— Мы уже на месте?

Не отвечая, Нокс освобождает мою руку и надевает повязку мне на глаза.

Сукин сын.

Ух-х. Мне это не нравится. Повязку на глаза должны снять. Громко вздыхая, я тянусь и сдергиваю ее со своих глаз.

— Я думаю, ты понимаешь, что я не собираюсь бежать. Куда, мать твою, я побегу?

Взгляд Нокса свирепый, и его губы кривятся.

— Какого хрена, Делайла! Когда я надеваю на тебя повязку, значит на это есть чертова причина. — Он пододвигается ближе ко мне и шепчет: — Не дави на меня, малышка. Ты не хочешь увидеть мою плохую сторону.

Мгновение я моргаю, прежде чем мои глаза расширяются, я отстраняюсь от него и, как и он, шепчу ему в ответ:

— Это твоя хорошая сторона?

Он ничего не говорит, но его щека опять нервно дергается. Я думаю, что он, возможно, что-нибудь сделает со мной. Я еще не уверена в этом.

Поднимая свои руки вверх, я уступаю.

— Хорошо, хорошо. Господи. Я надену чертову повязку на глаза. Не заводись. И не называй меня Делайлой. — Я вижу, как его челюсть сжимается сильнее и кусаю внутреннюю сторону щеки, чтобы не дать себе самодовольно улыбнуться. Натягивая повязку на глаза, я протягиваю свою руку, которую он крепко хватает и выводит меня из фургона.

Мы начинаем идти, и спустя некоторое время тишина перестает мне нравиться. Как только я открываю рот, чтобы что-то сказать, без сомнений, что-то грубое и саркастичное, я спотыкаюсь об камень и валюсь на колени. Нокс поднимает меня через секунду, после того как я упала.

— Ты в порядке? — он говорит это так, что это может быть перефразировано в: «Ты — тяжелое бремя в моей жизни, и ты мне не нравишься».

Полностью слепая, я протягиваю свои руки на звук его голоса, и они, к счастью, натыкаются на его широкую грудь, и отталкиваю его на ничтожное расстояние. Мое лицо заливается румянцем, но больше от стыда, чем от ярости.

— Черт побери! Смотри, на хрен, куда ты идешь! Вот почему, мне не нравится эта повязка на глазах. Эти повязки используются в упражнениях на доверие, ты, придурок. И, по-моему, очевидно, что… Я. Тебе. Не. Доверяю!

Я шокирована, когда он извиняется:

— Прости. Я отвлекся.

Это меня не успокаивает. Нисколько.

— И ты здесь для того, чтобы защищать меня? Какого черта? Господи, просто скорми меня акулам, почему бы и нет!

Мои колени жутко болят, но я не произношу ни слово жалобы, потому что, давайте взглянем правде в глаза, Нокс не производит впечатления человека, которому есть до этого дело. Но я заметила, что его хватка немного ослабла, и также он идет намного медленнее. Мы останавливаемся, и я слышу шаги, но никто ничего не говорит. Слышится какой-то жужжащий механический звук, и я отпрыгиваю назад от испуга. Нокс сжимает мою руку, пытаясь меня успокоить. Хотя это больше чувствуется как угроза. Мы идем еще некоторое время, затем я слышу скрип открывающейся двери, и неожиданно, я могу видеть.

Ого! Где мы, черт побери?

Этот дом потрясающий. Я широко разеваю рот, когда Бу появляется у меня за спиной.

— Очень круто, да?

Я таращусь на нее и попросту киваю. Я встряхиваю головой, чтобы прояснить мысли. Мой голос низкий и тихий, когда я спрашиваю:

— Где мы?

Бу открывает рот, но Нокс прерывает ее:

— В конспиративном доме.

Больше похоже на конспиративный дворец! Я исследую комнату, в которой нахожусь. Она не такая большая, как в моем доме, но все равно большая. И милая. И просторная. Оглядываясь, я вижу современную кухню, укомплектованную мраморной столешницей, плиткой на шесть конфорок и духовкой настолько большой, что в нее поместилось бы три индейки ко Дню Благодарения. В столовой стоит стол из красного дерева на шестнадцать персон и под стать ему стулья.

Кто, мать вашу, приглашает к себе шестнадцать человек? Это не званый ужин, это долбаная фиеста.

Белые стены этого дома подтверждают, что его владельцы не планируют заводить детей. Люстры в центральном зале и обеденной зоне огромные и сверкающие. Потолки настолько высокие, насколько это возможно. Вся мебель потрясающая, сделанная из красного дерева. Это место бессмертно. Этот дом мог бы быть домом моей мечты. Он такой уютный и теплый. Я влюбилась в него. Поворачиваясь, я рискую и задаю вопрос, ответ на который я не уверена, понравится ли мне.

