Кэндис Адамс - В золоченой клетке

— Спасибо, — обрадовалась Майра, укладывая снимки назад в сумочку. — Ну, покажите теперь вы нам свою фотографию, — сказала она Глэдис.

Та застенчиво улыбнулась и возразила тоном человека, который хочет, чтобы его поуговаривали:

— Да зачем, Майра? Линни это совсем неинтересно.

— Да нет же, Глэдис, мне очень интересно… Покажите, пожалуйста!

— Ну, если вы так настаиваете… — Глэдис достала из сумочки конверт и вынула из него фотографию.

Это был снимок пожилого улыбающегося мужчины с большой лысиной и круглым брюшком. Он стоял около магазинчика с вывеской: «Грэм торгует всем».

— Он ваш родственник? — поинтересовалась Линни.

— Нет, — Глэдис стыдливо опустила глаза. — Я… мы… мы переписываемся вот уже целый год. В нашей церковной газете есть служба знакомств…

— Но это же чудесно! — А то Линни начала было думать, что у Глэдис совсем никого нет, кроме персидского кота. — А где он живет?

— В Толидо. Это его магазин, — Глэдис гордо показала на фотографию. — А Грэм это его имя.

Линни понимающе кивнула. Она так и думала.

— А вы уже виделись с ним? — спросила она.

— Нет, я… — Глэдис прикусила губу и нервно затормошила седую прядь волос на виске. — Он приглашал меня к себе, но я все никак не решаюсь. Хотя, судя по письмам, он очень милый… Увлекается музыкой. Любит группу «Дорз», Хендрикса и особенно эту — как ее? — Дженис Джоплин. Я в ответ написала ему, что люблю больше классику — Моцарта, Бетховена, — с мечтательным выражением лица говорила Глэдис. — Но ведь я его совсем не знаю, и он может подумать… — быстро добавила она, но так и не договорила, что же он может подумать. — Как вы считаете, как мне поступить?

— Поехать в Толидо и познакомиться с ним, — уверенно посоветовала Майра. — Или его сюда пригласить.

— Пожалуй, я так и сделаю, — проговорила Глэдис не очень уверенно. И бросив последний задумчивый взгляд на фотографию, спрятала ее и обратилась к Майре: — Ну как поживает ваша диета, дорогуша?

— Неплохо. Я похудела еще на полкило, — сказала Майра, потягивая воду. — Эта диета, к счастью, не очень строгая… и все же я бы сейчас полжизни отдала за шоколадку с миндалем…

— Да, голодать дело нелегкое, — посочувствовала ей Глэдис, — но вы уже так многого добились, что не стоит останавливаться на достигнутом… У вас впереди еще двенадцать килограммов.

— …или даже за полшоколадки без миндаля, — мечтательно проговорила Майра.

— Я восхищаюсь вами, — сказала Линни, доедая второе пирожное. — Сколько людей бросают начатое дело, не доведя его до конца. Что касается меня, то я вообще не понимаю, как можно не есть. А ведь, наверное, приятно чувствовать себя сильной?

— Да, это приятно, вы правы. Я буду помнить об этом, когда у меня в очередной раз забурчит в желудке. Ну что, девочки, пора нам на работу.

Сидя за письменным столом, Линни накручивала на палец пряди волос и размышляла о своих новых знакомых. И Майра, и Глэдис были довольно милые. С ними оказалось легко и приятно общаться. Нет, хорошо все же, что Линни устроилась сюда на работу. А то что бы она сейчас делала дома?

С Уэсом Линни в тот день больше не виделась до самого вечера. Когда он приехал домой, она уже успела пообедать. И вот теперь он ел гамбургеры и картофель фри, а она сидела рядом и пыталась завязать беседу.

— У мистера Джэмисона был такой несчастный вид, — сказала она.

— Счастливые люди не ходят к адвокату, — ответил Уэс.

— Да, это так. — Линни стянула у него с тарелки ломтик картофеля. — Я смотрела сегодня твои бумаги. Некоторые дела безумно интересные.

Уэс молча жевал гамбургер.

Линни подумала, что он не хочет говорить с ней о работе, и решила переменить тему:

— Глэдис показала мне сегодня фотографию мужчины, с которым она познакомилась по переписке. Она стесняется говорить, но, по-моему, она в него почти влюблена.

— А разве Глэдис не замужем? — спросил Уэс, поливая картошку кетчупом.

— Нет. Она же вдова. Ее муж умер вскоре после свадьбы, и с тех пор она одна-одинешенька. У нее, правда, есть персидский кот…

Уэс хихикнул.

