— Честным в отношении чего? Я хочу тебя, Мелани. Никогда в своей жизни я не испытывал подобного всепоглощающего влечения.

— И я хочу тебя не меньше. Ты сказал, что почувствовал влечение, как только я впервые вошла в твой кабинет. — Мелани взволнованно сглотнула, понимая, что должна признаться ему в этом, прежде чем поразит его другим признанием — о своей скрытой цели. — А знаешь ли ты, что я приросла к полу в коридоре минут на пятнадцать, только мельком увидев, как ты выходишь из машины?*До того момента я не понимала, что такое животное влечение. Не хотела понимать. Но это было выше моих сил. С этим невозможно бороться.

Ее откровенность была вознаграждена знаменитой улыбкой Кларка. Мелани мысленно взмолилась, чтобы его отношение к ней не изменилось и впредь.

— С этим можно бороться, — возразил он. — Но зачем? Мы оба свободные, ничем не связанные взрослые люди.

— Затем, что я еще не все сказала тебе, Кларк. Оставшись сегодня после сеанса и пригласив тебя на обед, я преследовала еще одну цель. И мне нужно сказать тебе о ней, хотя я и горю желанием услышать продолжение твоих фантазий.

Кларк с сомнением посмотрел на нее, словно решая, хочет или нет слушать ее дальше.

— Иди сюда.

— Что? Кларк, мне…

— Нужно в чем-то исповедаться, прежде чем мы претворим фантазии в реальность. Я понимаю. Но я из тех, кто заканчивает начатое.

Он взял у нее блузку и помог вставить руки в проймы, затем стянул у нее на груди, но узел завязывать не стал. Вместо этого усадил Мелани между ног и положил ее голову себе на грудь.

— Расслабься, — приказал он.

Что ж, она попробует. Быстрое и громкое биение его сердца отдавалось у нее в ушах. Мелани села, уперев локти в его бедра, ничуть не удивленная тем, что мускулы там оказались не менее твердыми, чем бетонная ступенька. Нет, это невозможно. Как она может расслабиться, если все ее тело полно неудовлетворенного желания, разбавленного лишь чувством вины за то, что она так и не сказала ему еще о голливудском контракте и о роли, отводимой ему в процессе достижения этой цели?

— Я сказал, расслабься, Мелани.

— Я расслабилась, — солгала она.

Он хмыкнул, но спорить не стал.

— Тогда закрой глаза.

Она сделала то, что ей велели.

— Закрыла? — спросил Кларк, легонько повернув к себе ее голову, чтобы убедиться в этом.

— Угу.

— А теперь слушай и не забывай, что это мужские фантазии, ладно? Тебе они могут показаться чрезмерно грубыми.

Мелани пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы не хихикнуть. Если бы он только знал, какими чрезмерно грубыми бывают иногда ее фантазии, то обошелся бы без этого вступления.

— Думаю, я выдержу.

— Что же, по-твоему, если бы я не был уверен, что ты выдержишь, то не стал бы фантазировать?

Мелани приоткрыла глаз — лукавый, насмешливый.

— Хорошо, — зловещим тоном произнес он, по одному этому взгляду, очевидно, поняв, как она относится к его словам. Мелани это понравилось. — Если бы не был уверен, что ты выдержишь, я не стал бы рассказывать тебе, только и всего. Итак, все начинается с того, что ты полулежишь в кресле, расслабленная, с закрытыми глазами, и рассказываешь, что испытываешь, когда Джед на сцене обнимает и целует тебя. И вдруг твое дыхание становится прерывистым, слова все более и более откровенными…

— А как я одета?

— Что?

— Давай, Кларк, нарисуй мне полную картину. Мне нужны детали — одежда, жесты, звуки. Я же актриса!

Она также была женщиной, и ей нужно было вжиться в ситуацию.

Он помолчал, а когда заговорил снова, с трудом скрывал нетерпение.

— На тебе были тесноватые джинсы и блузка, завязанная узлом на талии и не слишком плотно запахнутая, отчего время от времени в разрезе на груди показывался голубой кружевной лифчик.

— Так я одета сегодня, — недовольно возразила Мелани.

— Представь себе, я ничего не выдумываю, — ответил он невинным тоном, хотя явно мошенничал, в чем Мелани и убедилась, когда, повернув голову, увидела сверкающее в его взгляде озорство.

Она тут же опять отвернулась и крепко смежила веки.

— И что было дальше?

Кларк изменил положение, крепче обхватив ее ногами.

