Она снова посмотрела задумчиво на прогорающие дрова, пытаясь объяснить не только Яну то самое состояние, которое переживала в балете, но и себе, наверное.
– И весь тот бесконечный, каторжный труд, преодоление себя, потери, травмы, отчаяние, боль и надежды – все стоит этого момента, этой эйфории, того особого состояния единения, парящих души и тела, и именно из этого единства и получается великая красота танца и само искусство. И чем больше твоя партия в спектакле, чем дольше ты находишься на сцене, тем глубже и ярче переживаешь эти непередаваемые ощущения. Еще и поэтому, помимо желания стать известной, хорошо оплачиваемой примой, идет бескомпромиссная борьба за лучшие роли в постановках среди балерин.
Марьяна замолчала задумчиво, все глядя на огонь в камине, перевела дыхание и продолжила:
– Но сцена безжалостна. Она отнимает жизни и калечит судьбы, и если таланту, гению она прощает небольшие ошибки, то за лень, несерьезное отношение к делу и пренебрежение, неуважение к ней жестоко наказывает. Но при этом нет и более щедрого дарителя – тот внутренний восторг и полет, который переживает настоящий артист, выходя на сцену, не описать, не передать словами, это состояние некоего духовного оргазма, я бы так это назвала. И хоть я наделена даром такого вот духовного состояния сознания, единения души и тела в танце, я не чувствовала в себе истинной гениальности великой балерины. Талант да, всегда был, с рождения, как и способности неординарные, а вот… Или это слишком высокие требования к себе и своему творчеству, не знаю. Когда я приняла то непростое, вынужденное решение уйти из балета в танец, я была совершеннейшее, бескомпромиссное дитя, и мне казалось, если и становиться балериной, то только такой, как Уланова, Плисецкая, и никак иначе. Да и ушла я на другую сцену, на которой испытывала и переживала те же сильнейшие чувства и эмоции и то потрясающее состояние душевного парения.
Она посмотрела на Яна, улыбнувшись немного печально.
– Я ответила на твой вопрос?
– Нет, только прояснила некоторые моменты. У меня еще очень много вопросов и…
Намеревавшегося задать свои вопросы Яна остановила мелодия вызова на телефоне Марианны.
– Мама, – посмотрев на экран, объяснила она Стаховскому. – Извини, – повинилась и ответила: – Да?
– Марьяш, – бодреньким тоном поинтересовалась Елена Александровна, – ты что там засиделась?
– Да мы увлеклись разговором с Яном Валерьевичем. – Марианна, чуть приподняв бровку и весело сверкнув темно-синими глазами, посмотрела на Стаховского с игривым намеком.
– А-а-а, – понимающе протянула мама: – Понимаю, Ян Валерьевич человек неординарный и собеседник замечательный. А мы тебя тут уж заждались, вроде же договаривались грибы фаршированные запекать. Так тебя ждать или погостишь еще?
И с этим вопросом мамы, произнесенным обыденным тоном, вернулась реальность жизни Марианны, наполненная непростыми обстоятельствами, делами-обязательствами, спрятавшаяся было, отодвинутая на какое-то время в темноту комнатных углов, куда не доставали отблески огня из камина и неяркий торшер, освещавший кресла и столик возле него.
– Сейчас приду, – выдохнула печально Марианна, отпуская ту невидимую тонкую ткань откровенности и доверительности, что окутала их двоих, создавая иллюзию отстраненной защищенности от внешнего мира со всеми его сложностями и проблемами.
– Что-то срочное? – спросил Стаховский.
– Просто жизнь, планы и обещания, – развела руки Марьяна, показывая бессилие перед обстоятельствами, – они всегда срочные. Обещала родным на ужин приготовить свое фирменное блюдо, так сказать, завершение этих выходных ужином, они ждут. Завтра утром мы возвращаемся в Москву на рабочую неделю. Надеюсь, приедем в следующие выходные.
– Я тоже завтра в Москву, – поделился своими планами Ян.
– Я думала, ты в поселке живешь постоянно, – удивилась Марьяна.
– Стараюсь большую часть времени находиться здесь, но есть дела и встречи, которые я могу проводить только в Москве, – пояснил Стаховский.
– Слушай, – только сейчас сообразила Марианна, – я ведь даже не успела расспросить о твоей жизни, о твоей работе и задать множество вопросов.
