точно не избежит огласки.
– Но как же мы тогда увидимся?
– Вы ведь ходите в церковь «Красная Скала»?
– Кажется, мне нечего удивляться, что вы в курсе, – зажмурилась Кристина.
Церковь, которую она посещала, была своеобразной попыткой соединить евангельское учение, полученное ею в детстве, с верой, которая жила в ее сердце. Кристина нуждалась в духовном доме, и многоконфессиональная церковь с большим количеством прихожан была подходящим местом, чтобы раствориться, не привлекая к себе излишнего внимания.
К тому же там был чудесный центр по присмотру за детьми.
– Какое служение вы обычно посещаете – в девять утра или в десять сорок пять?
– Второе. – Кристина не знала, что и сказать. Она не знала, как относиться к Дэниелу. Кем он был на самом деле? Уж точно не другом. Может, шпионом? В конце концов она решила называть его партнером. Но встречаться с таким партнером, как Дэниел Ли, в церкви казалось ей чем-то ужасно неправильным.
Но иногда у человека не бывает выбора поступить правильно.
– Где вы обычно садитесь?
– Удивлена, что вы не знаете этого, – отрезала Кристина и тут же извинилась: – Простите. Мне сейчас очень нелегко.
– Не стоит извиняться. Если бы я знал, где вы сидите, мне было бы проще найти вас. Я не хочу, чтобы все выглядело так, словно вы выглядываете меня. Может, в церкви есть какое-нибудь помещение, где мы могли бы спокойно поговорить, не вызывая подозрений.
– Там будут люди повсюду. В эту церковь ходит более двух тысяч прихожан.
– Мы не прячемся. Мы просто не хотим привлекать внимания.
– Я обычно сажусь в левом крыле неподалеку от прохода рядом с детским центром, на случай если возникнут проблемы. И в здании есть несколько мест, где мы могли бы более-менее спокойно поговорить.
– Прекрасно. Я отыщу вас после проповеди. И не бойтесь звонить мне, если вам потребуется моя помощь.
– Хорошо. – До воскресенья оставалось полпятницы и суббота. Она надеялась, что справится.
– Кристина, я говорю серьезно. Если увидите поблизости кого-нибудь подозрительного, постарайтесь сфотографировать этого человека, а потом немедленно звоните мне.
– Что такого можете сделать вы, что не под силу полиции?
Повисла пауза, тяжелая и зловещая.
– Увидимся в воскресенье, – проигнорировал ее вопрос Дэниел. – А пока держитесь в тени.
Его слова вызвали у нее приступ смеха, хотя по ее щекам потекли слезы.
– Последние полтора года я только этим и занимаюсь. Я хожу на работу, в магазин и возвращаюсь домой. Занимаюсь стиркой, а потом вожусь с дочерью. У меня нет любовников, я не шляюсь по ночным клубам. Я самый занудный человек в городе, и посмотрите, что хорошего принесло мне мое затворничество? – Кристина вдруг осознала, что кричит, потому что ее голос эхом разлетался по ванной комнате. – Что с того, что я буду держаться в тени, если на меня охотится стая голодных акул. И все по вашей вине.
Она не знала, что он скажет в ответ. Начнет защищаться? Кричать? Скажет, что ей следовало выйти замуж, а потом уже рожать, тогда бы ничего не случилось? Именно такие доводы любил приводить ее отец. Во всем была виновата она одна.
Но Дэниел Ли не сказал ничего подобного.
– Я знаю. Просто помните, что помощь придет, стоит вам позвонить мне. Я хочу, чтобы вы знали, что вы не одна. – С этими словами он положил трубку, оставив ее в состоянии шока.
Неужели он только что признал ее правоту? Но это невозможно. Неужели такой шикарный мужчина, как Дэниел Ли, мог признать свои ошибки?
Кристина не доверяла этому человеку. Но она также не была уверена, что доверяет другим людям.
«Вы не одна».
О, если бы его слова были правдой!
Одной из множества вещей, которые Дэниел освоил в раннем возрасте, была способность затеряться в толпе. В чикагской школе у него не возникало никаких проблем, потому что там учились дети корейцев и других азиатов, восточных европейцев и африканцев и самих американцев самых разнообразных оттенков кожи. Американцы могли выглядеть кем угодно и быть кем угодно.
В Сеуле дела обстояли по-другому. Даже будучи ребенком, Дэниел сильно бросался в глаза. В возрасте десяти лет он обогнал по росту свою мать, а когда ему исполнилось двенадцать лет, он был выше своего деда. Его глаза были светло-карими, а волосы почти что рыжеватыми.
Большинство американцев догадывались, что он азиат, но корейцы видели в нем американца.
Его дед заплатил частному репетитору, чтобы тот научил его внука корейским правилам этикета, и Дэниел прилежно занимался. Сначала он надеялся, что сможет вписаться в мир деда, а потом, когда стало понятно, что у него ничего не получится, просто хотел показать себя перед ним с наилучшей стороны. Потом, когда он возвращался в Чикаго после трех месяцев, проведенных в Сеуле, ему приходилось переучиваться, как пожимать руку при встрече, как шутить по-американски, черт подери, даже как ходить.
Так что Дэниел умел слиться с толпой. Иногда его принимали за испанца, и он не возражал. Люди видели то, что хотели видеть, и так было проще остаться незамеченным.
Например, взять это воскресное утро. Люди хотели увидеть потенциального прихожанина, и Дэниел не стал их разочаровывать. Он надел вельветы и вязаный свитер поверх рубашки. В довершение ко всему облачился в лыжную куртку и теплые ботинки, не забыв вязаную шапку и очки. Другими словами, он выглядел не как Дэниел Ли, а как один из посетителей мегацеркви.