Эрика Робинсон - Ванильное мороженое

— Наверное. — Она прищурилась. — А зачем?

— Ты хотя бы при покупке знакомилась с техническими характеристиками?

— Конечно нет. Я просто выбирала «форд» именно такого оттенка серого.

Кларк хохотнул. В этом — вся его Мелани!

Его Мелани… Внезапно возникшее в мозгу определение обнаружило больше, чем он согласен был признать!

— Давай попробуем?

— Это имеет какое-нибудь отношение к тому белью, которое я купила, и к пакету с лимонным запахом, который ты как бы незаметно для меня забросил на заднее сиденье?

Наблюдательная и любопытная. Взрывная смесь — особенно если добавить к ней белье от «Каппелли» и масло для массажа с лимонным запахом.

— И к еще очень и очень многому, мисс Уитлоу.

— Вот как? В таком случае я согласна на загородную прогулку, чего бы это ни стоило.

Мелани казалось, что она никогда больше не сможет ходить. Но когда Кларк подхватил ее на руки и понес, ее перестало это заботить.

Спина болела от немилосердной тряски по ухабам и попыток удерживать равновесие. Костяшки пальцев онемели от судорожного цепляния за ручку, расположенную между пассажирской дверью и ветровым стеклом. Ее интересовало, зачем она здесь. После немилосердной езды по бездорожью на своей довольно дорогой и очень грязной машине Мелани наконец это поняла.

И еще она поняла, что ни один мужчина не смог бы обеспечить такой выплеск адреналина в кровь женщины, как Кларк Лестер. Только Кларк мог превратить эти гонки на выживание по каменистым, заросшим диким кустарником холмам в любовную прелюдию, и он, безусловно, это сделал.

Неся ее через заросли, он почти бежал, спотыкаясь о корни, словно лесной человек, спешащий укрыть свою добычу в тайном убежище, и рассмеялся первобытным смехом, когда одна из ветвей шлепнула Мелани по ягодицам и она вскрикнула.

К тому моменту, когда он поставил ее на ноги на террасе лесной хижины, которую можно было описать одним словом — развалина, все тело Мелани дрожало от желания.

— Мы на месте, — объявил Кларк.

— Я вижу. Но где именно?

Он достал связку ключей и выбрал один из них, которым открыл массивный навесной замок.

— Там, где я не был уже очень давно.

Кларк не преувеличивал. Судя по паутине, которая взвилась в воздух, когда он открыл дверь, в течение долгого времени здесь не появлялся никто. И все же внутри, на удивление, не оказалось ни пыли на полу, ни паутины в камине из дикого камня. Ковры казались недавно выбитыми.

Все пространство хижины представляло собой огромную комнату, с кухней, отгороженной стойкой, в одном конце, гостиной с диваном и креслами — в другом и кроватью, спрятанной за ширмами, посредине. И благодаря тонкой крыше все это буквально плавилось от жары.

— Я открою ставни и окна, а ты могла бы пока поискать что-нибудь съестное.

— Это твой домик?

— Мама выпросила его лет десять назад у отца, когда тот собрался приобрести новую рыбачью хижину, поближе к дому. Мы довольно часто приезжали сюда, когда я был ребенком.

Мелани наблюдала за тем, как споро работал Кларк — открывал деревянные ставни и окна, впуская в дом свежий воздух и солнечный свет. Она попыталась представить его ребенком, которому не терпится отправиться в лес на поиски приключений.

Он не любил раскрывать подробностей своей биографии, но все-таки привез ее сюда, не побоявшись слегка отодвинуть плотную завесу, скрывающую его прошлое.

— Здесь довольно чисто, — заметила Мелани, подыскивая слова, которые не заставили бы Кларка снова замкнуться в себе, как это обычно бывало, когда она расспрашивала его о детстве.

— Мама наезжает сюда дважды в год, убирает, оставляет продукты. На случай, если я захочу приехать. — Кларк помолчал, затем щелкнул выключателем, и абажур, безжизненно свисавший с потолка, засветился теплым розоватым светом. — Мне кажется, ей нравятся эти короткие передышки. Иногда она остается здесь на пару дней, когда отец в отлучке.

Теперь, когда в комнате стало намного светлее, Мелани заметила полки на стене, битком набитые книгами в бумажных обложках. Диапазон был широким — от научной фантастики и популярных брошюр по психологии до женских романов.

— Это книги твоей мамы?