— Моя семья здесь?

Лицо Бу мрачнеет, и я уже знаю ответ до того, как Нокс озвучивает его:

— Нет, Лили. Вы остаетесь порознь. Ты не будешь связываться с ними, пока угроза, от которой мы тебя защищаем, не исчезнет.

Мое сердце запинается.

Сколько это будет продолжаться?

Я не рискую задавать еще один вопрос, ответ на который мне тоже не понравится. Выпрямляясь, я тру свои виски кончиками пальцев

— Пожалуйста, вы можете сказать, что здесь происходит? Почему я здесь? — даже мой голос звучит уставшим и напряженным.

Тишина. Я открываю глаза и смотрю на Нокса. Он осматривает мое лицо.

— Сперва поешь.

Слишком уставшая, чтобы спорить, я киваю и следую за ним. 

*** 

Нокс 

Это чушь собачья. Я на это не подписывался.

Только мельком взглянув на Делайлу Флинн, я знаю, я, черт побери, знаю, что она будет еще той проблемой. Как только она разбила вазу о голову Рикки, я понял, что облажался. Когда ты смотришь на нее, на ум приходит — слабый противник.

Ты видишь эту красивую девушку в теле девчонки-сорванца. Ее рост 5 футов 8 дюймов (прим. ред. примерно 172 см), одета в черные спортивные шорты чуть выше колен, желтую футболку с V-образным вырезом, которая велика ей на пару размеров и еле прикрывает живот, выставляя напоказ пупок, а также пару белых кроссовок.

Выбор ее одежды не соответствует ее внешности.

Она хорошенькая. А когда я говорю хорошенькая, то имею в виду красивая. И она этого даже не знает. Что не помогает мне ни на грамм. Ее длинные темно-рыжие волосы, затянутые в конский хвост, струятся по спине. Они густые и слегка волнистые. Ее лицо чистое, а кожа нежно-розовая. Она бледная. Как будто никогда не видела солнца, но это ей идет. Ее ярко-зеленые глаза обрамлены длинными темными ресницами. На ней нет даже намека на макияж. Она естественно красива. Но вернемся к волосам... эти чертовы волосы. Я никогда не видел ничего подобного им. Они густые и блестящие. У нее красивые волосы.

И это несчастье.

Когда у тебя работа, как моя, ты ожидаешь, что можешь получить контракты, которые время периодически могут тебе не нравиться. И каково решение? Выполнить их быстро и забыть. Мне много заплатили, я имею в виду МНОГО, чтобы я нянькался с мисс Делайлой Флинн так долго, как потребуется, поэтому, к сожалению, «выполнить быстро и забыть» — может не сработать.

Я очень сожалею о решении, которое принял. Мне не следовало браться за эту работу.

Без слов, я беру ее под руки и поднимаю Делайлу, чтобы усадить на кухонный стол. Она взвизгивает, затем говорит сердито:

— Ты наконец перестанешь таскать меня как мешок картошки!

Оставляя ее, я открываю шкафчик над буфетом, вытаскиваю оттуда аптечку и подношу ее к ней. В замешательстве она смотрит на аптечку, но ничего не говорит. Я поднимаю ее ногу и прислоняю ее стопу к своему бедру. Только тогда она видит ее содранные, покрытые кровью коленки, бормочет:

— Конечно. Супер. Просто превосходно.

Боже милостивый, пожалуйста, дай мне силы самому не стать угрозой девушке, которую я пытаюсь защищать.

Эта маленькая женщина безжалостно разрушает мои нервы. С ее остроумными комментариями и возражениями, я сойду с ума здесь с ней. Особенно когда мне не разрешено выпускать ее из вида пока это все продолжается. И я не знаю, сколько это продлится. Насколько я знаю, угроза еще не была подтверждена.

В спешке я разрываю упаковку дезинфицирующей салфетки, и как только прикладываю ее к ее колену, она пронзительно кричит, затем прыскает со смеху, пытаясь меня оттолкнуть.

— Нет! — она перестает смеяться и хмурится. — Нет. Отдай сюда. Я не люблю, когда люди трогают мои коленки.

Качая головой, я задумываюсь, почему она просто не сказала мне, что боится щекотки. Я отдаю ей салфетку, и она осторожно очищает свои колени, пока ссадины не становятся чистыми. Я достаю два прямоугольных лейкопластыря и передаю ей. Она приклеивает их и спрыгивает со столешницы.