— С раскрасневшимся лицом, все еще не открывая глаз, ты начинаешь срывать с себя одежду, предлагая повторить то, что делал Джед, чтобы воспроизвести ситуацию нагляднее*.

Мелани затаила дыхание. Он явно не нуждался в помощи, в его рассказе было достаточно деталей, для того чтобы снова разжечь в ней огонь желания.

— Я не успеваю остановить тебя, как ты уже обнажена. Затем ты вскакиваешь с кресла, спотыкаешься, и я, воспламененный сверх меры твоим рассказом, беру тебя сзади — так, чтобы быть внутри тебя и одновременно ласкать все тело. Ты хочешь меня, я хочу тебя. Прямо здесь и сейчас. В моем кабинете. Без всяких шелковых простыней и сентиментальных прелюдий. Просто удивительный, замечательный секс. Это не пугает тебя, Мелани?

Она сидела неподвижно. Его слова были откровенными и совершенно не вязались ни с мягким тоном, которым он произносил их, ни с нежными объятиями, которыми он словно обволакивал ее. Мелани была глубоко поражена тем, что он не облек свои фантазии в романтические одежды.

Впрочем, это ведь мужские фантазии. Фантазии мужчины, которого она хочет. И к тому же, хотя она и была объектом его вожделения, полураздетым и покорным, Кларк все еще умудрялся сдерживать себя.

— Я не боюсь тебя, Кларк.

— Тогда открой мне свой секрет. Расскажи, и мы посмотрим, чью фантазию претворим в жизнь первой.


Повернув голову, Кларк смотрел, как поднимаются и опускаются в такт дыханию идеальные округлости ее грудей. Она хотела откровенности — и получила ее сполна. Никогда он не был так честен с женщиной, но Кларку почему-то казалось, что Мелани нуждается в неприкрытой правде.

— Я хочу, чтобы ты научил меня заниматься сексом… Ну, не совсем сексом. Механизм мне известен. Из первых рук, — многозначительно добавила она.

Кларк кивнул. Она не девственница. И он принял это во внимание.

Мелани продолжала:

— Но мне важно узнать, что делает близость между мужчиной и женщиной эротичной, незабываемой. И не только ради собственного удовольствия, хотя сейчас я проделала недюжинные усилия, чтобы вспомнить о другой причине нашего сидения на этой лестнице.

Кларк усмехнулся. Последнее признание было совсем ни к чему, это было очевидно. Он не мог представить, что можно сказать такого, чтобы уменьшить его желание обладать ею, как это было в его фантазиях.

— Что же это за другая причина?

— Роль.

Он застыл.

— Прости?

— Режиссер из Голливуда предложил мне роль в своем фильме, который наполовину состоит из постельных сцен. А у меня нет опыта подобного рода. Я не знаю, что это такое — страстно хотеть кого-то… вернее, не знала. Один сегодняшний день открыл мне глаза на столь многое, что теперь я, пожалуй, рискнула бы пройти вторые пробы. — Мелани повернулась к нему лицом. — Мне нужно, чтобы ты показал мне большее.

Кларк нахмурился, несмотря на неприкрыто молящее, жадное выражение в ее глазах. Джед, с его «откровенностью», умолчал о голливудском контракте. И теперь Кларк был обескуражен тем, что ему, оказывается, предлагали не безыскусный адюльтер, а, так сказать, продолжение работы в неурочное время.

— Значит, ты хочешь меня из-за этого контракта? — Он еще не знал, как к этому отнестись, поэтому его вопрос прозвучал спокойно и с умеренной долей любопытства.

— Нет, я хотела тебя еще до того, как предварительные пробы почти провалились. Но теперь у меня есть идеальный предлог, для того чтобы сблизиться с тобой. Необходимость произвести попутно кое-какие изыскания.

— Зачем тебе нужен предлог?

Мелани рассмеялась и закатила глаза.

— Если бы знал меня лучше, ты бы не спрашивал. Мне всегда нужен предлог, для того чтобы сделать что-то выходящее за рамки обычной рутины.

Кларку был понятен такой образ действий, поскольку и сам он за пределами рабочего кабинета вел себя так же. Джед постоянно советовал ему осмотреться вокруг, чтобы увидеть, сколько восхитительных возможностей таит в себе жизнь. И советы эти исходили от человека, который объявил о своей помолвке через несколько недель после знакомства с Бекки, да еще и в его кабинете… Если бы Джед увидел его сейчас, он бы раздулся от гордости за него. А за Мелани?..