Ноэль Гаррисон - Валентина. Тайные желания

Но, открыв глаза, она понимает, что его нет рядом. Она сжимается, обхватывает себя за плечи, раздавленная осознанием того, куда ушел Сантос. Ведь только это могло помешать ему вернуться. Ее любовь умерла, и черные перья все еще кружатся в воздухе, как умирающие мотыльки, пока в сердце меркнет свет. Рядом с ней на подушке лежит дрозд, на желтом клюве – бусинка крови. Сомнений нет, ее возлюбленный умер. Она не знает, когда и как, но Сантос мертв, и поэтому он пришел к ней, и они предались любви так, как ей всегда мечталось.

В ту ночь она отодвигается от спящей под боком Марии, перебирается на стоящую рядом кровать и приподнимает покрывала для Пины. Восемь лет ушло на то, чтобы принять женщину, которая беззаветно любит ее, но теперь она готова впустить ее в свое сердце.

Валентина сидит в кафе «Флориан» и наблюдает за грязными венецианскими голубями, атакующими туристов на площади Сан-Марко. Она не спеша попивает капучино в ожидании Тео. Сегодня утром он встал рано, еще до того, как она проснулась, и оставил на столе записку, что пошел поговорить с Гленом. Они встретятся здесь, в кафе «Флориан», в полдень. Об этом написал Тео.

Он настаивает, что Глен не опасен, но у Валентины все равно сердце не лежит к этому типу. Она крутит в пальцах салфетку. Надеется, что ничего не случилось. Даже после ночи в объятиях Тео ее не покидает тревога. Теперь она прекрасно разбирается в вопросах похищения предметов искусства, но, надо признать, пока не решила, как к этому относиться. Если у них с Тео все получится, ей придется жить этой жизнью. Жаль, что он не рассказал обо всем раньше. Вообще-то последнюю неделю он не то что ничего не объяснял, а и вовсе лишил ее возможности общаться. Даже сегодня утром она чувствует себя неуверенно.

Он хочет присвоить тебя, Валентина. Она снова слышит предостережение матери. Он тебя контролирует, а не разговаривает с тобой.

Что, если мать права? Валентина поджимает губы. Что, если Тео пытается тем или иным способом получить власть над ней? Чтобы она стала слабой, нуждающейся и податливой. Она думает обо всем, что случилось за эту неделю. Загадка эротических фотографий, события в Атлантиде, Бархатной Преисподней и Темной Комнате. Даже то, что происходит здесь, в Венеции. В каждом случае она полностью подчинялась его воле. Отсутствием общения он лишил ее права слова. Но сейчас, когда она пьет кофе, купаясь в венецианском солнце, из глубин памяти проклевывается неприятное воспоминание. Это дождливый день в Милане, она и Тео сидят за столом на кухне, перед ними нетронутая еда. Прошла неделя после того, как случился выкидыш, но она все еще отказывается разговаривать с ним.

Не отгораживайся от меня. Расскажи, что у тебя на душе.

Но она не могла рассказать, потому что не желала, чтобы он знал правду. Она хотела оставить его ребенка. И одновременно боялась, что он подумает, будто она слабая или зависимая. Валентина не такая.

Ты не хочешь, чтобы я ушел?

Не раз он задавал ей этот вопрос. В сущности, каждый раз, когда уходил куда-то после того, как она потеряла ребенка. Просто она забыла об этом. И что она сделала? В тот день она встала из-за стола и вышла из комнаты, оставив вопрос без ответа.

Мне все равно.

Вот что она сказала тогда. Она роняет голову. Слишком тяжелое для Валентины это неожиданно вспыхнувшее воспоминание. Но с ней происходит что-то еще. Возможно ли, что она чем-то обидела Тео? Может, она до того была занята защитой собственного сердца, что забыла о его чувствах? Она силится понять себя. Иногда ей так трудно рассуждать о мужских чувствах. Ведь она всегда сталкивалась с противоположным: мужчины обычно не расположены к чувственности. Но Тео не такой. Он попросил ее стать его девушкой.