Кларк внимательно посмотрел на полки, и его глаза расширились от удивления.

— Да, наверное. Только она одна приезжает сюда. И всегда привозит с собой книги. Прошлый раз, когда я был здесь, их было не так много.

Одно из двух: либо мать Кларка приезжает сюда чаще, чем два раза в год, либо эта женщина очень быстро читает.

— Твоя мама приезжает сюда, чтобы убирать или чтобы читать?

Кларк провел ладонью по волосам.

— Думаю, и для того, и для другого. Папа очень строг в выборе литературы. Я знал, что мама не всегда согласна с ним, но даже не представлял…

Мелани очень о многом сказало выражение его лица, на котором потрясение сменилось удивлением, а затем гордостью. По-видимому, Кларку даже в голову не приходило, что в его матери живет бунтарский дух, хотя и спокойный, не демонстрируемый явно.

Она провела пальцем по корешкам.

— Готова побиться об заклад, что твоя мать бывает здесь чаще, чем раз в полгода, Кларк. К тому же у нее весьма разносторонние интересы.

Кларк ответил ворчанием, которое она сначала приняла за согласие, а затем поняла, что он просто никак не может справиться с удивлением. Кларк узнал о своей матери что-то новое и неожиданное, и это выбило его из колеи.

Уже кое-что. Выясняется, что Кларк Лестер видит жизнь в черно-белом цвете. Мелани, воспитанная в богемной среде, была более толерантна, несмотря на свою привычку все раскладывать по полочкам и систематизировать. Ей казалось, что и работа Кларка предполагает безграничную терпимость к человеческим недостаткам и странностям. Интересно, подумала она, к какой категории отнес он меня, когда увидел впервые, и к какой относит теперь?

Ну, это-то ясно, тут же поняла она. Он видит во мне неопытную любовницу, актрису, которой не хватает практических навыков, для того чтобы сыграть пяток постельных сцен. Впрочем, он говорил, что нашел во мне и непробужденную чувственность, и женское могущество, которым я совсем не пользуюсь… Что ж, сегодня я докажу не только его правоту, но и то, что ученица тоже способна кое-чему научить наставника.

— Почему бы тебе не включить вентилятор? — спросила Мелани, обмахивая лицо журналом «Природа», снятым с полки.

Температура в хижине была не меньше тридцати градусов, несмотря на открытые окна и дверь. Мелани была не прочь попотеть вместе с Кларком, но совсем не хотела, чтобы их хватил тепловой удар.

— Этот давно сломался. Он висит здесь исключительно как антикварная редкость. Взгляни на лопасти. — Кларк крутанул одну из потемневших деревянных планок, покрытых искусной резьбой. — Я поищу на чердаке, может быть, найду исправный, а ты пока осмотри кухню на предмет прохладительных напитков.

Хижина стояла далеко от проезжей дороги, и Мелани не заметила никаких соседей, когда Кларк нес ее мимо корявых сосен, дубов и колючих кустарников. Но тем не менее здесь были электричество и водопровод. А небольшое исследование выявило наличие работающего холодильника, морозильная камера которого была забита льдом и замороженными сладостями и фруктами. В шкафчике Мелани обнаружила муку и макароны в плотно закрытых банках, сухую смесь для приготовления напитков и два бокала. На полу стояла нераспечатанная упаковка с минеральной водой. Мелани сделала лимонад и поставила его охлаждаться в холодильник.

Приладив и включив найденный на чердаке старенький, но исправный вентилятор, Кларк принес вещи из машины, в том числе пакет, который презентовала ему Бекки, и положил все на потертый диван красного дерева — тоже антикварную редкость. Затем сказал, что пойдет проверить, в каком состоянии находится лодка отца, хранящаяся в сарае на берегу ручья. Он обещал быстро вернуться, поэтому Мелани не стала тратить времени даром.

Для начала она открыла пакет Бекки, в котором с изумлением обнаружила набор лосьонов, шампуней и массажное масло, а также прочие мелочи — все с тонким запахом зеленого лимона. Записка, написанная от руки, гласила, что, если бы не этот фрукт, они с Джедом никогда бы не поженились. Забавно, но ни Джед, ни Кларк ни словом не обмолвились о деталях романтической истории, связавшей воедино Бекки и Джеда. Впрочем, пожав плечами, подумала Мелани, мужчины вообще невнимательны к деталям, когда дело касается дел сердечных. К счастью, эти детали сейчас значения не имеют.