— Над чем ты смеешься?

— Над тобой. Какая же ты у меня все-таки сентиментальная, — сказал он и, улыбнувшись, потрепал ее по руке. — Да нет, не обижайся, пожалуйста. Мне это в тебе очень нравится и всегда нравилось.

Линни склонила голову набок, пристально глядя на мужа.

— Ты тоже когда-то был сентиментальным. Помнишь тот день — вскоре после нашей помолвки, — когда ты прислал мне дюжину роз и написал на открытке: «Прекраснейшей розе на свете».

Уэс слегка смутился.

— Видишь ли, — сказал он. — Парни тоже бывают иногда сентиментальны. Но это только так, по молодости…

— Но ты еще не так уж стар… — Склонившись вперед, Линни выдала ему наконец то, что было у нее на душе: — Мы были так счастливы в те дни, Уэс. Неужели так больше никогда не будет?

— Будет, когда выздоровеет Уилл Гарольдс и я стану посвободнее. Будет, вот увидишь.

Тяжело вздохнув, Линни откинулась на спинку кресла. Уэс так ничего и не понял!

— Тогда мы сможем съездить куда-нибудь вместе на несколько дней, — продолжал Уэс и добавил: — Да, кстати, Линни, я подумал, что тебе не стоит забирать документы из бюро по трудоустройству. Если тебе предложат постоянную работу, я нисколько не буду против.

От возмущения Линни не знала, что и сказать.

— Какое ты имеешь право так со мной обращаться! — вспылила она. — Ты даже еще не дал мне себя проявить, а уже хочешь от меня избавиться!

— Послушай, Линни, — спокойно сказал Уэс. — Я нисколько не хочу от тебя избавиться. Просто я никогда не был в восторге от идеи, чтобы ты у меня работала. И считаю, что…

— Значит, ты хочешь запереть меня дома? — не слушала его Линни. — Чтобы я только стирала и стояла у плиты?! Я тоже человек, Уэс, я тоже хочу работать.

— Никто тебе не говорит, чтобы ты сидела дома. Я тоже хочу, чтобы ты работала. Но где-нибудь в другом месте.

Линни просто задохнулась от злости. «Ну ничего, — подумала она уже через минуту. — Терпение помогло мне избавиться от хромоты. Терпение поможет мне настоять на своем и в этом деле». И она сказала очень спокойно:

— Я считаю, Уэс, что мы можем работать вместе. Дай мне немного времени, и я сумею тебе это доказать. А если мы оба убедимся в обратном, то я уйду. Это будет самым разумным решением, не так ли?

Такая логика не могла не убедить адвоката.

— Пусть будет по-твоему, — ответил он.

— Вот и хорошо, — Линни поднялась и вышла из комнаты. «Дело совсем не в работе, — думала она. — Дело в чувствах».

Не успел Уэс выйти в пятницу из зала суда, как к нему подвалил Базз Темпл, его студенческий приятель, и, схватив Уэса за руку, спросил:

— Ну что, старина? Пойдем выпьем?

— Прости, но у меня совершенно нет времени.

— Ну вот еще! Ты что забыл, что сегодня твой черед угощать!

Уэс пожал плечами, но возражать не стал. С громилой Баззом спорить было абсолютно бесполезно.

В баре царил приятный полумрак.

— Два пива, пожалуйста. Он платит, — Базз треснул Уэса по плечу с такой силой, что тот поморщился от боли. — Ну, рассказывай, как твои дела, дружище?

— Были неплохо вплоть до настоящего момента, — ответил Уэс, потирая плечо. — Боюсь, мне придется учиться писать левой рукой. Все остальное отлично.

— Неужели? Выигрываешь дела?

— Да, в последнее время у меня не было ни одного проигранного, — скромно признался Уэс.

— Да ну? Потрясающе! Должно быть, тяжело без Уилла?

— Да, дел много, — кивнул Уэс.

— А как поживает старушка Пегги?

— Она ушла в декретный отпуск.

— Ух Ты! У нее будет ребенок? Вот славно! А у тебя, значит, новая секретарша?

Уэс отхлебнул пива и ответил:

— Линни пока у меня работает.

У Базза от удивления округлились глаза:

— Ты что, шутишь, что ли?

— Нисколько. Уже неделя, как она заняла место Пегги.

— Ну и ну… — протянул Базз. — Слушай, дружище, — сказал он, внезапно понизив тон, — скажи-ка честно, а она тебя не отвлекает? Неужели никогда не возникает желания послать всех к черту, запереть дверь и заняться с ней любовью прямо в кабинете?