– Я о твоей жизни и работе пока тоже толком не успел тебя расспросить, – напомнил Ян и высказал пожелание: – Но я надеюсь и рассчитываю, что мы встретимся в Москве. Скажем, во вторник. Я приглашаю тебя к себе в гости. Сможешь?
– Не знаю про вторник, надо посмотреть расписание, – не дала окончательного согласия Марианна.
Но и не отказала.
«Не отказала», – проводив даму и возвращаясь домой, напомнил себе Стаховский с большой долей оптимизма, изрядно возросшего после их страстного, обещающего продолжение, прощального поцелуя у калитки ее участка.
Ох, растеребил ей душу Ян Стаховский этим их доверительным разговором у камина и настойчивыми расспросами! Так думала, досадуя на себя и на него заодно, Марьяна в понедельник. Мало того, что полночи прокрутилась в постели, бесполезно борясь с повылазившими из всех закоулков памяти, растревоженными воспоминаниями, так они еще и весь сегодняшний день ее донимают.
Удивительное дело, вы никогда не замечали, что стоит вспомнить какую-нибудь ситуацию из прошлой жизни, давно позабытую, пресловутым быльем выше головы поросшую, казалось бы, стертую напрочь из памяти, или человека, ни имени, ни облика которого ты не помнишь абсолютно, а тут вдруг раз и вспомнился, – как в жизни начинают навязчиво выскакивать отовсюду разные знаки-«напоминалки». То попадется в руки какая-нибудь вещица из тех времен, давно забытая, пылившаяся на антресоли или задвинутая в самый дальний угол шкафа, на которую неожиданно наталкиваешься, обыскавшись нужной вещи. То встретишь человека, которого сто лет не видел и толком-то и не упомнишь, кто таков и как зовут, а он вдруг бросается к тебе обниматься радостно, расспрашивать о жизни, о семье-делах и повествовать о себе и своих обстоятельствах. То какая-нибудь ерундовина, ассоциирующаяся с тем далеким событием, вдруг попадется на глаза и начнет назойливо притягивать взгляд, как ты от нее ни отворачивайся, пока в сердцах не сунешь куда-нибудь с тех намозоленных глаз долой.
И так до бесконечности: раз поперли эти самые «напоминалки», пока не прокрутишь в голове те далекие события, не проговоришь с кем-нибудь, хоть с самим собой в одиночестве, – не отвяжется это клятущее воспоминание, хоть ты что с ним делай.
Вот и Марьяну прямо-таки затопило прошлое, рванув из всех уголков сознания и подсознания, или откуда там такая вот фигня прорывается из заточения, заполоняя собой все в голове.
Ян был не совсем прав, говоря, что в пять лет Марианна постигла свое призвание, ощутив себя балериной. Версия, без сомнения, красивая, где-то даже киношная – про юное дарование, практически с колыбели чувствовавшее свой талант, направивший на жизненную стезю. На самом деле определение Марианны в балет происходило вполне себе традиционным образом, с помощью родителей и, в гораздо большей степени, бабушки Марины Антоновны, маминой мамы.
Бабушка Марина первой обратила внимание родителей на удивительную гибкость и растяжку их дочери. В три года ребенок, не испытывая никакого неудобства и напряжения, свободно садился на полный шпагат и гнулся, складывался, словно вместо суставов у дитя там шарниры какие гуттаперчевые были. Нет, до уникальных людей-змей, обладающих абсолютной гибкостью, выворачивающихся как угодно, пристраивая голову на ягодицы, Марианна недотягивала, и слава богу. Но совершенно определенно имела выдающиеся природные данные.
Обсудив по телефону эти самые данные внучки с дочерью своей приятельницы, в прошлом профессиональной балерины, Марина Антоновна сводила к ней Марьяшу на просмотр. И, последовав совету знающего человека, бабушка и привела ребенка в специализированную школу, когда Марьяне было пять лет.
Чтобы понимали несведущие в этой области люди: балетная школа – это не кружок рукоделия и не студия танца, это очень серьезное учреждение, где работают профессионалы самого высокого уровня, в числе которых обязательно присутствуют медики. И отбор детишек в эту школу идет жесточайший, начинающийся с серьезной проверки здоровья и природных данных кандидатов.
О, эти природные данные! Сколько судеб разбилось об их непреодолимые рифы, сколько было трагедий и рухнувших надежд.
Потому что есть несколько типов телосложения и физических параметров, с которыми человек может и способен серьезно заниматься танцем. Идеальным для балета считается долихоморфный тип сложения.