Она засовывает руки глубоко в карманы своего пиджака и из одного вынимает карточку. Удивленно смотрит на нее. Это от брата, Маттиа. Наверное, он запихнул ее сюда, когда запаковывал одежду. Как странно. И как она еще до сих пор не нашла ее?

Не веря своим глазам, Валентина перечитывает письмо еще раз. Тео ездил к ее брату в Америку и даже не заикнулся об этом?

А негативы! Ну конечно же, и как она этого сразу не заметила? Она почти каждый день носила на себе ключ к этой загадке – кружевной шарф, нитка жемчуга, матросская шапочка.

Все это у нее.

Она открывает сумку и достает черный альбом. Еще раз просматривает фотографии. Так, значит, это Белль Луиза Бжезинская, ее прабабушка. И это явно не тот тип женщины, какой она всегда представляла свою прабабушку: преданная жена венецианского предпринимателя, овдовевшая мать, уединенно живущая в своем доме в Кастелло. Ей открылась совсем другая история. Тайная жизнь этой женщины. Валентина внимательно рассматривает эротическую красоту крупных планов. В композиции каждого снимка она чувствует руку художника. Игра с текстурой тела модели, белая кожа и темные волосы, потрясающий эффект заманчивой недосказанности: палец на губах, опущенный глаз, голая спина, обнаженная грудь, рука в перчатке, держащая жемчуг. Одна из самых притягательных фотографий – та, где она смотрит прямо в камеру. Лицо скрыто под маской, рука между ног, приоткрытый рот соблазняет фотографа.

Кому принадлежит золотая серьга?

Валентина инстинктивно понимает, что мужчина с золотой серьгой – не муж ее прабабушки, чопорный и консервативный синьор Бжезинский. Она снова и снова перелистывает страницы альбома, завороженная энергией страсти, исходящей от этих фотографий. Что Тео пытается ей сказать? Может, из-за того, что она не давала ему возможности изъясняться словами, он решил найти другой способ обратиться к ней?

Догадывается ли он, каким ощущением покоя наполняет ее этот альбом? Никогда прежде она не чувствовала подобной связи ни с одним из своих родственников. Бабушек и дедушек она не знала, отца, разумеется, тоже. Брат всегда был где-то в отдалении, а мать… Мать была слишком значительной величиной в ее детстве. Настолько значительной, что Валентине пришлось эмоционально отгородиться от нее. Но эта Белль кажется ей родственной душой. «Интересно, – думает Валентина, – существует ли на самом деле генетическая память? Возможно ли, что прабабушка во мне как бы заново переживает свою полную страсти жизнь?» Мысль эта кажется ей забавной и заставляет сделать нечто необычное. Она смеется. Смех тихий, почти вполголоса, но все равно это смех. Так вот что Тео сделал для нее. Он заставил ее понять: она не одинока.

– Валентина, ты смеешься! Да еще у всех на виду!

Она поднимает глаза и видит Тео. Он стоит перед ней и разглядывает ее с теплой улыбкой. Она до того увлеклась фотографиями, что даже не заметила, как он подошел к кафе. Солнце слепит глаза, поэтому ей приходится щуриться, чтобы рассмотреть его на фоне великолепной базилики. Тео Стин – ее странствующий рыцарь. Его высокая, скла́дная фигура, его темные глаза и приветливое лицо, которых так не хватало последние десять дней. Валентину вдруг накрывает волной нежности, ей хочется броситься ему на грудь, рассказать, как она соскучилась. Но она не может этого сделать. В то самое время, когда она смотрит на него и сердце ее готово разорваться от радости, она начинает вести себя как обычно – захлопывает ставни души и накрепко запирает их. Вместо того чтобы броситься к нему, она превращает свои нежные чувства в злость.

– Тео, где ты был? Ты опоздал почти на час, – шипит она на него.

– Извини, дорогая, – говорит он с таким выражением лица, будто она залепила ему пощечину, и отступает от нее на шаг. Почему он не возьмет и не обнимет ее? – Глена пришлось вразумлять дольше, чем я предполагал.

Она немного успокаивается.

– Все в порядке? Теперь он оставит нас в покое?