Я возвращался домой, медленно покачиваемый на зыби вод, которые встававшее солнце уже окрашивало в розовые тона. Мы проходили вблизи парохода, который курсирует между Венецией и Триестом. Был час отплытия; колеса уже пенили воду, и красные искры летели из трубы вместе с кольцами черного дыма. Несколько лодок доставляли последних пассажиров. Чья-то гондола прошла вплотную мимо нашей и уцепилась за пакетбот. Мужчина и женщина вышли из этой гондолы и легко взбежали по спущенному трапу. Как только они очутились на палубе, пароход мгновенно отошел. Он и она, опершись на поручни, глядели на струю за кормой. Я узнал в них Жюльетту и Леони. Мне почудилось, что я вижу сон. Я провел рукой по глазам и окликнул Кристофано.
– Неужто это барон Леоне де Леони едет в Триест с какой-то дамой? – спросил я.
– Да, синьор мой, – ответил он.
С губ моих сорвалось ужасное ругательство.
– А кто ж тогда тот человек, которого мы привезли вчера вечером на Лидо? – снова обратился я к гондольеру.
– Эччеленца его отлично знает, – отвечал тот, – это маркиз Лоренцо де ***.